Командор космического флота - Геннадий Борчанинов

— Пожалуй, в этом есть смысл, — улыбнулся я. — С вашего позволения, пойду обрадую своих.

— Да-да, конечно, — кивнул полковник. — Будьте на связи.

У него после этого происшествия тоже прибавилось хлопот, и с полицией, и с подчинёнными, и с командованием. Каждое ЧП такого масштаба может здорово ударить и по репутации, и по всему остальному. Вряд ли полковник вхож в высокие кабинеты имперских министров и вельмож, но генеральские звёзды, возможно, сегодня стали от него чуть дальше, несмотря на то, что он никаким образом не причастен к произошедшему.

Я махнул Козлову, мы вместе пошли к казарме, пока полковник Лобанов прямо у КПП устраивал разнос своим подчинённым, начиная от самого старшего сержанта Корецких и заканчивая собственными заместителями. Громко, с заковыристыми матерными конструкциями, я даже замедлил шаг, чтобы послушать.

— Во поливает-то… — восхищённо пробормотал Козлов.

С этим я не мог не согласиться. Отрывистые крики полковника были слышны даже у нашей казармы.

До конца мы всё же не дослушали, разнос обещал быть долгим, так что мы вошли в старую казарму, к команде «Гремящего», которая фактически уже сидела на чемоданах. Приказ готовиться к смене дислокации был отдан уже давно, и всё это время они ждали, когда мы с Козловым соизволим вернуться. Ко мне тут же подорвался дежурный с докладом, я выслушал от него, что ничего не произошло. Кажется, приключения на свою задницу собирал именно я.

В команде тоже, конечно, бывало всякое. И конфликты, и наоборот, любовные истории с треугольниками, и просто неприятные инциденты. О чём-то мне докладывали, что-то пытались скрыть, на что-то я сам смотрел сквозь пальцы, но в целом происшествия в команде были скорее редкостью. Замполит более-менее справлялся со своей работой.

Казарма была полна народу, здесь были все до единого, и я вдруг понял, что очень редко мог видеть экипаж «Гремящего» вот так, в полном составе. А на корабле это и вовсе невозможно, потому что служба несётся круглосуточно и у дежурных нет времени на построения и прочую армейскую имитацию деятельности.

И если до этого в казарме стоял тихий гул десятков одновременно звучащих голосов, то стоило нам только войти внутрь, как все звуки мгновенно затихли. Повисла тишина, и сотни выжидающих взглядов остановились на мне. Мне вдруг стало жарко и я поправил воротник рубашки, впившийся мне в кадык.

— Господа и дамы! — громко произнёс я. — Минутку внимания!

Эта просьба даже не требовалась, всё внимание и так было приковано ко мне. Но это дало мне возможность собраться с мыслями.

— Наше пребывание в Новой Москве заканчивается. Сегодня мы улетаем обратно в космос, — объявил я. — Здешний челнок доставит нас на Новомосковскую верфь, где мы и будем ожидать, пока «Гремящий» не вернётся в строй.

Лица доброй половины присутствующих помрачнели. Никто не хотел покидать планету раньше необходимого. Но на меня уже совершили два покушения, и это наверняка не конец, так что я справедливо рассудил, что в космосе мне будет безопаснее, как бы странно это ни звучало. А то, что внеплановый отпуск личного состава так внезапно закончился — так он и не планировался.

— Вопросы? — произнёс я.

Руку подняла старший мичман Антонова. Новые звёздочки блестели на погонах её повседневной формы, и пусть вручать их пришлось не в самой торжественной обстановке, мичман их заслужила целиком и полностью.

— Во сколько улетаем? — спросила она.

Точности хотелось всем, Антонова лишь озвучила висящий в воздухе вопрос. Мне бы и самому хотелось знать ответ на него. Я посмотрел на электронные часы, висящие на стене, чтобы потянуть время, оглядел ещё раз всех собравшихся.

— Ориентировочно в восемь, у кого часы электронные — в две тысячи, — наобум сказал я.

По казарме прокатились сдавленные смешки. Шутка древняя, но работает безотказно.

— Но всё зависит не от нас, а от здешних пилотов, как подготовят челнок, так и полетим, — сказал я. — Возможно, раньше, а может и нет. Просто будьте готовы. Ещё вопросы?

Один из техников поднял руку и вышел чуть вперёд, я посмотрел ему в лицо и кивнул, разрешая задать вопрос.

— Господин командор, у меня отпуск завтра начинается, рапорт я подавал, — смущённо произнёс он.

— Так, погоди-ка секунду… — попросил я.

Скрепка услужливо вывела мне личное дело этого техника, я бегло прошёлся взглядом по строчкам. Взысканий нет, благодарности и поощрения есть, служит давно, в отпуске не был уже полтора года… Очередной двухнедельный отпуск должен начаться завтра.

Я приказал Скрепке отредактировать файл и начать отпуск сегодняшним днём, чтобы ему не пришлось улетать на верфь, а потом через несколько часов лететь обратно на какой-нибудь попутке.

— Значит, отпуск твой начинается с этого момента, — произнёс я. — Отдыхай.

— Спасибо, господин командор! — воскликнул он.

По залу прокатился одобрительный шёпот. Вот из таких мелочей и складывается отношение с экипажем, мне ничего не стоило дать ему эти лишних полдня, всё равно в ближайшее время он бесполезен, как и большая часть команды. А эффект явно того стоил.

— Можешь идти. Но лучше через второе КПП выходи, у первого… Не стоит пока маячить, — улыбнулся я.

— Так точно, понял, господин командор! — подхватив свой баул с вещами, воскликнул техник.

— Ещё вопросы? — я снова окинул взглядом всех присутствующих.

Вопросов не оказалось.

— Значит, вопросов нет. Разойтись, — приказал я.

Члены экипажа начали возвращаться к своим занятиям, я прошёл в канцелярию, рухнул на свободный стул, бросил фуражку на стол. За окном, возле первого КПП, полковник Лобанов всё ещё разносил подчинённых, так что можно было и не надеяться на скорое отбытие. Пока Лобанов там брызжет слюной, челнок стоит в закрытом боксе, а его пилоты даже не подозревают о будущем полёте.

Следом за мной в канцелярию вошёл Артур Магомедов, взялся за чайник, потряс его, отправил дневального за водой. Корабельная система автоматической выдачи однозначно лучше этой архаики, но выбирать не из чего. Греем воду как в каменном веке.

— А что за тревога была? — спросил меня старпом, как только дневальный вышел.

— Обстреляли нас, — коротко ответил я. — Из бластера.

Старпом присвистнул удивлённо, покачал головой. Расспрашивать подробнее не стал, дождался, когда вернётся дневальный с чайником, поставил, достал две чашки из ящика стола.

— Есть только чай. Будешь? — спросил он.

В подобной обстановке я не видел ничего плохого в том, чтобы