Командор космического флота - Геннадий Борчанинов

да и в целом большая часть производств давно ушла с поверхности планет в безвоздушное пространство. На планетах остались только агрокомплексы, производство всяческой мелочи для народного потребления и добыча ископаемых. Работали в космосе, разумеется, вахтами.

Так что на любом космическом заводе, верфи или фабрике непременно имелись места для проживания. И обычно их делали с небольшим запасом. Мало ли что.

Остовы строящихся кораблей на верфи мерцали вспышками применяемой сварки, и я отвернулся от иллюминатора. Смотреть на сварку — плохая примета.

Команда не слишком-то была довольна нашим бегством с планеты, это было видно по лицам. Я многим порушил планы, сперва запретив покидать базу, а потом и вовсе скомандовав отход, и мне наверняка перемывали кости в самых неприятных выражениях, но до открытого протеста дело не дошло. Всё-таки каждый понимал, что находится на службе Империи, а не среди пиратской вольницы, где можно обсуждать приказы и открыто называть своего капитана дебилом. Если на это хватит смелости, конечно.

Челнок начал стыковку, выравнивая относительную скорость и маленькими шажочками приближаясь к шлюзу, в зону действия грави-захвата. Я чувствовал какое-то неясное смутное воодушевление, словно близость к «Гремящему» придавала мне сил. Пусть даже он всё ещё находится на ремонте, но и в полуразобранном состоянии наш славный эсминец оставался символом наших побед. Моей счастливой звездой. Я понял вдруг, что не променяю «Гремящий» ни на что другое, пусть даже мне предложат командовать имперским линкором вроде «Кроноса».

За бортом громко лязгнули замки, надёжно фиксируя нас на месте, пшикнули системы подачи воздуха, заполняя шлюз кислородом. Перед расстыковкой, как водится, откачают всё обратно.

— Приехали! — весело крикнул пилот.

— Выходим по одному, не толпимся! — приказал я, глядя, как операторы подхватывают свои баулы и сумки, создавая пробку в проходе.

Я из челнока вышел последним, и он, не теряя времени, тут же отправился обратно на планету, забирать вторую половину команды.

Вместо капитан-лейтенанта Коня нас встретил какой-то пожилой мичман с блестящим хромовым протезом вместо руки. На космические верфи часто устраивались ветераны, негодные к строевой службе. Космос не отпускает, если уж тебя угораздило в него влюбиться.

— Прошу за мной, — сухо произнёс он после того, как мы поздоровались.

Ширина коридора позволяла выстроиться колонной по три. Этот шлюз находился примерно в километре от ангара, в который мы поставили «Гремящего», как и в целом жилые отсеки, ради обеспечения безопасности их размещали как можно дальше от рабочих мест. На производстве бывало всякое, начиная от простого падения какой-нибудь балки и заканчивая случайным подрывом боеприпасов. Смертельные случаи на таких верфях и заводах происходили чуть ли не ежедневно. Постройка кораблей требовала жертв, в том числе человеческих, и кто-то даже верил, что чем больше людей погибло на стройке, тем удачливее будет корабль, мол, души погибших будут сопровождать корабль вечно. Я в эту ерунду не верил.

Корабль нам пока так и не показали, просто разместили по тесным кубрикам, не глядя на чины и статусы, так что моими соседями временно стали старший мичман Шляпников, наш юный замполит и зам по тылу. Отдельную каюту здесь, может быть, предоставили бы только адмиралу, да и то не каждому. С другой стороны, адмирал может позволить себе жить на планете в собственном особняке или в служебной квартире, а на верфь наведываться только с инспекцией.

Спустя пару часов к нам прибыла вторая половина команды во главе с лейтенантом Магомедовым, экипаж «Гремящего» покинул планету полностью. Указания всем были розданы ещё перед отлётом, на верфи мы сидим и не отсвечиваем, в конфликты не ввязываемся, работягам не мешаем, над душой не стоим.

Посмотреть на наш эсминец мне удалось только на следующий день.

Капитан-лейтенант Конь сам позвал меня взглянуть на текущее состояние «Гремящего», оценить прогресс, и я это приглашение с удовольствием принял. Взял с собой Шляпникова, он в технической части разбирался получше меня, ему по должности положено, и мы отправились в ангар.

Со снятой обшивкой эсминец трудно было узнать, он напоминал сейчас обглоданный скелет какого-то мифического зверя. Работа не прекращалась ни на секунду, внутри постоянно что-то гремело, свистело и лязгало.

— Вот, получается, закончили с каркасом, скоро бронёй зашивать начнём! — перекрикивая шум, объяснил корабел. — «Кроноса» отпустили, сейчас вами займёмся плотно!

— Хорошо! — крикнул я в ответ.

Известие о том, что работа сейчас пойдёт гораздо быстрее, меня воодушевило, мне не терпелось вновь выйти на «Гремящем» в космос.

— Что по срокам? — спросил я.

На лице капитан-лейтенанта промелькнуло заметное раздражение, но он нашёл в себе силы сдержаться.

— Точных сроков не назову, — сказал он.

Как только, так сразу, иными словами. Завуалированная просьба отвалить с расспросами и не мешать работать.

— Ясно. Может, что-то нам нужно знать ещё? — спросил я. — Модернизации, замены, апгрейды?

— Обновили прошивку корабельных систем, заменили вооружение… То, что ремонту не подлежало, — сказал Конь. — А это лазеры, ПКО и прочее вспомогательное. Поставили автопушки, кинетику, лазеры помощнее, главный калибр не трогали, разве что обновили систему наведения.

Недурственно.

— Заменили стабилизатор. Какой дебил у вас его чинил запчастями от крейсера? Полыхнули бы в любой момент, — продолжил капитан-лейтенант, а я почувствовал, как у меня горят уши.

— С тем, кто его чинил, мы ещё разберёмся, — пробормотал я.

Конь на мою заминку внимания не обратил, продолжил вещать.

— Генераторы щитов заменили частично, некоторые ещё походят, ресурс есть, — добавил он. — Ну и в целом по мелочи… Вы не переживайте, господин командор, корабль вам вернём как новенький. Мы своё дело знаем.

— Я и не переживаю, — соврал я. — Всё-таки, лучшая верфь Империи, а не гаражная мастерская.

Лесть Коню понравилась, он улыбнулся, кивнул.

— Если что интересует, спрашивайте, — сказал он.

У меня вопросов не было, зато Шляпников начал засыпать его вопросами технического характера, жонглируя цифрами, терминами, нюансами. Про всё подряд, начиная от рубашки реактора и заканчивая опрессовкой систем циркуляции, но вместо того, чтобы раздражаться и ворчать, капитан-лейтенант Конь неожиданно живо включился в диалог с нашим техником. Видать, два профессионала сцепились на знакомом поле. Я слушал их вполуха, больше наблюдая за тем, как один из рабочих ползёт по крыше эсминца, используя магнитные ботинки и специальные крепления.

Здесь, в ангаре, работали без скафандров, в самых обычных огнеупорных робах и комбинезонах. И, насколько я мог видеть, этот рабочий пренебрегал даже страховкой, полагаясь исключительно на ботинки и магнитную рукоятку, за которую