Башни Ангкора - Борис Павлович Виноградов

пристальным контролем. Здесь каратели особенно свирепствовали. В междуречье и на берегах Меконга творились страшные злодеяния. «Я увешаю каучуковые рощи реакционерами»,— грозился начальник кампонгчамской зоны капитан Вон Сенг по кличке «кровожадный Вон». На этой земле мы потеряли многих боевых друзей. Был среди них и ветеран революционной борьбы, с которым мы долгие годы провели в джунглях, воюя за освобождение. Звали его Со Пхим.

Историю Со Пхима я слышал и в Пномпене от журналистов, готовивших к изданию сборник воспоминаний ветеранов. Подвиги героев, павших в борьбе с ненавистным режимом, подчеркивалось на IV съезде НРПК, не будут забыты, граждане новой Кампучии вечно будут хранить память о погибших патриотах.

Со Пхим был командиром первых двух боевых отрядов, созданных им на востоке провинции. Партизаны действовали небольшими группами, спасая людей от казни, нападая на склады оружия. Своей борьбой они вселяли веру в избавление от страданий, к ним присоединялись те, кто не хотел мириться с тиранией. Яркой страницей в историю освободительной борьбы кампучийского народа вошли восстания в деревнях Пынекрай, Бонтхом, Донга, Меймот и Ореапы провинции Кампонгчам. Но силы были все-таки неравные. 25 мая 1978 года отряд Со Пхима был окружен в лесу и полностью уничтожен. Приеп Пичай сумел вывести свою группу на восток.

К КОНЦУ 1978 года Пол Поту донесли, что его армия не в силах сдержать неповиновение крестьян. Убедившись, что более 90 процентов населения ждет только удобного момента, чтобы присоединиться к фронту национального спасения, Пол Пот приказал приступить к истреблению «непокорных», оставляя лишь по нескольку семей на деревню. В кампонгчамском селении Прейккак неподалеку от Чупа осталось в живых только семь семейств, глав которых посчитали «вполне благонадежными». Завод по переработке латекса, восстановленный китайцами, был снова разрушен.

Такова в общих чертах атмосфера, царившая в «каучуковом раю» в период правления полпотовцев: на крови и костях своего народа клика строила амбициозные планы «индустриального развития».

Крушение было полное. Казна оставалась пустой, перспективы выхода на мировой рынок — еще более туманными. Этого не могли не видеть капитаны полпотовской экономики. Видимо, чувствуя, как далеко зашел его эксперимент, Кхиеу Самфан пробует «скорректировать курс». Он предлагает отойти от политики полного расчета на внутренние, главным образом людские, ресурсы. Но все его новаторство свелось к предложению частично заменить мускульную силу на орошении полей водяными насосами. Более радикальных мер он посоветовать не осмелился, помня печальный опыт «либерализации» Ху Нима. Да и что он мог выдвинуть серьезного, не затрагивая основ антинародного режима, не посягая на безраздельную власть Пол Пота. Только потом, оказавшись выкинутым за пределы Кампучии и получив возможность, как он выразился, «обозреть со стороны», Кхиеу Самфан каялся и признавал «определенные допущенные ошибки автономного развития в сторону создания аграрно-мануфактурно-торгового государства».

— Сейчас он пытается отмежеваться от преступлений режима, чтобы выглядеть менее одиозным,— говорит Лай Самон.— Но вина его велика, на его совести жизни миллионов кхмеров, убитых в годы, когда он стоял у государственного руля... Знаете, вполне возможно, пока мы с вами здесь беседуем, Кхиеу Самфан находится в нескольких десятках километров отсюда, где-нибудь в лагерях по ту сторону границы, и обдумывает новую ставку. Кстати, там уже игра идет по-настоящему, на деньги, предоставляемые Западом. Вы собираетесь поехать в район границы. Сами сможете увидеть, что они творят на нашей земле. А пока продолжим знакомство с баттамбангскими делами...

ЗА ПОСЛЕДНИЕ годы удалось заметно увеличить поголовье крупного рогатого скота. Кхмеры так же, как вьетнамцы и лаосцы, используют его главным образом для работы. Молочное скотоводство не было развито в этих странах, и молоко как продукт питания не признавалось многими поколениями.

Зато обширные луговые пастбища Баттамбанга нельзя было представить без тучных стад, бродивших в долине Сангке и других рек. Традиционно в этих местах скотоводством занимались малайцы, поставлявшие породистых быков и буйволов в другие провинции. К 1982 году в Кампучии насчитывалось 1,2 миллиона голов тяглового скота.

Но этого недостаточно для того, чтобы успешно осуществлять программу восстановления пахотного клина. В Баттамбанге, например, в южных районах провинции, где почва тяжелая, приходится по два буйвола на каждый гектар возделываемой земли. А в северных областях с мягкой почвой, легче поддающейся обработке, в среднем на один гектар один «статистический» буйвол, сказали мне в сельскохозяйственном управлении провинциального комитета.

— Упор делается на увеличение тракторного парка и механическую обработку земли,— говорил начальник управления.— Мы успели собрать по полям провинции брошенные и поломанные трактора, наладили ремонт и уже в 1981 году с их помощью обрабатывали 35 тысяч гектаров. Советское объединение «Тракторэкспорт» поставляет новые машины, будут строиться станции техобслуживания. Советские специалисты уже провели изыскательские работы, начинает поступать оборудование.

В пригороде, где за рядами арековых пальм уходят вдаль перепаханные поля, находится крупнейшая в Кампучии МТС. Заместитель директора Миес Пхана, 44-летний инженер, не подал и виду, что мой приезд был для него неожиданным. Его вызвали из конторки, и он сразу же стал живо рассказывать, пересыпая повествование цифрами и названиями уездов.

Станция существовала и раньше, но варварское обращение с техникой, презрительное отношение полпотовцев к механизации привели к тому, что к 1979 году сотни машин, разбросанных по полям провинции, приведенных в негодность, ржавели под открытым небом. О том, насколько уверенно, оперативно действовала народная власть в Баттамбанге, можно судить хотя бы по темпам восстановления этой МТС. Станция была открыта вновь 7 мая 1979 года.

— Но к этому времени нужно было организовать курсы водителей, механиков, слесарей, отремонтировать помещения, кузнечный цех, станки, собрать коллектив,— пояснял Миес Пхана. — В округе подобрали и приволокли на буксире семьдесят пять тракторов различных марок. В основном это машины югославского и китайского производства. Ремонт, можете представить, был сложный. Запасных частей купить было негде. Таиланд, например, включил детали для тракторов в список товаров, запрещенных к вывозу. Потом из Пномпеня от министерства торговли прислали 49 новых машин советского и болгарского производства. Сейчас на станции трудятся 300 рабочих, и хозяйство набирает силу. В перспективе за счет расширения сотрудничества с Советским Союзом и другими социалистическими странами надеемся увеличить тракторный парк и укрепить ремонтную базу на селе.

Миес Пхана провел меня в кузнечный цех, где молодые парни, раздетые по пояс, ковали на паровом молоте серьгу для прицепа. Из горна несло жаром, едкий газ щипал глаза, во рту скапливался кисловатый привкус. Кузнецы действовали сноровисто и, я бы сказал, лихо. Тут же под навесом из оцинкованного железа стояли токарные, фрезерные, сверлильные станки. Возле них хлопотали с измазанными лицами ребята. Некоторые из этих парней, сказал