Звонок из Мемфиса - Андрей Михайлович Коротаев

ладошках. Но, соблюдая очередность, выстроились в кассу кто с чем.

Ближе к вечеру на голову местного жителя Эстома Богли, совершавшего моцион по поселку, упал разрядившийся «Ангел-Хранитель» с позывным «Воробей», больно ударив того по макушке. Подняв изделие и разглядев его со всех сторон, Эстом, удивившись необычности птички, выкопал палочкой ямку и похоронил Ангела.

Часть 3

Эстом Богли и Медея

Глава 1

Эстом Богли

Через просвет в стыке тяжелых портьер пробивался тоненький луч. Следуя ходу солнца, он пробрался до спавшей на кровати пары. Лицо мужчины на мгновение осветилось. Эстом Оливерович поворочался в постели, желая вернуть ускользающий сон. Но, ощутив, что выспался, взглянул на часы и поднялся с кровати. В постели осталась девушка.

– Медея! Медеюшка. Пора вставать! – наклонившись, мягко прошептал ей в ушко Эстом.

Красивая молодая особа рукой отстранила мужчину от себя.

– Ну, поспи. Я принесу завтрак.

Богли, поправив одеяло, прикрыл проникший в спальню свет занавеской, прошел в туалетную комнату, плотно закрыв за собой дверь, чтобы шум воды не разбудил гостью. Из зеркала над роскошным мраморным умывальником на Эстома взглянул немолодой уже, но и не старый человек со слегка утомленным, но цепким взглядом, несколько грузноватый, но в целом в достойной форме, с интересными чертами лица, но совершенно не запоминающимися. Словом, как вы уже поняли, это был настоящий чиновник высокого уровня. Под зеркалом лежало кольцо с крупным алмазом. Честно говоря, Эстом не помнил, дарил он перстень или нет. Потом разберемся. Он принял душ, накинул халат. Спустился на кухню, где, ожидая хозяина, сидел с чашкой чая дворецкий Михаил.

– Доброе утро, ваше благородие. Что изволите на завтрак? – вставая, спросил слуга.

– Ну-с, сотвори кулинарное чудо. Приготовь авокадо с черной икрой, яйца для двух персон. Шампанское еще осталось?

– Полный погреб!

– Принеси завтрак и шампанское в спальню. А после – кофе. Что-нибудь испек?

– Круассаны, как обычно.

– Прекрасно.

Богли включил плей-лист, отрегулировав громкость, вернулся на третий этаж. Дверь в ванную была заперта – Медея приводила себя в порядок. Эстом открыл портьеры, солнце уже заждалось, когда его пустят в комнату. Свежий воздух наполнил спальню. Стол, за которым влюбленные вчера пили шампанское и летали к звездам, стоял еще не убранным. Богли сделал несколько гимнастических движений, разминаясь. Он попробовал отжаться от пола. Как раз в этой позе его застала девушка.

– Эстом, тебе плохо?

– Что ты, дорогая! Мне хорошо, потянуло сделать зарядку. Со мной такое редко случается.

Эстом поднялся, подошел, крепко поцеловал девушку. На губах осталась горечь духов «Шинель № 5».

– Твоя зарядка – это я! – Медея распахнула полотенце, обернутое вокруг нее, обнажив прекрасно сложенное тело, поддразнивая мужчину, и тут же обернулась вновь. – Так что за праздник, на который меня пригласили?

– Праздник называется «Отпуск». Завтра мы улетаем в Батуми! Я выписал тебе командировку от своего ведомства.

Медея усмехнулась, но ничего не сказала. В дверь постучали. После разрешения войти появился Михаил с завтраком. Пока он возился, оформляя стол, Богли с девушкой вышли на веранду. Красавица была в гостях не первый раз, но разглядывала поместье с любопытством. Шале чиновника располагалось в Красной Лавре. Среди богатых вилл цветными редкими вкраплениями мелькали дачки местных жителей. Рядом с домом Эстома разместился бассейн с большой зоной отдыха. На стриженом газоне покоилась роскошная правительственная яхта, покачиваясь на гравитационных волнах. На высоком флагштоке развевалось знамя СССР. Территорию закрывал от чужих взоров высокий забор. В саду громко играл плей-лист Эстома:

                                 Звени, отваги колокол!

