Любовь эпохи ковида - Валерий Георгиевич Попов

– что? Сказал: «Не по телефону». И это настораживает, если не сказать больше…

– Может быть, книги? – взбадривались мы.

Ну конечно – книги!.. Но и книги у него жуткие. Однажды распахнул – тут же запахнул. Потом весь год снилось.

Задний больничный двор, самый глухой. Заросли, запустение. Низкая дверка, тусклый фонарь. Кнопка. Внутри радостный перезвон. Открыл амбал в медицинской маске. «Вы кто?» «Мы от Неклюдова!» – почему-то зловеще сказал Игорек. «А! От Юрия Алексеевича! Сейчас нарубим!» «А мы?» – Игорек побледнел. «А вы вот тут посидите». Фойе. Доска почета кафедры танатологии.

– О! И девчонки тут есть!

– Не советую… – мрачно сказал Игорь.

Кафедра танатологии его не вдохновляет.

– Вам сколько? – высунулся наш друг.

– Ну… сколько Юрий Алексеич просил, – нашелся я.

– А вам самим не надо?

– Нет.

– Так вы не коллеги?

– Нет.

– Тогда… Если остановят, говорите – нашли.

– То есть просто нам повезло? – пробурчал Игорь.

И вскоре выдали нам пластмассовый контейнер, перебинтованный скотчем, размером с маленький чемодан.

– А не могли бы вы тут еще ручку намотать для удобства? – вежливо попросил я.

– Вот, пожалуйста! Вы знаете, куда передать? Открывать не рекомендую.

– Прямо мечтаем об этом! – хмуро сказал Игорек.

– А что там, если не секрет? – поинтересовался я.

Между нами говоря – мне же про все это писать!

– Как? Что заказывали – кисти рук. Я ученик Юрия Алексеевича – вот и делюсь!

– В Саратове, что ли, этого нет? – спросил Игорек.

Как-то не очень доволен он был этой миссией.

– Климат не тот! Влияние климата изучаем на фаланги пальцев.

– Прописку будете определять?

– Ну… хотя бы место рождения. Извините, пошел.

– И правильно сделал! – пробормотал Игорек.

И мы вышли.

– Ну что ты расстраиваешься? – сказал я. – Вот если бы головы нам дали – это было бы слишком. Такси? – предложил я.

– Нас могут запомнить.

– Ты прав – лучше затеряться в метро.

– При входе могут проверить.

– Тогда – пешком?

Та еще прогулочка – к Павелецкому вокзалу.

Но вот и он, родимый, наконец. Поезд «Москва – Саратов», вагон семь. Как предписано. Проводник Шестаков. Протокольная морда. Вот он нас и сдаст!

– Юрию Алексеевичу? Передам, конечно… Материалы? Понимаю! Материалы я ему часто вожу. Так человек какой! Вся страна, почитай, на него работает.

Это уже фольклор.

– Приглашал на рыбалку!

– Нас тоже.

– Пересчитывали? – сделал движение – коробку открыть.

– Всё как в аптеке! – это удачно Игорь вмешался, а то могли бы нас и на «скорой» отвезти.

– Ну – всегда рад. Вы коллеги его?

– Мы холопы докторские! – Игорек вдруг что-то расклеился.

– Молодой еще! – Я потрепал по плечу «молодого», и мы двинули.

Соучастники! Зато реферат свой прислал, с нашими кистями. Фото – и ручкой написал: «С благодарностью!». И мне, и Игорьку. Полистали. Референт его – из Литвы, несмотря на сложные политические отношения. Поверх барьеров работают гении! Весь мир наш Юрок запряг. В колонке «благодарности» – немцы, новозеландцы… А нас нет. Даже самым мелким шрифтом. Мне что? Я даже в аспирантуре ни разу не был. А Юрка – вот «кисти» со всего мира собрал! «Знатный виноградарь!» – мы называли его. Как мы его только не называли. Обскакал нас! Можно сказать, на руках обошел. А как мы его кисти несли – по обледенелой Москве, несмотря на июль?

