Пустите детей - Татьяна Апраксина

Габриэла смотрит на лист, потом комкает его и швыряет в урну.

Оказывается, телефон звонит - надо же было так задуматься.

- Франческо просит вас зайти к нему в кабинет, - сообщает секретарша. Как хорошо, что в трех стоящих рядом зданиях всего-то один Франческо, он же глава корпорации, а то девочка получила бы вполне заслуженный втык. Расслабились, дражайшие сотруднички? Напрасно вы это...

Интересно, зачем заходить? Версия первая - что-то особенно секретное. Версия вторая - кто-то особенно ценный, пойманный и доставленный только что.

А может быть?.. нет, слишком уж сумасшедшее предположение, господина Потрошителя мы поймаем только в одном случае: если он сам того захочет. Скорее же, его уже поймали свои, или он попросту застрелился - хотя едва ли, иезуитам не положено... или в некоторых случаях можно?

Сейчас я все увижу, думает Габриэла, сейчас я все увижу, разберусь, в чем дело... и если племяннику потребовалась какая-нибудь ерунда, то пусть пеняет на себя. Вот уйду в отставку - будете знать...

Как водится, как положено - самые бредовые и невероятные первые предположения оказываются наиболее верными и точными. В кабинете - миниатюрное столпотворение: здесь и де Сандовал с Фиц-Джеральд, и Анольери, и референт, разумеется; ну и сам владелец кабинета. Вся верхушка задействованных в операции... а Габриэлу, надо понимать, позвали сюда по-родственному. Полюбоваться.

По улицам иезуита водили...

В кабинете, невзирая на уличную прохладу, душно. Даже не душно, а висит то, что в книгах любят называть гнетущим молчанием. Оказывается, оно и впрямь может гнести. Ложиться на темечко тяжким грузом, могильной плитой - и прижимать к земле. Потому что на стуле в дальнем углу, как раз рядом с исчерканной в три слоя маркерной доской, сидит человек - свободно так сидит, руки не зафиксированы, вид преаккуратнейший - отутюженный костюм, свежая рубашка, галстук по последней орлеанской моде. Хорошо выглядит, элегантно, надо понимать, взяли его при попытке сесть на регулярный рейс, в бизнес-класс.

А не помяли потому, что не сопротивлялся, а не сопротивлялся - потому что не хотел, не имел ничего против. Действительно, есть на что посмотреть; но Джастина была права - не запомнишь, а, запомнив даже, не опишешь. Габриэле не нужны данные экспертизы, чтобы понять: пластическая операция. Эту неприметность долго, тщательно делали. Руками хирурга. И стоит это подороже, чем превратить десяток дурнушек в красавиц...

А на господина Потрошителя смотрят все присутствующие, внимательно так смотрят, и, кажется, никто не знает, с чего начинать разговор. Если его вообще нужно начинать... допрос-то ладно, с допросом и Максим справится, и Анольери; а вот разговор - ну всегда же так: кажется, только бы добраться до какой-нибудь очередной сволочи, и будешь трясти за грудки, и спрашивать - зачем, почему, и как только совести хватило... а оказываешься лицом к лицу, и сказать - нечего. Спросить - не о чем. Вытряхнуть, вывернуть наизнанку и пристрелить.

Человек на стуле еще раз медленно оглядел скульптурную группу "Руководство "Сфорца С.В.", рестийский филиал, версия облегченная, военная" и сказал:

- Может быть, у кого-нибудь есть вопросы?

По скульптурной группе прошло легкое шевеление.

Джастина, прикусив губу, созерцала не столько ценного пленника, сколько окружающих - она-то к манерам господина Потрошителя уже привыкла, а вот остальные... Впрочем, некоторые реагировали умеренно - и Максим, и Анольери; де Сандовал и вовсе не подавал признаков жизни - следовательно, бурно реагировал внутри себя. А вот за сменой выражений на лице Франческо следить было интересно.

Хорошо придавленное отвращение - так смотрят на уже прихлопнутое ядовитое насекомое, - постепенно сменялось любопытством... и очень специфического сорта восхищением. Так созерцают картину или здание, которое тебе крайне не нравится, но которому трудно отказать в совершенстве.

- У меня, - де Сандовал поднял руку, состроил лицо прилежного студента, который дорвался до возможности показаться на глаза обожаемому преподавателю. - Скажите, пожалуйста... - пауза, и представление не удалось, потому что мелкий хищник практически зарычал: - За каким чертом орден все это устроил?!

Человек на стуле слегка поднял брови. Видимо, вопрос показался ему странным. И то сказать, если считать "всем этим" последние события, то, похоже, орден этого никак и низачем не устраивал, а, наоборот, очень устроенному удивился.