                                 В дороге все, кто молоды.

                                 Нам карта побед вручена. Отчизне в дар останутся

                                 Рабочей славы станции.

                                 Запомните их имена:

                                 Любовь, Комсомол и Весна.

– Как мило у тебя, – похвалила Медея. – Особенно песни.

– Ваше высокоблагородие, завтрак подан! – прокричал из спальни Михаил.

– Прошу откушать, что Бог послал! Чем богаты, так сказать, – пригласил Богли, пропустив даму вперед.

– Какой же у тебя добрый Бог! Как его имя? – восхитилась Медея, бросив взгляд на черную икру.

– Святой Михаил, – нашелся что ответить Богли. Дворецкий склонил голову в знак признательности. – Спасибо, дорогой друг, ступай.

Управляющий вышел. Медея села за накрытый столик, но тут же поднялась и сбегала в ванную: теперь на ее руке красовалось кольцо.

– Так меня опоил, я не успела полюбоваться подарком. Ты вчера мне подарил колечко, или я что-то напутала.

– Перепутала, – засмеялся Богли. – Кольцо я дарю тебе сегодня! Вчера только показал. Якутский алмаз. Посмотри, какая великолепная огранка. Здесь пятьдесят семь граней, каждая – твоя.

– Почему именно столько?

– Потому что мне пятьдесят семь лет, а каждый год был шагом к тебе.

– Ты романтик, милый. После такого сюрприза следует ждать увлекательного продолжения.

– Я обещаю, оно последует, – довольный собой, согласился Эстом. – Давай позавтракаем, минут через тридцать мне нужно отлучиться на работу. Но скоро вернусь. А потом… Я твой…

– Заманчиво, – улыбнулась девушка.

Они подняли бокалы.

– За что пьем? – спросила Медея.

– За нас.

– Ты поэт!

Богли проводил Медею к бассейну, наказав ей ждать на лежаке.

– Я недолго, туда-обратно, – сказал Эстом.

– Хорошо, только учти: я с собой ничего не взяла. Мы пройдемся по магазинам?

– Мы из них не выйдем, обещаю, – бросил Эстом, убегая переодеться.

Из дома он появился в деловом костюме и с портфелем, производя впечатление ответственного работника министерства.

– Как загорается?

– Лучше некуда!

– Жди меня, и я вернусь, только очень жди, – продекламировал Богли.

– Жди, когда уж надоест… – подхватила Медея. – Я знаю эти стихи Кости… – Она хотела продолжить, но остановилась на полуслове. – Да, вроде Симонова…

«Умная девка, в литературе разбирается», – подумал Эстом. Он простился с Медеей долгим поцелуем и прошел к яхте. Судно выдвинуло трап, открыло колпак, пропустив пассажира внутрь. Богли устроился в кабине. Яхта поднялась с места, медленно набирая высоту, развернулась в сторону Москвы. Включила сирену с мигалкой, разогналась и скрылась в облаках. Богли заскочил в министерство всего на пару минут. У него не было планов задерживаться. Он прошел через вестибюль, украшенный серой мраморной колоннадой, в коридоре обменялся дежурными приветствиями с работниками, поднялся на пятый этаж, где располагался кабинет. Электронный секретарь зафиксировал время его прибытия, сменив цвет пластиковой головы с красного на зеленый. Визит – пустая формальность: отметиться о приходе на работу перед роботом-секретарем. Цифровое рабство в министерстве придумал Богли. Издержки молодости, полет фантазии в попытке приручить человека разумного к рабочему месту. Много лет он подавал пример, выполняя собственные предписания. Эстом собирался уходить,