Командор космического флота - Геннадий Борчанинов

самостоятельно, я не учитывал. Даже так набрался целый список. И ещё неизвестно сколько недочётов всплывёт в процессе эксплуатации.

Обход корабля мы закончили на мостике. Я, как командир, подошёл к центральной консоли и запустил проверку всех систем, чувствуя, как у меня дрожат руки от предвкушения. Определённо я соскучился по этому месту, да и по «Гремящему» в целом тоже. Ощущение было такое, будто я встретил вдруг старого друга или сослуживца, которого не видел уже много лет. Приятное ощущение.

Все системы работали исправно. Давненько я не получал этого сообщения.

— Что скажете, командор? — спросил меня капитан-лейтенант Конь.

— Даже не знаю, что сказать… — улыбнулся я. — Вы его отремонтировали. Проверить бы его ещё в полёте, но я так понимаю, это мы проверять будем уже сами.

— Правильно понимаете, — сказал корабел. — Вакуумом проверяли, нулевой гравитацией тоже. Корабль полностью исправен и готов к бою.

Я хищно осклабился. Мои спутники тоже заулыбались.

— Даже не терпится… — пробормотал я, понимая, что готов хоть сейчас наплевать на все недочёты и вылететь с верфи.

— Тогда распишитесь в акте, — сказал Конь.

— Не раньше, чем ваши работяги устранят всё озвученное, — фыркнул я. — Господин капитан, ну что вы, в самом деле.

— Должен же я был попробовать, — широко улыбнулся Конь. — Устраним, не переживайте. Прямо сегодня.

Осадочек всё равно остался.

Мы покинули корабль, я напоследок даже ласково похлопал его по броне, обещая вскоре вернуться, а капитан-лейтенант Конь начал раздавать указания, вновь выгоняя своих подчинённых на работу. Чем быстрее освободится ангар, тем быстрее им капнут на счёт имперские кредитные билеты, и Коню тоже.

Ждать пришлось в жилом отсеке, но на месте мне не сиделось. Я вообще себе места не находил, порываясь вернуться в ангар, чтобы лично контролировать ход работ, но понимал, что это будет лишним. Проверял сообщения по несколько раз, ходил из угла в угол, садился на диванчик и тут же вскакивал, короче, нервничал.

Вся команда тоже сидела на чемоданах, снова. Слух о том, что «Гремящий» скоро выйдет отсюда, распространился со сверхсветовой скоростью, стоило нам только уйти на приёмку.

Но так сильно нервничал, пожалуй, только я. Все остальные то ли старались не показывать своих истинных чувств, то ли на самом деле гораздо проще к этому относились.

И всё-таки спустя три часа и двадцать четыре минуты капитан-лейтенант Конь вызвал меня снова, и я поставил свою размашистую подпись под актом приёма-передачи.

— Желаю удачи, командор, — сказал он, пожимая мне руку.

— Спасибо за всё, господин капитан, — сказал я.

Команда погрузилась на корабль в считанные минуты. Я никому не доверил выводить «Гремящего» в открытый космос, я сделал это сам, снова ощущая безраздельную власть над этим стальным монстром. Пусть даже это был всего лишь малый эсминец, а не линейный корабль или крейсер.

И как только эсминец отстыковался от орбитальной верфи, лейтенант Каргин оповестил меня о входящем сообщении. Подполковник Игнатов приказывал нам оставаться на месте и ждать челнок, на котором он прибудет к нам. Мне, если честно, было без разницы, пусть хоть сама императрица. Главное, что «Гремящий» снова в строю и снова готов бить врагов Империи.

Глава 12

Обживаться на корабле приходилось заново, фактически с нуля, и да, мои запасы кофе исчезли без следа. Но я не расстроился. Со мной был мой корабль, и это перевешивало любые минусы.

Ждать Игнатова пришлось не так уж долго, он прибыл меньше, чем за час, на станционном челноке. Наш челнок, абсолютно новый, тоже был пристыкован к эсминцу, и ефрейтор Стыценко уже наводил в нём свои порядки.

Подполковника я лично встретил у шлюза. Со мной был только адъютант, незримо сопровождавший меня теперь на всех подобных мероприятиях. Игнатов прилетел один, и свой челнок он отпустил, как только вошёл в коридор с одним только небольшим чемоданчиком в руках.

Я поздоровался с ним за руку.

— Рад видеть вас, господин полковник, — сказал я.

— Взаимно, Алексей, — произнёс безопасник. — Я слышал, вы замолвили за меня словечко тогда… В Зардобе. Я это ценю.

— Надолго к нам? — спросил я.

— Считайте меня официальным представителем Его Императорского Высочества, — сказал он.

Неплохая карьера для разведчика с отдалённой номерной системы. Пожалуй, даже ещё более стремительный взлёт, чем у меня.

— Поздравляю, господин полковник, — сказал я. — Вас разместят в гостевой каюте. А о делах мы поговорим чуть позже, если вы не возражаете. Степан.

Лейтенант Андерсен подобрался, вытянулся смирно. Игнатов кивнул,

— Прошу за мной, господин полковник, — произнёс он.

Необходимости в адъютанте я не видел вообще никакой. С бумажной и прочей работой я справлялся и сам, для мелких поручений имелся вестовой, в качестве приятеля и собутыльника я мог использовать Магомедова или Каргина. Но адъютант это прежде всего показатель статуса, и раз командору положено иметь его при себе, то придётся держать его рядом.

Я вызвал вахтенного офицера, приказал ему сменить орбиту. Все наиболее вероятные манёвры были уже просчитаны, сразу же, как только мы покинули орбитальную верфь, так что лейтенанту Козлову требовалось только выбрать нужный и сделать всё по пунктам.

По моей задумке, «Гремящему» требовалось сейчас набрать команду, пополнить ряды нижних чинов, и только потом отправляться по заданию Его Императорского Высочества. Ну и каким-то образом раздобыть в команду нового начмеда. Сейчас его обязанности исполнял оператор второго класса Гуссейнов, работавший какое-то время фельдшером на своём родном аграрном мире. В штате он числился оператором по обслуживанию топливных систем. Запрос я, конечно, написал, и уже давно. Но медиков всегда не хватало, что в космосе, что на планетах, что на станциях. Особенно медиков квалифицированных.

Оставалось только надеяться, что какой-нибудь выпускник медицинского учебного заведения получит распределение на наш эсминец. Но если получит, я об этом узнаю.

«Гремящий» полетел прочь от верфи, маневровые двигатели тихонько гудели, заставляя корабль едва ощутимо дрожать. Как же я скучал по этому ощущению. И не только я, команда в целом повеселела, когда от постылого безделья им пришлось вернуться к службе. Рабочая рутина, конечно, быстро всем надоест, но это лучше, чем целыми днями валяться в кубриках, ожидая хоть каких-нибудь новостей.

Пусть за бортом царил холодный космический вакуум, опасный и враждебный человеку, внутри корабля я всё равно чувствовал спокойствие. Сейчас ещё немного наведём уют в кают-компании и в жилом отсеке, и