- Потому что наиболее радикальная часть руководства приняла решение в этот раз не пытаться предотвратить кризис, а спровоцировать его и воспользоваться им.

- Какой именно кризис? - продолжает Рауль. Блаженны кроткие, думает Габриэла, ибо они воистину не видят и не понимают, что за кризисы могут ждать нас впереди. Впрочем, интереснее, что думает господин самозваный лектор.

- Вам, сожалению, предстоит с ним столкнуться в ближайшие несколько лет. Те меры, которые мы обсуждали с госпожой Фиц-Джеральд, в принципе, могли бы помочь... - человек на стуле улыбнулся. - Говоря о кризисе, я имею в виду не потерю цветов радуги. Мы имеем дело с проблемой, скорее, обратного свойства. В принципе, сторонникам разнообразия не на что жаловаться. Диверсификация происходит - только не вполне там, где они ее ожидают увидеть. Нация - далеко не единственная форма человеческого общежития. Как представитель классического позднефеодального структурного образования, я могу с ответственностью сказать, что ваше, г-н Сфорца, неофеодальное структурное образование выглядит исключительно убедительно и удовлетворяет всем критериям.

Габриэла повернулась к племяннику, который очень внимательно слушал лекцию, и, кажется, понимал ее лучше прочих. Но на последней фразе и он ошеломленно встряхнул головой, заправил половину челки за ухо и уставился на лектора взглядом... удава. Удава, гипнотизирующего другого удава, поскольку на кролика иезуит никак не походил. В руке Франческо плясал степлер.

- То есть, я по-вашему... феодал?

- Да, господин Сфорца. Можно сказать, эталонный образец.

Эталонный образец феодала посмотрел на увесистую железку в своей руке, примерился перед броском... но поставил все-таки степлер на стол. Громко так, с размаху. Как латной перчаткой лязгнул.

- Аргументируйте, пожалуйста, эту... новую и оригинальную точку зрения на мою персону.

Кажется, гостя это предложение позабавило.

- Скажите пожалуйста, господин Сфорца, на какие нормативные документы вы опирались, когда начали войну против Сообщества Иисуса? Перед кем вы будете в ней отчитываться? Как она скажется на финансовом и промышленном статусе компании? Чем руководствуются служащие "Сфорца С.В.", принимающие участие в боевых действиях?

Вы ведь наверняка знакомы с работами Маффезоли, он ваш соотечественник. "Создается впечатление, что современная гомогенная культура порождает все возрастающее множество небольших анклавов, основанных на полной взаимозависимости"... Господин Сфорца, вы действительно до сих пор считали, что управляете корпорацией?

- Пойдем по порядку. Вы задаете риторические вопросы, но я отвечу. Я действую на основании оккупационного законодательства и не выхожу за его рамки. Отчитываться я буду перед Мировым Советом Управления, перед каждой его комиссией и комитетом. Я знаком с работами Маффезоли. Господин... кстати, вы так и не представились, вы по-прежнему считаете, что я - тиран Флоресты, Флоренции и некоторых других территорий?

- Нет... тираном Флоресты вы никаким образом не являетесь. Вы являетесь тираном "Сфорца С.В." Вы можете называть меня Эулалио. Собственно, вы можете называть меня, как вам угодно.

По уже далеко не скульптурной группе еще раз прошло движение. Директора школы, уже начавшего подниматься, с одной стороны взяли за плечо - это Анольери, с другой - за хвост, это уже госпожа Фиц-Джеральд. Габриэла улыбнулась: наконец кто-то сообразил, для чего отращено это сомнительное украшение.

Франческо на добрую минуту уставился в стол. Странно, что закаленное стекло не пошло паутиной трещин. Должно было бы...

- Благодарю, вы развеяли мои сомнения. - На месте иезуита Габриэла задумалась бы, куда прятаться. До сих пор неясно было, идентичны ли друг другу похититель Джастины и наставник юного Васкеса... и это оставляло Потрошителю некоторый мизерный шанс на выживание. Теперь он сам свел этот шанс к нулю. - Что ж, продолжим нашу увлекательную лекцию, да? Итак, какую же связь вы видите между тем, что я - тиран корпорации... кстати, тут многие с вами согласятся... и грядущим кризисом?

- Я так и подумал... Вы позволите? - человек на стуле кивнул в сторону доски. Дождался ответного кивка, встал, аккуратно стер военную паутину, выбрал маркер. - В свое время Мировой Совет взял в союзники образования вроде вашего, резонно полагая, что сиюминутный и долгосрочный коммерческий интерес заставит вас поддерживать его против любого государства или группы государств. В результате, ситуация на сегодняшний день - такова. Вот схема управленческих и квазиуправленческих функций, которые в настоящий момент осуществляют корпорации. По всему миру.