Кодекс Оборотня 2 - Эрик Гарднер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суини уставился на меня в изумлении, потом перевел взгляд на Фалви, готового провалиться сквозь землю.
— Не хотите рассказать, Финн?
— Как-нибудь в другой раз. Мы оба сейчас не в лучшем состоянии.
— Ладно. Свободны! — сказал Суини. — Руари, раз ты болеешь, неделю можешь тут не появляться.
— Спасибо.
Я поставил пустой стакан ему на стол, а бутылку забрал с собой.
— Конмэл, зайди ко мне, — остановил меня Фалви, когда я уже собирался нырнуть вниз, на лестницу.
Мы зашли в его кабинет.
— Мне нужны те фотографии.
— Ааа, так вы тоже не по доброте душевной меня прикрыли? Вы их не получите. А если со мной что-то случится, пойдете ко дну вместе со мной.
— Где фотографии?
— У надежных людей, которых вы не знаете. Не в Клонмеле. Так что вам их никогда не найти.
— Откуда они узнают, что с тобой что-то случится? — поинтересовался Фалви. — Ты ведь это только что придумал, а, Руари?
— Нет. Раз в неделю делаю контрольный звонок. Можете не верить. Но я вас предупредил. Вы что-то еще хотите мне сказать, или я могу наконец уйти?
— Конмэл, зачем…
— Вы вытащили меня когда-то из петли, но я вам долг уже многократно отдал. Или, может быть, вы так не считаете?
— Считаю. Но ты мог бы не говорить Уолтеру…
— В сам деле? Так, может быть, вам самому об этом следовало рассказать? А? Ему тогда бы в голову не пришло отдавать приказ пристрелить меня.
— Мы же разрешили сложившуюся ситуацию…
Я смотрел на него и мне казалось, он вообще не понимает, о чем я. Хотя должен был.
— Да пошли вы, Финн!
Я вышел из кабинета, зло грохнув дверью.
Я вернулся домой. Скинул мокрую одежду и забрался с головой под одело. Провалялся в постели три дня. И было желание проваляться еще столько же, хотя я уже выздоровел.
Но вот настроение было хуже некуда от всего, что произошло за последнее время. Несколько раз в комнату осторожно заглядывала мать. Приносила еду.
— Руари, к тебе младший О’Шэннон приходил аж два раза, — сообщила она, увидев, что я не сплю.
— Что-то передал?
— Что не может тебе дозвониться и что он уезжает сегодня в Дублин. До трех часов ты еще сможешь застать его дома.
— Да пусть катится! — разозлился я.
Лиадан застыла на пороге, взглянула с тревогой.
— Сын, что происходит?
— Ничего, — я поднялся, принялся одеваться. — Мы вроде договаривались, что ты не лезешь в мои дела.
— Пока все не заходит слишком далеко. Я многое пережила из-за твоего отца, Руари. И не хочу повторения.
— Отец как раз ставил тебя в известность.
— Это ведь не сделало нашу жизнь лучше и спокойнее.
— Все нормально, мам. Честно.
Она кивнула.
Я вышел из дома, доплелся до конца Прайор-Парк-авеню, остановился на перекрестке и посмотрел налево, где в трех сотнях футов начиналась улица Редвуд-Гарденс, на которой жили семейства магов. Но потом все же повернул направо и направился к центру Клонмела, а затем на набережную.
Сел на Старом мосту, рассказывая все, что произошло за последнее время. Шур, чуть омывая мне ноги, с которых я скинул ботинки, слушала, не перебивая. Когда я закончил рассказ, мне послышался сквозь журчание водных струй горестный вздох.
— Тут не могу ничего советовать, Руари, — наконец тихо пропела она. — Ты сам должен сделать выбор.
— Я делаю его постоянно.
— Да, — согласилась она.
Меня окутала прозрачная водяная дымка из миллионов мелких капель, дохнула на меня свежестью, словно Шур пыталась меня взбодрить.
— А если я ошибусь?
— Это будет твой выбор.
Я криво усмехнулся. Соскочил с каменного парапета моста и, надев на мокрые ноги ботинки, неспешно пошел дальше, в сторону Комерагских гор. Хотелось побродить среди вересковых пустошей в одиночестве и, может быть, найти правильный ответ. Промаявшись почти сутки в горах, я вернулся в город, невыспавшийся и голодный. Утренний туман почти разошелся, оставив после себя влажную прохладу.
На Митчелл-стрит меня окликнули:
— Руари!
Я обернулся. Ко мне направлялась Магра Даген.
— Доброе утро, Руари.
— И вам того же.
— Всё еще сердишься из-за произошедшего?
— Да тут много чего произошло, — хмуро отозвался я. — К вам… к магам не относится.
— Не против, если я угощу тебя кофе и завтраком? В «Золотой Арфе». Надо поговорить.
— О чем? — я почти сдался. На улице было промозгло. А от голоса Магры становилось как-то спокойнее, по крайней мере, если она держалась на расстоянии.
— Да так, поболтать, поделиться новостями.
— У вас есть новости, правда? — я скептически оскалился.
— Можно и так назвать.
— Что-то нашли с мистером О’Шэнноном?
— Что? А, нет, я про парней.
— Угу-угу.
Я вовсе не хотел ничего об этом слушать, но мы уже зашли в паб. В зале кроме нас никого не было. Бармен быстро приготовил нам кофе. Магра, делая мелкие глотки и время от времени облизывая с губ пенку капучино, неспешно рассказывала о «мальчиках», как они отреагировали на правду обо мне и на новости о том, что, оказывается, их семьи были со мной в сговоре, и так далее и тому подобное.
Я рассеянно слушал. Ее бархатистый голос усыплял. В итоге я стал усиленно пялиться на свою полупустую чашку, чтобы глаза не закрылись.
— Конечно, они считали тебя опасным, но, после того как О’Шэннон рассказал им о случае с пэйви…
— Что вы от меня хотите? — поинтересовался я, всем видом показывая, что тема разговора мне не нравится.
Мне, наконец, принесли завтрак. Магре хватило такта подождать, пока я поем.
— Половина из них считала тебя своим другом, Руари.
— И что? — я ковырял зубочисткой в зубах. — Не помню, чтобы я когда-либо изображал из себя безобидную комнатную собачку. Или тем более напрашивался в друзья. Переживаете за их тонкую душевную настройку? Серьезно?
— Это бы сделало наш союз только крепче. Тебе не хочется вернуть их доверие?
Мне захотелось наговорить ей гадостей.
— Конмэл!
Мы оба уставились на дверь, в которую только что зашел Фалви.
— Ты что тут делаешь?
— Плету с миссис Даген заговор против магической полиции — что, не видно? — огрызнулся я.