– Наука – вообще вне морали! – страдал Игорек.

– Но с этим-то как раз у нас хорошо! Что же еще?

– Связи, связи! – забормотал Игорек.

– Так и связей не избегаем. Результат?

Защита докторской проходила в Москве. Как полагали мы с Игорьком – нашем городе. Город-то наш. Но защита… Излагал наш Алексеич – заслушаешься! Даже Игорь был потрясен.

– Ты заметил? – сказал я. – Ни одного слова, которое бы мы знали. Даже глаголы непонятны.

– В этом-то и класс! – проговорил Игорек с тоской.

Утешиться удалось лишь на банкете. И то – частично. Неожиданно – ресторан «Пекин». Эва куда! Именно здесь много лет назад, после парикмахерской № 1, блистали мы с Игорьком.

– Братики вы мои! Что бы я делал без вас?!

Это верно.

После этого мы стали откланиваться. Поблагодарили литовца…

– Братики мои! Вы куда?

– Ну? – Игорек поднял бровь. – Тебе, видимо, в гору. А наш удел – катиться дальше, вниз!

– Я с вами.

– Тебя Майя ждет! – Я пытался его остановить, но наш «кабан» был упрям.

– Я же в командировке! За вами, кстати, должок! – сообщил он, когда мы вышли.

– Я помню. С ВСХВ.

– Но мы в Хвалынске тебя угощали! – вспылил Игорек.

– По Волге – в расчете! А по Москве – нет!

Если бы еще Игорек знал, куда нам сейчас «катиться вниз» в этом городе.

КУТЕЖ ТРЕХ КНЯЗЕЙ

Остановились у «Националя». Из кабака – снова в кабак? «Тупо» – как сказал бы и сам Игорек. К тому же – «чудовищная бедность!». Но и наш Бугор вдруг тоже поморщился.

– Честно, братики мои… Кабаки уже с их вежливыми халдеями – во! – ребром ладони по горлу.

– Ну, а что же тогда? – скривился Игорек. – Раки, увы, в Москве-реке не водятся. Экология подвела!

Холод сейчас убьет нашу дружбу! А всего-то, чего Юрок хочет – тепла! Удивительно, что наличие «интеллектуальных лежбищ» в столице Игорек яростно отрицал. Если и были, то позабыл. Принес себя в жертву клану с его моралью!

– В Москве, в этом городе высокопоставленных бюрократов… – говорил он.

Гримаса важности. К вышеупомянутым относил и себя.

– …тупых карьеристов! – отмежевывался. – Интеллектуальных лежбищ не может быть по определению!

То есть «моя хата с краю». Точней – ее нет.

Все, стало быть, на мне. Он – выше.

– Ладно, пошли. – Мне рисковать репутацией не привыкать.

Надо! Иначе – засохнешь в величии своем! И дружба усохнет. Так что «сомнительные мероприятия» – на мне. Налетай! Жертвую репутацией! Но что делать? Должок-то есть. И отдавать – мне.

Годы бескорыстного служения литературе (особенно плодоносные в Москве) обогатили меня – к сожалению, не материально, а духовно – «интеллектуальными лежбищами». Это есть.

«Чем богаты», как говорит Юрок.

– Ты?

– Я. Но с друзьями. Братьями!

Это, надеюсь, поднимет мой моральный престиж?

– Да кто ж думал, что ты придешь один? Ладно. Проходи по одному…

Когда я протискивался, довольно близко к ней (тесная прихожая), она двусмысленно улыбнулась. А придется – «трехсмысленно». С братьями пришел!

Игорь, молодец, сразу завелся – светский лев! Может, признал в хозяйке Аглаю Тихоновну, увлечение юных лет?

– Позвольте представиться… Игорь Иваныч! Лицо свободной профессии! – многозначительно произнес, но при этом, как всегда, безобразно гримасничал.

Однако хозяйка была спокойна. Крепка!

– Хотя, возможно, встречались в великосветских кругах! – Он вился ужом.

При этом, что удивительно, абсолютно