Башни Ангкора - Борис Павлович Виноградов

мне замдиректора, получили кое-какие навыки владения техникой, когда тут располагались полпотовские трудовые лагеря.

— Лет семь назад по всем провинциям насчитывалось у нас около двух тысяч тракторов,— говорил Пхана, рисуя цифры на черной доске.— Машины большей частью находились в руках частника и, когда тот попадал под раскулачивание, становились собственностью кооператива. Думаю, если теперь удастся по стране восстановить хотя бы четверть имевшихся тракторов, это уже неплохо. Надо иметь в виду и проблему горючего. Его приходится доставлять почти через всю Кампучию в автоцистернах по дорогам, которые еще не полностью восстановлены. Случается, что за бензовозами охотятся полпотовские диверсанты, проникающие на территорию провинции из Таиланда. Нехватка транспорта и высокая стоимость доставки топлива очень усложняют дело.

Когда Баттамбанг называют «житницей», имеют в виду не только рис. Щедрая земля западной окраины в изобилии родит и тропические фрукты. В выставочном зале, расположенном в двухэтажном здании бывшего лицея на центральной площади, где при въезде вас встречает огромный стенд с изображением массовых убийств во дворе полпотовской тюрьмы, нам показывали гигантские экземпляры дуриана, ананасов, плодов хлебного дерева. Там же были представлены изделия из дерева, джута, рами, сазама, сейбы, производимые местными предприятиями. Самым крупным из них считается джутовая фабрика, выпускающая мешки, паласы, циновки, веревки, морские канаты, однотонные и разноцветные ковры. Служащая музея, миловидная кхмерка Фани, обводя бамбуковой указкой экспонаты, демонстрировала великолепную осведомленность в хозяйственных делах. Пока основу местной промышленности составляют две фабрики: джутовая и текстильная. Но они загружены не полностью — сказывается нехватка сырья и электроэнергии.

Положение, надо сказать, типичное для всех предприятий Кампучии, на которых мне приходилось бывать. Та индустриальная база, которая закладывалась в прошлые десятилетия и была ориентирована на поставки некоторых видов сырья, машинного оборудования, запасных частей из-за границы, не могла служить основой для создания единой экономической структуры. А посему мелкое производство по-прежнему испытывает острый дефицит многого из того, что необходимо для нормальной деятельности.

Сказанное в полной мере относится и к баттамбангской джутовой фабрике. Но за последние годы, говорила наш гид, удалось стабилизировать производство на уровне 60 процентов мощности. Постепенно ликвидируются перебои со снабжением сырьем. Провинциальные власти, стимулируя разведение джута, предоставили крестьянам широкие льготы. Теперь по установленным закупочным ценам один гектар, засаженный джутом, может дать доход больший, чем гектар рисового поля.

Промышленное разведение джута в Кампучии началось в середине 60-х годов. Но дикорастущие его заросли можно найти и в горах Краваня. Первые плантации появились под Баттамбангом, и принадлежали они местной сельской элите, разбогатевшей на махинациях с государственными кредитами в период построения сиануковской модели «смешанной экономики».

— В настоящее время,— давала пояснения Фани,— на джутовой фабрике трудится триста сорок рабочих. Текстильная фабрика тоже была рассчитана на местное сырье — хлопок и волокно капок, получаемое из хлопчатого дерева — сейбы. Это волокно широко используется, например, для изготовления спасательных кругов и поясов благодаря ценному свойству не впитывать воду. Под посадками сейбы занято около тысячи гектаров. Культивированием хлопчатника в Кампучии занимались раньше французские фирмы. Во время войны плантации хлопка были почти полностью уничтожены. Сейчас в соответствии с соглашением в нашей стране с помощью советских хлопкоробов возобновляется разведение хлопка.

За окнами выставочного зала раздался детский смех. В школе, что напротив, кончились занятия. Наш гид подошла к окну и что-то прокричала на улицу. Две девочки, пробегавшие мимо, остановились, поправили на шее сбившиеся красные галстуки и прилежно выслушали все, что им говорила Фани.

— Это ваши? — спросил я экскурсовода.

— Мои,— смеясь, ответила она.— В этом году пошли в третий класс. Велела им идти домой сразу, а не бегать на крокодиловую ферму, куда они обычно направляются после уроков.

Потом я узнал, что девочек, оставшихся без родителей, Фани взяла на воспитание и живет с ними в доме, предоставленном народным комитетом.

Среди продукции, выпускаемой предприятиями города, на выставке мне показали много различных детских игрушек, самокаты, предметы одежды, школьные и письменные принадлежности. Зал на первом этаже предлагал нашему вниманию другие экспонаты: минометы, артиллерийские орудия, автоматы, ракеты в основном американского и китайского производства. Это были трофеи, захваченные у полпотовцев.

...ВЕЧЕРОМ в нижнем холле на первом этаже в ожидании ужина собрались постояльцы отеля «7 Января». На сей раз нас оказалось больше, чем было. К журналистской компании присоединились двое энергетиков из Москвы — Игорь Викторович Киселев и Нина Васильевна Машина. Встреча с земляками была неожиданной и приятной. Они приехали сюда, как выяснилось, раньше нас на несколько суток и были заняты изыскательскими работами для строительства новой дизельной электростанции мощностью в 4000 киловатт. Это будет одна из тех станций, которые обязалась поставить Кампучии наша страна. Кроме Баттамбанга, дизельные агрегаты решено было установить в Пномпене, Кампонгсаоме, Сиемреапе, Кампонгчаме.

Шойман и Хайновски, достав из своих запасников теплое пиво «Радебергер», угощали всех собравшихся. Кто-то из операторов включил портативный приемник и обшаривал эфир в поисках новостей. Очертания деревьев и казарм воинского гарнизона напротив быстро растворялись в сгущавшемся мраке. Прошло несколько минут. Кромешная тьма окутала город. На стенах и на столах в нашем холле горели «летучие мыши». Хайновски держался бодрее всех. На него, кажется, не действовала ни удушающая жара, ни отсутствие привычных удобств. Он острил, рассказывал курьезные истории из своих многочисленных командировок, разыгрывал интервью с полпотовцами. Вдруг переводчик попросил оставить пойманную волну и сделать звук погромче.

— Вещает радиостанция «Демократическая Кампучия»,— сказал он.— Эти передачи они ведут каждый день по нескольку часов. Вот и теперь читают очередное обращение Сианука ко всем кхмерам бороться за независимость страны великого Ангкора. Все еще на что-то надеются... Хотите послушать?

Мы согласились. Вперемежку с плаксивыми сочувствиями в адрес «угнетенных крестьян» Кампучии лилась труднопереводимая брань в адрес Вьетнама и его «союзников из коммунистического мира». Через пять минут уже никто не мог дальше слушать эту дребедень.

Приемник выключили. Разговор зашел о разном, как это обычно бывает в вечерние часы досуга среди разноплеменной журналистской братии, оказавшейся в одной поездке вдали от родных домов и знакомых мест. Вспоминались былые командировки, забавные истории, коими, очевидно, богата жизнь каждого, кому приходилось по долгу службы колесить из края в край нашей не такой уж большой планеты. У моих друзей из ГДР, разумеется, воспоминания были богаче.

Их фильмы о Вьетнаме «Я искренне раскаиваюсь», «Пилоты в пижамах», известные многим советским зрителям, говорят сами за себя. Вальтер и Герхард рассказывали, как они делали фильм «Белый путч» о событиях в Чили. Поговорили и о их последнем фильме «Экзерсис» — об учениках Школы изящных