Рысь - Урс Маннхарт

— Там я вырос, там меня родили шестьдесят семь лет назад, у тех сосен я играл, у их корней, посреди этого редкостного смешения корней и камней, на которое вам непременно стоит взглянуть, играл и находил расщелины, уводившие глубже, чем вы можете себе представить. Надо бы там как-нибудь побурить. Геологам, конечно, многое удалось в этом веке — респект, респект, — но все же еще есть, над чем поработать.

Лен непонимающе воззрился на старика.

Ханс Рёлли откашлялся.

— Если повнимательнее присмотреться к скалам, то увидишь, что складчатость Альп объяснена лишь отчасти. В геологии — как в жизни. Сначала ставят вопросы. Сначала вопросы, потом ответы. Мне понадобилось много времени, чтобы осознать это, вот я и делюсь опытом с молодыми. А что они воспримут из моих советов, мне все равно, я не могу заботиться обо всем на свете, с меня довольно. Я, еще когда в Финляндии работал, понял: всё, потух огонек. И с горными прогулками тоже — я же двадцать лет людей в горы водил, — думал: вот теперь уже пора на покой, но время еще не пришло. Да, в горах я кое-чему научился. В Финляндии, и в Англии тоже. Там я работал в машинной промышленности, но это было давным-давно.

Он приостановился. Лен посмотрел вниз, потом на противоположную гряду гор, словно на них была написана биография этого человека, и снова взглянул на старика.

— Вы, наверное, домой идете? — спросил Лен.

Рёлли кивнул и согласился пройтись с Леном, пока, дойдя до развилки, тот не станет подниматься выше по склону.

Наверно, Лен будет над ним смеяться, заговорил старик, неторопливо подталкивая мотоцикл в гору, но для него Пэ д’Эно по-прежнему остается прекраснейшим местом на свете. Сегодня молодежь мечтает о море. Он тоже однажды съездил, вместе с сыном. Ужасно. Море. Ничего более скучного он за всю свою жизнь не видывал. Одна волна, другая, потом еще одна. И солоноватый воздух. Нет. Здесь в Оберланде каждые полчаса новая погода, новые виды.

Лен стоял напротив старика и по-прежнему испытывал некоторое раздражение. Ему хотелось узнать, как этот человек относится к рысям. Но надо было торопиться. Рена не станет ждать его на дневном лежбище, и Штальдера он тоже не хотел подвести.

— У меня не так много времени, мне надо… — начал было Лен.

Об этом он может и не говорить, перебил старик. У молодых всегда мало времени. Пусть лучите скажет, где скрывается рысь.

Ушлый пройдоха, подумал Лен.

— Еще не знаю пока, — ответил он. — Поэтому-то у меня и нет времени.

— Ага, понятно, — смекнул Рёлли и, толкнув мотоцикл вперед обеими руками, на кончиках которых виднелись старчески-желтые ногти, вперился в Лена взглядом и продолжал травить истории. Что-то из его слов терялось в бороде или замирало на губах, что-то Лен отлично улавливал. Например, историю Томбы, домашней кошки-скалолазки, жившей некогда у отеля «Шваренбах» на высоте 2060 метров над уровнем моря и неоднократно поднимавшейся с ним и его товарищами по связке на Риндерхорн и Бальмхорн, два добрых трехтысячника, пока в январе 1993 года она не умерла от кошачьей лейкемии.

— Кошки живут своей, особенной жизнью. Они неуступчивы, неподвластны и свободны. С рысями дело наверняка обстоит точно так же. Хотя лейкемии у них, наверно, не бывает, — предположил Рёлли.

— Не знаю.

Лен озадаченно подумал о медицинской библиотеке Штальдера.

Во всяком случае, на него рысь производит неизгладимое впечатление, продолжил Рёлли и рассказал, что регулярно наведывается на сайт «Про Натуры», чтобы посмотреть, где обретается Тито. В прошлом году сын установил ему Интернет. Сын живет в Австралии, уехал туда плотником, а теперь сделался известным архитектором, проектирует и продает готовые дома, которые выглядят несколько странновато: без подвала, без чердака и с круглой крышей. Но в австралийских зарослях это то, что надо, он продает один за другим и с помощью Интернета присылает ему фотографии со строек и семейных торжеств. Вот почему уже два-три месяца старик регулярно наблюдает за перемещениями Тито. Уж не Тито ли случайно пеленгует Лен?

— Нет, это самка, ее зовут Рена, — преодолев сомнения, поделился Лен. — Если вы так интересуетесь, вам наверняка будет любопытно взглянуть на буклет «Про Натуры», — добавил Лен, пожалев о том, что оставил книжечки в машине.

— «Про Натуры»? — вздыбив брови, переспросил старик. — У меня есть все буклеты «Про Натуры», в том числе и о рысях.

Он выправил вильнувший было мотоцикл и перевел взгляд на двор.

