Психосоматика. Практика воплощения эмоций - Раджа Селвам

проецирует ее на родителя. Родитель, который обладает уникальными возможностями для регулирования своего ребенка, «отождествляет» себя с этой проекцией, делая ее своей собственной. Затем, в дополнение к успокаивающим действиям, таким как объятия и укачивание, родитель использует свою более зрелую физиологию и трансформирует полученную проекцию тревоги. Он невербально переносит оставшиеся следы тревоги вместе со спокойствием обратно на ребенка. А тот с благодарностью воспринимает такую невербальную помощь, подобно птенцу, проглатывающему частично переваренную пищу, которую птица-мать кладет ему в клюв. Жестоко обращаясь с детьми, родители часто проецируют свою уязвимость, вызванную тем, что они сами подвергались насилию. А дети затем идентифицируют себя с теми уязвимостями родителей, от которых они отказались, чтобы сохранить родственную связь. Научные доказательства возможности такого невербального обмена информацией между людьми посредством исходящих от тела электромагнитных энергий ближнего действия (например, электромагнитное энергетическое поле сердца, которое, как было замечено, распространяется на несколько футов за пределы кожи) обеспечили прочную основу осознанию мной процесса проективной идентификации. При проективной идентификации есть готовность со стороны получателя проекции. В ситуациях насилия, например физического, в дополнение к идентификации с предполагаемой уязвимостью родителей для поддержания связи с ними, ребенок может стать жертвой, так как неспособен удержаться от принятия направленной на него мощной энергии.

В СИТУАЦИЯХ НАСИЛИЯ, НАПРИМЕР ФИЗИЧЕСКОГО, В ДОПОЛНЕНИЕ К ИДЕНТИФИКАЦИИ С ПРЕДПОЛАГАЕМОЙ УЯЗВИМОСТЬЮ РОДИТЕЛЕЙ ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ СВЯЗИ С НИМИ, РЕБЕНОК МОЖЕТ СТАТЬ ЖЕРТВОЙ, ТАК КАК НЕСПОСОБЕН УДЕРЖАТЬСЯ ОТ ПРИНЯТИЯ НАПРАВЛЕННОЙ НА НЕГО МОЩНОЙ ЭНЕРГИИ

Моему покойному тестю во время Второй мировой войны, когда немцы и американцы сражались в ходе Арденнской операции, было всего пять лет. Оказавшись между двумя армиями на ферме в Бельгии, куда его отец-немец отправил свою семью подальше от интенсивных бомбардировок союзников, развернувшихся ближе к концу войны, он прятался под кроватью и дрожал от страха. Когда он вырос, обрел привычку злиться на тех, кто оказывался рядом, когда ему становилось страшно. Моя жена, будучи ребенком, усвоила этот паттерн через наблюдение и проективную идентификацию. Уже будучи взрослой, если во время вождения что-то пугало ее на дороге, она иногда ругалась и кричала, чтобы избавиться от беспокойства. Из-за моей реакции и проективной идентификации я затем долгое время испытывал сильный страх – страх, который мог бы испытывать пятилетний ребенок ночью под кроватью на бельгийской ферме около семидесяти лет назад.

Узнать о том, какие травмы мы унаследовали от предыдущих поколений, можно несколькими способами. Разумеется, один из них – это выведать подробную историю травм, через которые прошли члены нашей семьи. Это легче сказать, чем сделать, поскольку разговор о травмах или само восприятие их вызывает в людях сильное сопротивление. Это особенно верно в отношении немцев, которые были травмированы войной по многим причинам, включая чувство вины за принадлежность к стране, развязавшей ее. Ниже представлены косвенные методы, способные помочь людям понять, какую травму они унаследовали.

