Такса миссис Хадсон - Игорь Сергеевич Градов

то, что я уже озвучил инспектору: Красавчик якобы решил взять цирковую кассу, но ночью, в темноте перепутал фургончики. Понимаю, что эта версия выглядит несколько… — э… - Холмс немного помолчал, подбирая нужные слова, — натянуто, но, полагаю, Лестрейда она вполне устроит. Он хорошо знает, кем был Красавчик при жизни и чем промышлял, а потому в желании ограбить циркачей не увидит ничего необычного. Наоборот, все выглядит правдоподобно: Красавчик от кого-то узнал об успешном выступлении циркачей и о том, что у них скопилась большая выручка, и захотел ограбить мистера Альнутти. Думал, что это будет легко — директор цирка испугается, не окажет сопротивления и отдаст все сам. Однако получилось не совсем так, как рассчитывал… Точнее, совсем не так: залез не туда, куда надо, напоролся на мистера Салеха и получил пулю. Вернее, целых три пули. Что ж, ожидаемый конец преступной жизни.

О происшествии же в Британском музее мы говорить не будем. Свидетелей этого досадного происшествия нет, значит, нет и дела. Из улик — один только бронзовый амулет, а он у меня.

Холмс с удовольствием повертел в руках старинное царское украшение, полюбовался им.

— Кстати, как вы собираетесь поступить с ним? — спросил директор Приксвелл. — Надеюсь, не отдадите сэру Райли? Это было бы крайне несправедливо!

— Нет, разумеется, — пожал плечами Шерлок, — вручу законной владелице, царице Нефед.

И, видя изумление на лице директора музея, пояснил:

— Когда мистер Салех поправится, я куплю ему билеты на пароход, чтобы он смог вместе с дочерью вернуться в Египет. И передам амулет — но только перед самым отбытием. Чтобы больше ничего не произошло… А уж в Египте мистер Салех найдет способ вернуть амулет царице. Я в этом нисколько не сомневаюсь!

Почему-то мне тоже так показалось: обязательно вернет…

— А как быть с нашей экспозицией? — спросил директор Приксвелл. — Завтра сэр Райли приведет в музей своих друзей, и тогда… Он же наверняка заметит, что части золотых украшений нет. И разразится грандиозный скандал…

— Пропало не так уж много вещей, — ответил Холмс. — Значительную часть сокровищ нам, к счастью, удалось спасти. Положите их в витрины, в новые, конечно же, чтобы никто ничего не заметил, и поставьте на прежнее место в зале. По поводу же утраченного золота мне придется лично поговорить с сэром Райли. Завтра утром мы с вами, уважаемый мистер Приксвелл, навестим его. Я скажу, что знаю о его договоре с профессором Мориарти и роли в преступлении, а вы подтвердите мои слова. Полагаю, после этого сэр Райли не захочет поднимать шум, побоится ненужной огласки…

— Значит, о краже в музее никто не узнает? — с надеждой спросил директор Британского музея. — И наша репутация не пострадает? Конечно, это прекрасно, но вдруг сэр Райли не захочет молчать? Ведь он тогда не получит страховых денег, на которые очень рассчитывает…

— Полагаю, захочет, — уверенно заявил Холмс. — Иначе мы намекнем газетчикам о его участии в краже. И они мигом сообразят, что к чему. Вот тогда действительно разразится большой скандал! Конечно, прямых улик против сэра Райли у нас нет, но пойдут крайне неприятные для него слухи… И его репутация сильно пострадает. Так что, полагаю, он пойдет нам навстречу и оставит все в тайне. Что же касается денег… Полагаю, сэр Райли найдет способ добыть их, как делал это все время. Впрочем, это уже не наша забота. Дело с бронзовым амулетом завершено!

И Шерлок еще раз с видимым удовольствием покрутил в руках красивый бронзовый амулет.

Глава четырнадцатая

Вскоре мистер Приксвелл покинул нас — отправился к себе в музей раскладывать спасенные сокровища по новым витринам. Но перед этим он дал несколько шиллингов мальчику-посыльному, и тот купил в соседней мясной лавке большую говяжью кость. Со вкусными хрящами и сочными мясными обрезками! Это был подарок мне — в знак благодарности и глубокой признательности за спасение украшений. Очень приятно!

Холмс и доктор Ватсон разошлись по своим комнатам, а потом из спальни Шерлока послышались тоскливые, протяжные, заунывные звуки скрипки — он опять принялся музицировать. Дело с бронзовым амулетом закрыто, а другого, такого же интересного, пока не намечалось. И оно может подвернуться очень не скоро, значит, великого детектива опять ждала долгая скука…

Я не стала слушать нудное музыкальное пиликание, а побежала на кухню — пора обедать. Миссис Хадсон, тоже довольная результатами нашего расследования, положила мне в миску, помимо обычных бараньих косточек, целых два куриных крылышка — награду лично от себя. Что ж, я честно их заработала, а потому приняла с благодарностью. Одно крылышко я тут же съела, а второе приберегла для Барти. Трудно ему сейчас, в эту суровую зиму. Да еще в такой злющий мороз!

После обеда я решила погулять — а заодно и навестить друга. Надо порадовать его вкусным сюрпризом! Долго искать кота не пришлось — он сам окликнул меня, едва я появилась в нашем дворе:

— Эй, Альма, какие новости?

Я коротко рассказала ему о последних событиях, а также сообщила, что у меня есть для него весьма приятный сюрприз. Мы вместе вернулись на кухню, и я вынесла на крыльцо крылышко. Голодный кот расправился с ним за две минуты и грустными глазами посмотрел на меня. Я вздохнула и отдала ему говяжью кость. Большую, вкусную, с сочными кусочками мяса… У самой слюнки текли! Правда, я уже частично обгрызла ее, но хрящиков и обрезков все еще оставалось более чем.

Барти благодарно мяукнул и набросился на мой подарок. И даже замурчал от удовольствия. А я сидела рядом и думала: какие же мы все-таки разные — люди и животные. Вот, скажем, Барти: самый обычный дворовый кот, один из многих тысяч. И даже сотен тысяч… Вырос в грязной лондонской подворотне, никогда никто им не занимался, никто его не любил, не жалел — наоборот, все только и делали, что били, шпыняли и гоняли.

Ему с раннего детства приходилось упорно бороться за свою жизнь — питаться на помойке, драться с другими уличными котами за жалкие объедки, увертываться от метлы злого дворника и страшных собачьих зубов. Но честности и благородства в нем оказалось гораздо больше, чем в каком-нибудь джентльмене, выросшем в тепле, заботе и уюте, воспитанном в лучших британских традициях. И вращающемся в самом что ни на есть наивысшем английском обществе.

Барти никогда не струсит, не предаст, не нападет со спины, не убежит, когда его другу или подруге грозит опасность. В трудную минуту он всегда будет рядом, подставит свое надежное серое плечо и протянет лапу