Покорение вершин (СИ) - Ludvig Normaien

Что уж он там успел испытать перед смертью, я не знаю, однако его глаза враз налились чернотой, а потом белым налётом, будто он враз потерял все свои жизненные силы. Тело рухнуло к моим ногам, а я переключился на остальных. Хвостом с кинжалом ударить в шею соседа убитого, что не смотрел по сторонам, отчего и поплатился, и оглушить щитом второго, которого затем пнул, отталкивая и давая себе место для взмаха булавой, что полностью всем шипастым шаром утонула в груди беззвучно кричавшего от боли крыса.

«Страшилы» взеревели и побежали за дрогнувшим врагом, потеряв пару бойцов от ещё одного прилетевшего «летуна». Драка на правом холме закончилась, и надо было бежать к следующей цели. Куда? В тыл ожесточённо бьющейся массы, откуда уже в обе стороны потянулись группки беглецов, или напасть на несколько сотен свежих врагов, что так и стояли без дела в тылу? Или помочь псам гонять остальных?

— Встать плотнее! За мной!

Интересно, а Кич у катапульты меня заметит? Бегом на выручку нашим в центр!

Я держал булаву двумя руками и бил изо всех своих телесных сил, кроша щиты и кости врагов, почти не обращая внимания на ответные удары. Убить как можно больше — и пусть только успевают подходить! Что, не подходят? Тогда я сам иду!

Кривоногая визгливая гоблинша (какого демона она тут делает?) кинулась на меня с копьем, на что я грубо отпихнул ее и ударил в лицо окованным краем щита. Она с криком упала, а встать уже не смогла под ногами сражающихся.

Моя булава пожинала страшный урожай: она с каждым ударом раскалывала и разбивала в клочья черепа, вдребезги сокрушала ключицы, проламывала грудные клетки. Я крутанулся вокруг себя, несколько тел гоблинов и крыс изломанными куклами разлетелись во все стороны! Упоение боем начало охватывать меня. Кровь! Теплая и густая, что струилась во мне, была рада увидеть пролитую кровь многочисленных существ, что пытались сейчас давить моё войско.

— Вырвем им кишки!

— Режь! Убивай!

Уже не было никакого строя. Орки вдвоём били великана, (один из них всего лишь одной целой лапой, потому как вторая по локоть отсутствовала), который их беспрестанно скидывал с себя на землю, но наступить не успевал, как эти здоровяки вновь карабкались по нему, стараясь попасть в рожу подобранными алебардами, и один из них страшно хохотал.

Часть врагов развернулась и бросилась на нас, увидев с тыла опасность.

Я яростно первым влетел в их строй, сбивая булавой и телом штук пять гоблинов, ломая их трухлявые щиты, в то время как хобгоблины и берегущие хвост за мной быстро вспарывали глотки животы лежащим. Кто-то падал, поскользнувшись на чьей-то вскрытой черепной коробке, второй уползал подальше, таща свои вылезшие кишки по лежащим трупам. Мне били в тело жала копий, но во многих ударах не было силы, и кольчуга с другими частями доспеха раз за разом спасала меня, но из многочисленных порезов сочилась кровь. Пару раз сработал амулет (это ни с чем не спутаешь), защищая меня от опасности, за которой не уследил.

В горячке боя меня вынесло к группе людей, среди которых спрятался один из вражеских крысиных колдунов. Приплясывая, проклятый колдун время от времени задействовал разрушительные силы, опустошая ряды моих сил, которые уже и так значительно пострадали. Я пытался к нему пробиться, но выставленные копья ощетинившегося отряда раз за разом отталкивали меня, а булавой никак не удавалось раздробить их наконечники. Упрямые загорелые лица, заросшие щетиной, цепкие взгляды — настоящие «Псы войны», они знали толк в кровопускании, пережив множество схваток. Острое лезвие ткнулось в железо шлема, скользнуло по касательной и проникло сбоку, угодив в лоб, и кровь начала заливать левый глаз, срезанный кончик хвоста с кинжалом упал в грязь.

И зачем мне лезть через них, когда можно сделать немного проще… Напряг тот почти не чувствующийся канал, что соединял то ответвление кишечника, где хранилась кислота, и плюнул длинной протяжной струей кислоты в напряженные лица. И тут же размахивая булавой мимо ослеплённых наёмников, стремясь убить колдуна. Колдун сумел выбить из рук у меня оружие неведомым образом, но я хватаю его и (не этой дрыщеватой крысе биться со мной!) впиваюсь клыками в горло, валю наземь, вырывая кусок его глотки.

— Поколдуй ещё…!

Подхватил выроненное оружие и позволил булаве хаотического воина ещё напиться крови и смерти. Это было ужасное оружие. И позволить ему ещё раз насладиться в дальнейшем подобным я не мог: та сила, что он забирал у ещё живых, шла на поддержку тех, с кем мне было не по пути. Но об этом буду думать потом, а сейчас надо было сражаться.

Внутри строя я, дрожа от ярости и гнева, чувствуя поддержку сзади, кидался на очередного врага, сбивая его на землю, и некоторые начинали молить о пощаде, но не получили ее.

Глава 9

Я готов был петь от радости, которая клокотала во мне, радости битвы и обладания сильным оружием!

Хрипы, стоны, рычание, хруст костей и скрежещущих клыков, последние вздохи и булькающие звуки порванных лёгких.

— Святая задница! — орали где-то люди.

— Примите мою душу… — подвывали в другой стороне.

— Мясо-мясо-мясо! — многократно перекраивало всё яростное шипение других.

— Оба! — удивился я, когда толкочея свела меня нос к носу со знакомой рожей, от которой тянуло тяжёлым сивушным духом, который перекрывал многие другие неприятные запахи, витающие рядом.

— Торкас, скотина, ты ли это!

Распалённый от крови, которой была заляпана вся его морда, он заорал, брызгая слюной:

— Это я отравил ваши запасы еды! Надеюсь, вы пожирали друг друга зимой!

В ответ я просто плюнул кислотой и, пока он орал, пытаясь стереть с участков обнажённой кожи капли кислоты, ударил локтём ему в лицо, роняя под ноги. Занеся булаву, чтобы размозжить его мерзостный череп, увидел траекторию какого-то тролля, что двигался мимо меня, старательно давя моих бойцов. Отвел булаву влево, удерживая её двумя руками, а потом резко выкинул шар-боёк, и тролль наткнулся на него со всего маху. Ощутил толчок, когда боёк врезался в кость, а затем шар прошёл дальше, дробя её. Чудовищный пехотинец этого не ожидал и, покачнувшись, не удержав равновесие, упал, чуть не подмяв меня своей тяжеленной тушей. Он тут же сделал попытку встать… Когда я подтащил к себе булаву и, перехватив, занёс её и несколькими быстрыми ударами расколол его череп. И надо сказать, что череп треснул не с первого удара. И глухой мычащий крик звучал удара до четвёртого.

Я сталкивался со всё новыми