ОДИН ИЗ ЭФФЕКТИВНЫХ СПОСОБОВ ДОБРАТЬСЯ ДО НЕРАЗРЕШЕННЫХ ТРАВМ, КОТОРЫЕ, ВОЗМОЖНО, ПЕРЕДАЛИСЬ НАМ ОТ НАШИХ ПРЕДКОВ, – ЭТО ПРЕДСТАВИТЬ ИХ ПРИВЫЧНЫЕ ПОЗЫ ИЛИ РЕАКЦИИ И С ПОМОЩЬЮ СВОЕГО ТЕЛА ПОПЫТАТЬСЯ ПОЛУЧИТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ОНИ ЧУВСТВОВАЛИ ВНУТРИ СВОИХ ТЕЛ

Один из эффективных способов добраться до неразрешенных травм, которые, возможно, передались нам от наших предков, – это представить их привычные позы или реакции и с помощью своего тела попытаться получить представление о том, что они чувствовали внутри своих тел. Другой способ – провести «семейную расстановку» в терапии. Лечение в виде системно-семейных расстановок было разработано Бертом Хеллингером в Германии для выявления и устранения травм поколений, от которых клиенты могли страдать, даже о них не зная: травм, которые их предки унесли с собой в могилу. В рамках этого метода другие люди заменяют своих предков в семейной расстановке, веря в то, что мировая душа направит души предков в тела их дублеров, поднимет и разрешит травмы между поколениями, которые продолжают бессознательно влиять на жизнь клиентов и их семей. Если вы скептически относитесь к этому методу, который в Германии довольно популярен, попробуйте провести собственную семейную расстановку с компетентным терапевтом.

Коллективная травма от поколения к поколению

Работая в Европе, особенно в таких странах, как Германия, скоро сталкиваешься с призраками Второй мировой войны. Коллективная травма от поколения к поколению – влияние, которое тяжелые общие травмы, пережитые одним поколением, оказывают на последующие, – продолжают формировать эмоциональные реакции послевоенной популяции. В Соединенных Штатах мы по сей день наблюдаем последствия коллективной травмы рабства, передаваемой из поколения в поколение афроамериканским населением, и последствия геноцида коренного американского населения у их потомков. Эти унаследованные паттерны, если их не разрешить, усиливают реакцию человека на текущие травмы и затрудняют процесс их обработки. Приведенные ниже примеры терапии из опыта Израиля и Германии дают представление об эффективности работы с воплощением эмоций в случаях, когда тяжесть коллективных травм поколений сильно влияет на травмы и симптомы в настоящем.

Во времена Третьего рейха отец Клаудии был мэром небольшого городка в Германии. Из-за его участия в сопротивлении нацистам он и его семья постоянно чувствовали себя в опасности. Клаудия, родившаяся вскоре после войны, унаследовала от отца социальную сознательность и готовность противостоять системе. Сегодня она страстно участвует в защите окружающей среды. Она делает все, что в ее силах, лично и как психотерапевт, помогая израильтянам-евреям и немцам справиться с их вызванными войной коллективными травмами поколений. За эти годы она много раз бывала в Израиле в качестве помощника тренера в рамках программы обучения травматологии и учила израильтян работать со всеми видами травм. Я познакомился с ней во время одного из тренингов, которые там проводил.

Клаудия попросила меня помочь ей справиться с аритмией – внезапным и тревожным нарушением сердечного ритма – и высоким артериальным давлением. Симптомы были настолько мощными, что она принимала бета-блокаторы, лекарства, регулирующие как сердцебиение, так и кровяное давление. Мы провели два сеанса, посвященных тревоге по поводу мелких и крупных событий в ее жизни, чтобы развить большую способность воплощать и регулировать тревогу в более широком физическом контейнере тела и помочь справиться с тяжелыми психофизиологическими симптомами. Работа была нелегкой из-за склонности Клаудии впадать в детское состояние и беспомощно плакать. Нам приходилось постоянно опираться на настоящее, чтобы как можно больше работать в ее взрослом эго-состоянии.

По мере того как она развивала способность переносить свою тревогу, которая проявлялась как страх смерти или, что еще хуже, как страх быть убитой или уничтоженной миром, Клаудия рассказала, что, сколько она себя помнила, ею управляло ощущение всеобъемлющего ужаса от того, что вдруг произойдет что-то, что оборвет ее жизнь. Время от