Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

Ожидая кончины любимого со дня на день, я отноcилась к нему с особой нежностью. Хотелось сделать ему приятное, приласкать и вообще осчастливить напоследок. Лом с видом законченного идиота болтал, как заведенный, о будущих детях и нашем новом доме. Я слушала его с улыбкой, думая о том, что новый дом для него будет малость тесноват, но зато надежен и крепок. Об этом я позабочусь.

Я присмотрела себе платье и решила, что в роли вдовы буду выглядеть восхитительно. Каждый день звонила Таньке и просила поторопиться. В конце апреля она пришла и сказала с порога:

— Завтра.

— Правда? — ахнула я, боясь поверить своему счастью.

— Бабки приличные…

— Заплачу сколько скажет… Танька, что бы я без тебя делала? — подхалимски сказала я, обнимая ее.

— Вот уж не знаю… В общем, так: поедет завтра Лом в контору, а возле универмага его будет в двенадцать ждать стрелок. Позаботься, чтоб он из дома вовремя отчалил, и венок покупай.

— Поверить не могу… — Я засмеялась, кружась по комнате. Танька взирала на меня неодобрительно.

— Конечно, я за тебя в огонь и в воду, и вообще куда угодно, но с мужьями так не обращаются.

— Заткнись! — прикрикнула я, потом обняла подружку и пообещала:

— Вот похороним любимого и заживем как в сказке… Танька только рукой махнула. Всю ночь я не спала и вдовой себя воображала. Лом сопел рядом, чмокал губами и ко мне жался. «Неужто его завтра не будет? Чудно…» Я включила ночник и покосилась на Лома. Больше я этой глупой физиономии не увижу, голоса его не услышу с дурацким распевом. «Ладушка», — мысленно передразнила я и засмеялась. Расплата последовала незамедлительно. Лом проснулся:

— Ты чего, Лад?

— Соскучилась, — улыбнулась я. Лом хохотнул и ко мне полез, а я подумала: «Ладно, гад, порадуйся напоследок».

Утром муженек поднялся раньше обычного и, бреясь в ванной, что-то пел. Я нежилась в постели, потягиваясь и улыбаясь. Любимый возник на пороге, увидев, что я не сплю, ко мне подошел.

— Красавица моя…

— Ты куда так рано?

Он хитро ухмыльнулся и сказал:

— Дела…

— В контору когда поедешь? — насторожилась я.

— Как обычно. — Лом стал одеваться, а я с облегчением вздохнула: универмага ему не миновать, другой дороги к конторе не было, место Танька выбрала правильно, и вообще она молодец.

Лом наконец ушел, а я вскочила и стала заниматься всякой ерундой, пританцовывая и напевая. Потом сходила в магазин и стала готовиться к праздничному ужину. Кончину муженька следовало отметить. В половине двенадцатого он позвонил из машины:

— Ладуль, я тебе щеночка купил.

— Кого? — не поняла я.

— Щенка, забыл, как называется… подожди, у меня тут записано. Вот… коккер-спаниель, смешной такой, рыжий…

— Ломик, — ласково сказала я, — а ты не знаешь, на кой черт мне щеночек?

— Ну… — замялся Лом. — Я подумал: пока детей нет, чтоб тебе не скучно было…

«Не надо думать, когда нечем», — хотелось сказать мне, вместо этого я спросила:

— А кто с ним по утрам гулять будет, ты подумал? Ненавижу рано вставать…

— Я погуляю, — заверил Лом, — а вечерами будем вместе в парк ходить… как люди…

Я представила, как мы с Ломом и этим самым щеночком гуляем в парке, и глухо простонала.

— Ладушка, — опять запел Лом, — чего ты? Он тебе понравится… маленький такой, кудрявый.

— Ты куда едешь? — всполошилась я.

— В контору.

— Со щенком?

— Так он не помешает, пусть побегает немного, часам к двум домой приеду.

Мы тепло простились, я постояла возле телефона, перевела взгляд на часы — без пяти минут двенадцать. Я грязно выругалась и позвонила мужу:

— Ты где сейчас?

— В машине, — ответил он.

— О господи, на какой улице?

— К универмагу сворачиваю.

— Ну-ка, тормози, — рявкнула я. — Сворачивай в переулок, там собачий магазин, купишь ошейник, миску и сухого корма для щенка. Все понял?

— Ладуль, я сначала в контору заскочу, там рядом такой же магазин…

— Не такой… и щенку в конторе делать нечего, еще блох подцепит. Сворачивай сейчас же в переулок и не вздумай хитрить.

— Да свернул уже, — проворчал Лом. — Какая разница, где ошейник купить?

— Если я говорю, что есть разница, значит, есть. И из магазина сразу домой, я щенка увидеть хочу.

Закончив с Ломом, я позвонила Таньке, хмуро сказала:

— Убирай стрелка, деньги заплачу…

— Что так? — хмыкнула подружка.

— Не твое дело, — разозлилась я, а потом, разумеется, заревела с досады.

