Зови меня Лео. Том I - Ростислав Левгеров

еще такое? Ты их видел? Сесть рядом с этими чухондрами? Ты за кого меня принимаешь? Я – дама воспитанная, честная и, как ты успел, заметить, благородная!

– Нижайше прошу простить меня, – кланяется Джанкарло. – Моя бестактность непростительна.

– Прощаю, так уж и быть, – говорю и усаживаюсь в громоздкое деревянное кресло рядом с бюро. Даже не кресло, а трон. – Что таращишься? Давай, веди Данте, хозяин ждет.

Джанкарло по-птичьи встряхивается, еще разок кланяется и уходит вместе с красавчиком.

До чего же странный типок, однако!

__________

[1] Баянистки в ауте – наркоманки, употребляющие наркотики внутривенно, и, соответственно, находящиеся в состоянии наркотического опьянения. Ниже: junkie-girl – наркоманки-опиушницы (от англ. junk – рухлядь, отбросы).

Глава 9. Неисповедимы пути

Едва они скрываются, заглядываю в книгу Джанкарло. Бросаю взгляд на девок, но они как были где-то далеко, так там и пребывают. Их можно не опасаться, не спалят.

Как я и ожидала, книга – простой бухучет. Куча цифр, столбцы, инициалы, имена. Среди прочего – соли, сахара, зерна, пива, вина, рыбы, драгоценностей, оружия и так далее, – какие-то н. р. и о. р. Получено столько-то пудов н. р. от Урт. (в скобках несколько минусов и знак вопроса), столько-то пудов н. р. от Шт. (с примечанием: как всегда, втайне от Г. Р. и Бл.), столько-то о. р. от Мист., из них сбыто: К. Т. – столько-то, Г. С. – столько-то.

Понятно, что ничего не понятно. Что такое н. р., о. р.? Точно какое-то вещество. Р. – это не ребис случайно? Или… как там еще философский камень зовется? Ну-ка, Насть, вспоминай википедию! Ребис? Ладно, не будем пока забивать себе голову, полистаем дальше. На предыдущей странице, среди голых цифр, бросаются в глаза полные имена – Гертруда (Лукр.), Герта (Дон.), Сандра (Шанс.). Ага, тут, скорее, речь идет о девственницах, поставляемых извращенцу Буну. А в скобках что? Кто именно поставлял? Кто такой (или такая) Шанс.?

Тут я замечаю спускающегося Джанкарло и шмыгаю обратно в кресло, принимаю скучающий вид. Писарчук, уделив толику своего внимания наркоманкам, возвращается к книге, и, что-то еле слышно бубня, продолжает писанину.

Сосредотачиваюсь на девках. Первоначальное впечатление, что они под мухой, отметаю. Их скорее кумарит, или даже кошмарит. Одна из девушек, высокая, стройная блондинка, с точеным строгим лицом, всё время вскакивает, начинает вроде бы танцевать, но потом ее лицо искажается болью и она валится на диван. Лежит в отключке несколько минут и все повторяется. Остальные лишь постанывают.

Собираюсь было задать прямой вопрос писарчуку, что же с ними такое, потом передумываю. Нет, тут надо быть хитрее. Начнем издалека.

– Джанкарло!

– Да, благородная госпожа?

– А ты откуда, Джанни?

– Э… – смущается писарчук (видно так его еще не звали). – Я из Этнойи, из Казале, если быть точнее, это недалеко от Адортура.

– А я думала, ты итальянец.

– Вы имеете в виду Италто? О, я проживал в этом городишке некоторое время. Благословенный край! А вина! Это, благородная госпожа, волшебство!

«Так, понятно, – размышляю я. – Значит я не в средневековой Европе. За всей этой суетой даже как-то и не подумала о том, где нахожусь. Пагорг, Адортур, Этнойя – таких стран не существует, так? Фэнтези, что ли? Ого! Блин, а хорошо это, или плохо? Наверное плохо, раз баб жгут на кострах как ведьм. Да и не только баб, наверное».

– А что ты там пишешь? – с самым невинным видом интересность я.

– О, это всего лишь книга прихода и расхода. Ничего интересного. Моя обязанность как камердинера, видите ли, вести строгий учет.

– Вы купцы, что ли?

– Да, в некотором роде. «Артель Буна», так зовется наше предприятие.

– А по синим рожам в таверне и по мордоворотам во дворе не скажешь, что купцы.

– Во дворе – наша личная охрана. Обозы, благородная госпожа, требуют охраны. Окрестности кишат разбойниками, знаете ли.

– Это да…

– А в «Кормчем» – всего лишь посетители. Если вы заметили, район…

– Дыра, понимаю.

– Кхм, как-то так.

– Хорошо, Джанни, – говорю я, вперившись в писарчука. – А с ними что? – показываю на бедняжек.

Писарчук сначала краснеет, потом кашляет, и в заключении, скорчив недовольную мину, сухо отвечает:

– Это гостьи нашего хозяина.

– Они явно не в адеквате.

– В чем, простите?

– Ну, не в себе. Судя по-всему, им нехорошо.

– О, можете не беспокоится за их здоровье! Всего лишь побочное действие некоторых лекарств. Ничего страшного, уверяю вас, ничего!

– Что-то не верится.

– Заверяю вас, для беспокойства нет никаких поводов.

В общем, чего-то более вразумительного от глазастого усатого бородатого писарчука добиться не удается. О чем его не спрашиваю, все время уходит от ответа. Скользкий тип.

Минут сорок спустя является Дантеро. Вытирает руки о тряпку.

– Ну как? – спрашиваю.

– Что именно? – немного раздраженно интересуется он.

– Не знаю.

– Бун ожидает, Лео. Джанкарло тебя представит.

– Ты уходишь?

– Да, а что?

– Оставишь меня здесь вот так, совсем одну?

Дантеро на минутку теряется, но потом отвечает:

– У меня дела, Лео. Мне некогда с тобой…

– А почему не «милая Лео»? Ты что, обиделся?

– Нет, с чего ты взяла?

С минуту пристально гляжу на него. Он не выдерживает и отводит глаза.

– Ладно, иди, – внезапно говорю я. – Иди, что встал?

Вот так надо сбивать их с толку! Думает, красавчик, где промахнулся. Знаю я таких – оставаясь одни, они начинают сами себе воображать, что вот она – вертихвостка, никакого уважения, и коробочку выкинула и то сделала не так, и это, но стоит сказать пару слов, при этом эдак очаровательно-обиженно закусив губку, и всё – парнишка в твоем распоряжении. Я сразу поняла, что Данте запал на меня. Кроме смазливой мордашки, у него хоть в голове более-менее порядок. Нельзя, чтобы с крючка соскочил. И не соскочит, не сомневайтесь. И потом – он что это удумал? Бросить меня здесь одну на съедение этим людоедам? Ни фига подобного!

– Я думала ты друг, – продолжаю окучивать красавчика.

– Мы знаем друг друга всего несколько часов.

– Я сказала друзья, а не любовники – чуешь разницу? Или для дружбы тоже нужно выждать время, чтобы не было, не дай бог, кривотолков? Кроме того,