В чужом пиру - Виктория Волгина

Просто так его было не выгнать, муж был прописан, и они прожили вместе достаточно долго. Тогда жена стала делать из него семейного хулигана и изверга. Последовали вызовы милиции, предъявлялись невесть откуда взявшиеся синяки. Запугав милиционеров словом «академик» и обширными связями, жена упекла мужа в КПЗ. Когда отец позвонил Тоше из КПЗ, она просто не поверила и помчалась с мужем в отделение. Увидев пожилого профессора в «обезьяннике» с люмпенами, Тоша расплакалась. Они с мужем вызволили отца из КПЗ и очень жёстко поговорили с матерью. В это время из Англии прилетела уже взрослая сестра Тоши. И они объединили силы против матери. В результате скандалов, переговоров, вмешательства юристов отец не был выгнан прямо на улицу, а перемещён в однокомнатную квартиру, купленную богатой женой.

– Вы все хотите моей смерти! – кричала академик мужу и дочерям. – Вы все хотите мои деньги!! Но ничего у вас не получится, я уже сделала завещание!

И она укатила на жительство в далёкую курортную страну, где имела недвижимость, – только бы не видеть родных-посягателей. Тошу с сестрой её отсутствие никак не ущемляло: они сами уже крепко стояли на ногах.

– Я даже в какой-то мере благодарна ей, – говорит сейчас Тоша, – что она меня, как кутёнка, выбросила в жизнь. Я привыкла ни от кого не зависеть и ни на кого не надеяться. Я самостоятельна и всегда могу заработать деньги.

– Но всё-таки материнской любви не хватало, наверное? – спросила Лера.

– Да, – ответила Тоша, – в детстве. Но сейчас результат перед вами: я успешная деловая женщина и ни о чём не жалею.

Леру немного удивляло, что на неделе Тошин муж не приезжал.

– Из Москвы неудобно по вечерам сюда добираться, – сказала Тоша. – Он приедет на выходные.

Когда они поближе узнали друг друга, Тоша рассказала Лере историю своей семейной жизни. Оказалось, что с мужем они не живут уже год. Лера даже рот открыла – с таким-то мужем не жить! Дальше она удивилась ещё больше. Выяснилось, что самой Тоше тридцать семь лет (!), а мужу, этому молодому красавцу, – сорок восемь. И Женя у них поздний и единственный ребёнок.

– Понимаете, – рассказывала Тоша, – мой муж – прекрасный человек, абсолютно ничего плохого о нём сказать не могу. Всё только положительное. Но я его не люблю. Мы прожили вместе почти двадцать лет без ребёнка – у мужа что-то там было не в порядке. Я постоянно лечилась, мне многие, в том числе врачи, советовали «подсуетиться» и заиметь ребёнка на стороне, но я-то хотела ребёнка от любимого человека. Ведь поначалу, первые десять лет, я его очень любила.

Мы много путешествовали по миру, можно сказать, весь мир объехали. Интересно проводили время с друзьями и коллегами. Я сразу, с самого начала семейной жизни стала зарабатывать больше него. Я честолюбива и, за неимением ребёнка, стала делать карьеру, и весьма успешную. Он же очень инертный, мне приходилось толкать его, чтобы он делал карьеру. И вот когда я уже оставила надежду иметь ребёнка, совершенно неожиданно забеременела. Реакция начальника была такой:

«Ты что, с ума сошла?! Какой ребёнок, когда столько работы? Да я тебя со свету сживу!» – кричал он. Через три месяца после родов я была вынуждена взять няню и выйти на работу.

Тем временем отношения с мужем разладились. Он не только не помогал мне с ребёнком, а стал приходить с работы всё позже и позже. И он не гулял с женщинами. Он действительно был на работе. Он перешёл сорокалетний рубеж, вступил в кризисный возраст, у него началась переоценка ценностей. А мне было не до поисков истины, я одна металась с маленьким ребёнком! Короче говоря, охлаждение было взаимным. Он стал меня раздражать и, не выдержав моих истерик, ушёл жить к матери. Да что там ушёл, я его просто выгнала. До сих пор не пойму, как я могла так поступить – ведь это он купил нашу квартиру. Мне сейчас стыдно за этот поступок.

Однажды, когда Жене исполнилось три года, в командировке я познакомилась с мужчиной. И влюбилась без памяти. Этот человек богат, трижды женат и, как потом оказалось, больной на всю голову. Он наобещал мне с три короба, неземную любовь, развёлся с третьей женой, поселился у меня, ел, пил за мой счёт, а когда я оказалась беременной, радостно сказал: «Рожай, я тебе буду помогать!» И не слова о браке. Такая ситуация мне не понравилась, и я задумалась о перспективе остаться одной с двумя детьми. Я долго мучилась, три месяца истекали, а определённости в отношениях не было. С истерзанной душой я пошла и сделала аборт. Узнав об этом, любимый человек вскричал: «Ты сволочь! Ты хотела только моих денег! Как ты посмела убить моего ребёнка?!»

