Горячий шоколад в зимнюю ночь - Софи Анри (российский автор)

– Разный?

– Да. – Мне потребовалось немало смелости, чтобы произнести следующие слова вслух. – В кампусе ты совершенно другой, не такой, как дома. И я никогда не видела тебя в компании друзей. После отъезда Рэйдена и Айви ты не общаешься ни с кем, кроме меня. Отталкиваешь всех своими грубостью, резкостью, сарказмом и язвительными шутками. Раньше мне казалось, что такова твоя натура, но за последний месяц я узнала тебя с совершенно новой стороны. Ты добрый, отзывчивый, заботливый, и у тебя прекрасное чувство юмора. Если привыкнуть к твоей ошеломительной прямолинейности и пошлости, с тобой приятно и легко общаться. А твое отношение к младшей сестре… Боже, да любая девушка влюбится в тебя до беспамятства, когда увидит, какой ты идеальный старший брат.

Осознав, как двусмысленно прозвучало последнее предложение, я густо покраснела и попыталась скрыть смущение за чашкой горячего шоколада. Сделав несколько глотков, я подняла робкий взгляд на Зака, но, как оказалось, он был смущен не меньше меня.

– Почему ты отталкиваешь от себя людей, Зак? – почти шепотом задала я вопрос, терзавший меня долгое время.

Зак нахмурился и отвернулся к окну. Он тяжело сглотнул и нервно потер шею. Казалось, он боролся с самим собой.

Через несколько секунд напряженной тишины он заговорил тихим неуверенным голосом, от которого у меня кольнуло в сердце. Зак и неуверенность были для меня понятиями настолько далекими, как Меркурий и Плутон.

– Когда тебя предают дорогие люди, сложно потом доверять и подпускать кого-то слишком близко.

– Зак, меня тоже бросил парень, но я не закрылась ото всех. Так ведь нельзя…

Зак покачал головой.

– Ты обожглась всего один раз. Это охренеть как больно, но ты сильная девочка, справишься. А я… я уже сгорел дотла. И я на хрен не феникс, чтобы восстать из пепла.

– Зак…

Я чувствовала его боль как свою собственную. В горле першило, а грудь сдавило так, будто еще немного – и я задохнусь от нехватки воздуха. Мне хотелось обнять его, поклясться, что никогда не предам, но я вовремя опомнилась. У нас были фиктивные отношения, и лишь по этой причине Зак подпустил меня так близко. Он не ждал от меня никакого подвоха или предательства, потому что я не была для него дорогим человеком. Просто несчастная девушка, нуждавшаяся в помощи. И он милосердно ее оказывал.

– Мне было восемь, когда отец бросил нас и переехал в Корею, – внезапно начал он, и я подняла на него удивленный взгляд. Зак продолжал смотреть в окно, словно там находилось что-то занимательное вместо одинокого старого фонаря. Его кружка давно опустела. И почему-то от этого мне стало еще тоскливее. Появился даже глупый порыв поделиться своей порцией горячего шоколада, словно он обладал целебными свойствами и мог забрать всю его боль.

– Вы с тех пор не общаетесь? – осторожно спросила я.

– Созваниваемся по видеосвязи несколько раз в год. Он исправно присылает деньги на подарки ко дню рождения. У него давно новая семья, свой бизнес, и ему некогда общаться со старшим сыном.

– Ты не был в Корее?

Зак покачал головой.

– И корейский язык давно забыл. И терпеть не могу, когда меня сравнивают с айдолами, – усмехнулся Зак. – У меня, знаешь ли, личная неприязнь к этой стране. Корея отобрала у меня отца, который на самом деле был довольно неплохим родителем, пока находился рядом.

Я думала, что на этом он остановится, но Зак продолжал говорить. Каждое его слово словно вгоняло в мое сердце тонкие иглы.

– В детстве я был очень робким и тихим ребенком. Ботаником. У меня не было друзей, и я редко гулял на улице, предпочитая сидеть дома за компьютером. Моим единственным другом был мой кузен по маминой линии, Тарик. Он – полная моя противоположность. Веселый, обаятельный, душа любой компании. Он был выше и сильнее и всегда защищал меня от других ребят, когда те задирали. Когда мне было двенадцать, в нашей компании появилась Кейси. Она переехала с родителями из другого штата в квартиру в нашем доме. Мы стали дружить втроем. И я, и Тэри – мы оба запали на нее.

Зак усмехнулся, а его взгляд был затуманен пеленой воспоминаний.

– Каков был мой шок, когда я понял, что Кейси нравится не симпатичный и дерзкий Тэри, а скромный, молчаливый ботан Зак. Нам было по тринадцать, когда мы с ней впервые поцеловались. Тогда я переживал очень нелегкий период и был на грани того, чтобы сломаться. Они оба помогли мне удержаться на плаву. К тому моменту Тэри остыл к Кейси и начал встречаться с разными девчонками. По крайней мере, я так думал. К пятнадцати годам я вытянулся в росте, окреп благодаря тренировкам по кикбоксингу, сменил имидж, и на меня стали обращать внимание девушки. Но я был одержим Кейси. Для меня существовала только она. Мы встречались восемь лет, и за эти годы я ни разу не усомнился в своих чувствах к ней. Я хотел жениться на ней. Даже кольцо купил.

На лице Зака снова появилась непроницаемая маска. Словно он вынырнул из омута воспоминаний, а теперь смотрел на меня тяжелым взглядом.

– Как… как ты узнал об измене? – с опаской спросила я.

– Она сама рассказала. Пока я ездил с семьей во Францию, чтобы похоронить бабушку, они с Тэри заделали ребенка. Самое отвратительное в том, что об этом знала вся наша кавер-группа. Но молчали, пока моя девушка трахалась у меня за спиной с моим самым близким другом и братом. Даже не знаю, кого из них я ненавижу сильнее.

– Это ужасно… Не знаю, что сказать.

Шоколад давно остыл, а кружка уже не согревала руки – лишь неприятно холодила кожу.

Зак скривил губы в небрежной ухмылке.

– Не нужно ничего говорить, Мотылек. Прошло два года. Они воспитывают сына, а я двигаюсь дальше.

– Но они вдвоем, а ты совсем один.

– Уж лучше быть одному, чем в окружении людей, которые могут в любой момент предать.

– Но ты, кажется, близок со своей семьей.

– Не с семьей, а с Рири. Я хочу, чтобы она знала: какие бы испытания ни подготовила ей жизнь, рядом всегда будет один человек, преданный ей до мозга костей. И это я.

– А как же твоя мама?

Зак закатил глаза.

– Она неплохая женщина. Да и матерью старается быть хорошей. В особенности для Рири. Но, пытаясь наладить свою личную жизнь, она сломала мою детскую психику, поэтому вряд ли мы когда-нибудь сможем стать по-настоящему близки.

– Что