Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина

– Не все настолько безнадежно, – продолжая улыбаться, заверил Матвей девушку. – Пару месяцев назад я забронировал два билета на хороший и удобный рейс, с одной короткой пересадкой.

– Настолько предусмотрительно? – подколола его Клавдия. – Два билета – это предвидение?

– Не совсем, – все улыбался Ладожский. – Я всегда бронирую два билета, поскольку велика вероятность, что со мной полетит кто-то из моих партнеров.

– Или спутница, – внесла уточнение Клава.

– Нет, – произнес весомым, не дающим малейшего повода для сомнений и иной трактовки тоном Ладожский. – Спутница никогда. Ты исключение. – И тут же спросил почти весело: – А у тебя загранник-то есть?

– Да у кого его нынче нет? – отчего-то тяжко вздохнула Клавдия.

– Не печалься, Клава, – усмехнулся Ладожский. – Тебе понравится, я же обещал.

– Это-то и настораживает, – ответила вредненько Клавдия и отключилась, не попрощавшись.

Вылет у них был совсем ранний, утренний, и понятное дело, что вся ночь пошла наперекосяк, по сути став бессонной. Клавдии удалось вечером урвать пару часиков, чтобы покемарить. Но, как обычно бывает, когда вынужденно подскакиваешь по будильнику после короткого, беспокойного «недосна» в ночной темноте, только-только вроде бы разоспавшись, она никак не могла окончательно пробудиться. И все зевала, ныла, чувствуя себя разбитой, и все ворчала, что ввязалась в эту историю, и дулась на Ладожского, подбившего ее на авантюру, и подремывала в такси всю дорогу до аэропорта, где ее, полусонную и недовольную, встретил и извлек за ручку из машины Матвей.

И как взял за ручку, так за ручку и сопроводил, через стойку регистрации для бизнес-класса и дальше в зал ожидания для VIP-персон, где до Клавдии наконец-то дошло, что летят они в элитном салоне.

– О как, – подивилась, аж окончательно проснувшись и взбодрившись от удивившей новости, Клавдия. – С чего это такой широкий жест? Я посмотрела в интернете, почем нынче посещение Монголии, так-то впечатлилась предлагаемой стоимостью, а тут еще и бизнес-класс. Ты настолько богатый человек, что можешь себе позволить смотаться на пару денечков по работе за такие деньги?

– Билеты я бронировал на свою фирму и оплачивал несколько месяцев назад, во время хороших скидок. К тому же мои монгольские партнеры заинтересованы в нашем сотрудничестве больше меня и, по сути, это их предложение и их проект, поэтому они готовы компенсировать большую часть моих расходов, – пояснил Ладожский.

– Даже за сопровождающую тебя девушку? – уточнила Клава.

– Вряд ли я позволю кому-либо платить за девушку, которую пригласил составить мне компанию, – усмехнулся Матвей и, меняя тему, предложил: – Давай-ка ты устраивайся поудобней и поспи, у тебя совершенно осоловелый вид и глаза закрываются. Я разбужу, когда объявят посадку.

Разумеется, поспать нормально Клавдии не удалось – так, снова немного покемарить, погружаясь в короткую отключку и вскидываясь от всякого резкого звука. Зато она реально вырубилась в самолете, как только они взлетели и разрешили опустить спинку кресел, что она сразу же и проделала, разложив кресло на максимально возможную горизонталь, благо салон бизнес-класса был почти пустым и позади их ряда пассажиров не имелось.

Клава проспала около трех часов и проснулась, когда предложили обед и напитки, чувствуя себя довольно сносно, по крайней мере не разбитой.

Обсудили с Матвеем и стюардессой свои кулинарные предпочтения, сделали заказ, и, когда девушка принесла и расставила на их столиках блюда и напитки, Клавдия потребовала от Матвея продолжения его повествования.

– По-моему, вот сейчас самое время для неторопливой, плавной беседы, – заметила она, приступая к еде. – И кто-то обещал ответить на все мои вопросы и многое рассказать.

– Кто обещал, тот сделает, – не удержался от улыбки Ладожский, разглядывая немного заспанное лицо девушки и розовеющую отлежанную щеку. – Но давай придерживаться принципа справедливости, по которому, я думаю, настала твоя очередь отвечать на вопросы и рассказывать о себе.

– Ну, может, – призадумавшись, согласилась Клавдия соблюдать тот самый принцип и разрешила: – Тогда спрашивай, какие сведения обо мне тебя интересуют.

– Обширные, – одарил ее своей потрясающей улыбкой Матвей, заставив сердце Клавдии забиться чуть быстрее. – Но начать я бы хотел с прояснения одного момента. – Он задумался на мгновение и внес поправку: – Нет, скорее все же двух моментов.

– Первый? – выказала готовность отвечать Клавдия, отправляя в рот кусочек красной рыбки.

– Тебе нравится твоя профессия? Ты нашла свое настоящее призвание или по инерции: раз уж выбрала такую специальность еще в детстве и ввязалась в эту историю, то и движешься дальше в этом направлении?

– Эм-м-м… – протянула Клавдия, обдумывая ответ. – Наверное, надо начать «от печки», пожалуй, как раз с тех моих семи лет, когда мы с тобой познакомились.

– Весь внимание, – поощрил ее к рассказу Ладожский.

Когда Клавочке Алексеевой было семь лет, у дедушки Павла Саввовича, папиного папы, стали очень сильно болеть зубы. Нет, они не вот тебе в один день взяли и вдруг разом нещадно разболелись, они и задолго до этого изводили дедушку ноющими болезненными ощущениями, и он ходил к разным врачам, а те проводили стоматологическую чистку, назначали какие-то притирки и полоскания и даже таинственный для семилетней Клавочки электрофорез и ультразвук, но помогало это мало, честно сказать, совсем не помогало.

Дедуля не жаловался, но, как говорила, сердечно сочувствуя мужу, бабуля, сильно маялся и мучился болями, из-за которых не мог нормально жевать, и оттого ему приходилось принимать обезболивающие таблетки.

Маленькая Клавочка ужасно переживала за дедулю, она забиралась к нему на коленки, дотягивалась ручкой до его шеи, обнимала и говорила ободряюще:

– Дедулечка, ты потерпи немножко! Я стану зубным врачом и вылечу все-все-все твои зубки, – клятвенно обещала она.

– Договорились, – улыбался деловитости маленькой внучки дедушка. – Уж я потерплю, Клавонька, пока ты станешь доктором. Только для этого надо хорошо учиться, ты знаешь?

– Знаю, – тягостно вздыхала внучка от нерадостной перспективы непростого пути к званию зубного доктора. – Мне бабушка Соня уже все объяснила. – И смотрела на дедушку своими голубыми глазищами, рассуждая: – Что ж поделаешь, дедушка, придется и мне терпеть, раз я тебе помочь хочу.

– Придется, внученька, – пряча улыбку, соглашался дедушка Павел.

И Клавочка терпела, что приходится стараться в учебе, раз уж дала такое твердое слово дедуле. И отчего-то ни разу за все десять школьных лет не задумалась, насколько ей-то самой интересна и нужна профессия, к которой она настолько целеустремленно двигается, усиленно готовясь по тем предметам, которые надо будет сдавать при поступлении на стоматологический факультет. Ни разу даже не озадачилась вопросом: а это вообще-то ее выбор или просто так сложилось?

Вот так, не терзаясь ничем таким, Клавдия и отправилась поступать в Евдокимовку, как нежно-сокращенно называли в просторечии «третий мед»: Московский государственный медико-стоматологический университет имени А.И. Евдокимова.