Я до сих пор не могу прийти в себя от этой истории, и чувства мои к нему ещё не прошли. Он же после аборта не хочет меня знать.

Было видно, что Тоша очень мучается из-за последней истории, что раны ещё живы.

– Но, – говорила Тоша, – есть хорошие прогнозы на будущее. Существует некая Соня, парапсихолог, обладающая ясновидением. Она мне сказала, что через год у меня появится другой мужчина и у меня будут ещё дети.

– Ну значит, не надо отчаиваться, а с оптимизмом смотреть в будущее, – сказала ей Лера.

Вскоре Тоша вышла на работу и уехала в Москву. Свой период работы у неё Лера делит на дачный и постдачный. Постдачный период появился потому, что за лето Женя с Лерой очень сжились, девочка сильно привязалась к Лере, да и сама Тоша, по её словам, «полюбила Леру». Тоша стала усиленно уговаривать Леру остаться и дальше у них, даже шла на вариант с проживанием, хотя до этого няни у них не жили. Лера мучилась, потому что дома осенью назревали проблемы, и ей необходимо было там находиться. В результате сошлись на том, что Лера осенью поработает немного у Тоши, пока не найдётся ей замена.

Итак, Лера с Женей остались вдвоём. Тоша перед Лерой поставила две задачи: воспитательную и образовательную. Воспитательную, потому что избалованная и характерная Женя стала буквально садиться родителям на голову – следовало её укоротить. Образовательная задача подразумевала занятия – Женя должна была за лето научиться прилично читать и писать. Несмотря на сильный и своевольный характер Жени, у Леры с ней не было конфликтов. Девочка была умная и интересная.

Конфликты возникали на почве еды: Тоша настаивала, чтобы Женя съедала всё, что она назначает – Тоша на каждый день расписывала меню. А Женя есть не хотела и часами сидела за столом под Лерины сказки и рассказы. Работа Шехерезадой сильно утомляла Леру, и в конце концов она свела рассказы только к обеду. Женя этим была недовольна и изводила Леру проказами.

Вначале, в мае, когда Лера, Тоша и Женя гуляли околичными тропами, деревенские травы робко дотягивались им до щиколоток. Потом как-то незаметно, ближе к августу, травы вымахали в рост человека, образуя настоящие зелёные коридоры, и уже теперь робко выглядывала из них Лерина голова, а Женю так вообще не было видно. Много прибрежных и лесных тропинок исходили босые Лерины и Женины ноги. Полевые букеты так обильно украшали дачное жилище, что Тоша даже протестовала, опасаясь аллергии. Но что могло с ними случиться в этом оазисе жизни? Они прыгали в ледяную ключевую воду реки, опалялись солнцем и круглые сутки дышали живительным сосновым воздухом.

В дожди надевали сапоги и плащи, брали зонтики и шли собирать грибы – в сосновом пролеске маслят было видимо-невидимо.

Гуляя с Женей по пахучим травяным коридорам, Лера учила девочку отличать одни растения от других, запоминать их названия, рассказывала об их целебных свойствах.

– Ну вы прямо ботаник, – сказала Лере как-то приехавшая Тоша. «За целую жизнь можно стать кем угодно», – подумала Лера.

За деревней был огромный косогор, в июне обильно зараставший земляникой. Земляничные поляны так щедро были рассыпаны по всему косогору, что их давно разведали местные козы и рабочие-таджики, составляя Лере с Женей жестокую конкуренцию. Но именно поэтому козье молоко здесь не воняло, а было душистым и вкусным. К косогору уже подбирались дома нового посёлка, и Лера заранее горевала, что скоро ягодные места исчезнут. Казалось, что ей до того? Ведь она никогда больше сюда не вернётся? А вот было жалко…

Однажды на предлесной тропе Леру с Женей сильно напугала невесть откуда взявшаяся огромная кавказская овчарка, судя по запущенной клочковатой шерсти – бездомная. Они шли, о чем-то беседуя, но что-то заставило Леру оглянуться, и она увидела ровно в полушаге от них собаку. Женя боялась собак панически, даже глупого деревенского щенка Дружка, который, играя, норовил схватить её за пятки. Лера, с детства питавшая к собакам необъяснимую любовь и понимавшая их почти по-собачьи, испугалась не за себя, за Женю. Но увидела весёлые глаза и виляющий хвост.

– Собака не опасная, не бойся, – сказала она Жене. Чтобы собака отстала, они совершали всяческие маневры, но та не отходила и притащилась за ними в деревню. И вот здесь на неё с лаем наскочил глупый маленький Дружок, отчего собака с немыслимой скоростью помчалась прочь из деревни. Дружок гнал её до самой околицы. Деревенская улица хохотала: «Ну прямо слон и моська!»