— А далеко ваша рысь?

Лен сказал, что не знает точно, где находится рысь, и объяснил, что ему необязательно подходить к зверю, чтобы определить его местоположение.

Они подошли к развилке, от которой одна дорога уводила на двор, а другая поднималась к лесу. И остановились.

— Если рысь неподалеку от моего дома, возьмите меня с собой, — попросил Рёлли. — Хочется взглянуть на нее хоть одним глазком.

Увидеть рысь воочию удается очень редко, ответил Лен, но если что, он даст ему знать.

Ханс Рёлли поблагодарил, пожелал удачи в поисках, надел шляпу, включил первую передачу, хотя ехать ему оставалось всего несколько метров, зажал трость под мышкой и, небрежно махнув рукой на прощанье, медленно тронулся на свой двор.

Спустя три четверти часа Юлиус Лен обнаружил, что Рена действительно находится в лесу над домом Ханса Рёлли. Сигнал был непрерывным. Трехточечная пеленгация удалась без каких-либо проблем. Тем самым удалось локализовать рысь с точностью до гектара. Лену очень хотелось взглянуть на самку и, прежде всего, на двух детенышей, которым было по десять месяцев, то есть еще не хватало двух месяцев, чтобы охотиться самим. Местность была вполне проходимой, поэтому он с большой долей вероятности увидел бы рысье семейство. Однако из-за множества небольших холмов было трудно определить точное расстояние, а ему не хотелось пугать рысей своим внезапным появлением. Пометив на карте координаты, Лен двинулся в обратный путь. Проходя мимо двора Рёлли, Лен удивился, насколько близко Рена рискнула подобраться к этому жилищу. Впрочем, у него не возникло и мысли рассказать старому чудаковатому болтуну, где находится кормящая самка. Старик лишь задержит его своими россказнями. Искоса глянув на крестьянский дом, у порога которого стоял мотоцикл, Лен двинулся дальше.

11

Ник Штальдер запеленговал Зико неподалеку от Шафхарниша, сразу за Больтигеном. Двадцатисемикилограммовый самец, самый упитанный из всех пеленгуемых, держался не возле задранной жертвы и не возле Сабы. Самка, похоже, пока не интересовала его.

После безукоризненной трехточечной пеленгации Штальдер вернулся на станцию, переместил булавку Зико немного западнее, положил в машину ловушки, сеть и ошейники разных размеров, приготовил духовую трубку и шприцы со снотворным.

Егерь Беннингер, уже помогавший несколько раз ловить рысей, во время телефонного разговора объявил, что тоже непременно хочет приехать, даже несмотря на то что косуля лежит на территории Шпиттелера. Впрочем, обещать он ничего не может, поскольку ему сообщили, что у Блаузе обитает чесоточная рысь, которую хорошо бы пристрелить еще сегодня.

Штальдер сказал, что рад сообщению о чесоточной рыси и надеется, Беннингер позже присоединится к нему. До Улиано Скафиди, который пеленговал Кору и, вероятно, оказался в Аблендшене вне зоны доступа, Штальдеру по-прежнему не удавалось дозвониться. А рисковать и ловить рысь с одним Леном он не хотел.

Скрепя сердце, Штальдер набрал номер бюро на бернской Хиршенграбен. Трубку сняла Марианна Хильтбруннер. Штальдер осведомился о Пауле, который выбирался-таки в Оберланд несколько раз в году — прежде всего, для ловли рысей и маркировки детенышей. Пауль Хильтбруннер напомнил Штальдеру, что по-прежнему сердит на него за то, что он, не посоветовавшись, выступил с заявлением в СМИ. Но сказал, что готов тут же сесть в машину и попросил уточнить координаты встречи.

Лену было приятно, что Штальдер с одобрением принял привезенный им на станцию рысий кал и обещал проанализировать его при первой возможности.

Геллерт попрощался и с докладом под мышкой отправился на поезд. Штальдер, прежде чем они вместе с Леном отправились в Ленк с полным багажником оборудования, оставил Скафиди записку, чтобы тот знал, где они находятся.

Когда они приехали на условленное место, Пауль Хильтбруннер был уже там. Далеко не в самом лучшем настроении.

На обрывистом склоне Оберлаубхорна их ожидала густая растительность. Верхнюю часть Иффигтальского водопада и Берентритта — мощной скалы, возвышающейся над водопадом — еще золотили лучи вечернего солнца. Лена потрясло, насколько быстро Штальдеру удалось обнаружить лежавшую за выкорчеванным пнем мертвую косулю. У него наверняка выработалось острое чутье. Снег здесь еще не весь стаял, и заметны были следы волочения. Подойдя к косуле, мужчины принялись устанавливать ловушки. Пока Штальдер вворачивал в землю первое винтовое крепление, Хильтбруннер не спускал с него глаз.