— Что, жалко любимого стало? — веселилась Танька уже вечером.

Лом был в конторе, а щенок по имени Рокки лежал на моих коленях.

— В машине находился щенок, — обиделась я. — Представь, что на его глазах убили бы человека? Это же травма для собаки на всю жизнь.

— Да, животное бы это подкосило… Ну что, выпьем за здоровье Ломика… — Танька подняла рюмку и подмигнула мне.

— Чего ты все лыбишься? — не выдержала я. — С киллером договорилась?

— Да не было никакого киллера, — вздохнула Танька. — Знаю я тебя как облупленную, баба ты добрая… Аркаша, царство ему небесное, был хуже чучела, а ты все равно его любила, а Лом мужик видный, и кое-какие достоинства у него имеются. А злилась ты оттого, что он силой тебя с ним жить заставил. Я ж знала, привыкнешь, жалеть начнешь, и киллера придумала, чтоб ты поскорее дурака валять перестала.

— Подлая ты баба, — с улыбкой покачала я головой.

— А ты эгоистка, — нахмурилась Танька. — Все только о себе и думаешь, а до меня тебе и дела нет.

— Ты влюбилась, что ли? — насторожилась я.

— Я с любовью завязала, в смысле — влюбляться больше не хочу, никакого нет в этом толку. Мужики меня не любят, каждый облапошить норовит. Вот хоть Вовку взять. Чего подлецу надо? А его все из дома тянет. Только-только отвернешься, бдительность потеряешь, а он уже шасть за дверь… — Танька вздохнула. — У меня мечта есть.

— Какая? — обрадовалась я. Настроение у меня было хорошее, хотелось осчастливить Таньку.

— Я хочу построить Империю, — скромно сказала она.

Я слабо икнула и переспросила:

— Что ты хочешь?

— Империю. У всех приличных людей была империя: у Македонского, Наполеона, у Гитлера и то была. Чем я хуже? Мозгов у меня, может, поболе будет.

— Ты, Танька, часом не свихнулась? — поинтересовалась я. — Какая еще империя?

— Обыкновенная. Где мы хозяйки: ты и я.

— Мамочка, — охнула я. — Македонский ей привиделся… По Индийскому океану тоскуешь? Так слетай по путевке…

— Вот ты всегда так, — разозлилась Танька. — Как тебе что надо — вынь да положь, а как мне — так обязательно глупость… Я для тебя что хочешь, а ты малость какую-либо и то сделать не желаешь.

Я застыдилась.

— Какую империю тебе надо? Объясни, — развела я руками.

— Обыкновенную. Чего ж тут не понять…

— Области тебе хватит? — насторожилась я.

— Мне и города хватит, — заскромничала Танька.

— И то ладно. Хочешь стать мэром? — проявила я сообразительность.

— Еще чего… мэром. Нашла императора…

Тут я наконец понимать стала и присвистнула:

— Ясно, глупость это… Только в дурацких фильмах крутые бабы мужиков в «шестерках» держат, нам под себя бандюг не подмять, начнем с императриц, а кончим подстилками.

— А Лом на что? — хмыкнула Танька. — Лучшей кандидатуры не сыщешь. Сидит крепко. Во всем городе Лом да Ленчик… А при нем два серых кардинала, зачем нам наперед лезть. У Лома сила, у нас мозги. Считай, империя в кармане. И ты делом займешься, а то сидишь пеньком, на войну с мужем себя растрачиваешь, а муж-то золотой…

— А я все удивлялась, чего ты так о Ломике заботишься… — покачала я головой.

Мы посмотрели друг на друга, ухмыльнулись, потом и вовсе расхохотались.

— Ну?.. — спросила подружка.

— Заметано, — ответила я.

Тут как раз явился Лом.

— Ломик, — позвала Танька. — Иди, родной, выпей. У тебя сегодня никак день рождения?

— Сдурела, что ли? — нахмурился Лом.

— Геночка у нас Лев, — сообщила я, целуя любимого. — Садись ужинать.

— А я думала, ты сегодня родился, — не унималась Танька.

— Да отстань ты, дура, — не выдержал Лом.

— Не обращай внимания, — мяукнула я и опять его поцеловала. — У Таньки настроение хорошее.

— А что у вас за праздник? — спросил Лом, заметно смягчившись.

Мы переглянулись и захохотали.

— Вы пьяные, что ли? — поинтересовался Лом, глядя на меня с удивлением.

— Коньяка выпили, Танька с Рокки познакомилась, и они друг другу понравились. А еще — я тебя люблю.

— Уж это точно, — кивнула Танька. — Все уши прожужжала, какой у нее муж золотой. Просто слушать противно.

— А ты не слушай, — сказал Лом и поцеловал мне руку. Тут Рокки сделал пару шагов и оставил после себя лужу.

— Что делает, блохастый, — разозлилась я. — Наказание, да и только.

— Я уберу, — с готовностью поднялся муженек, — не злись только. Он маленький, привыкнет…