Пушкинский вальс - Вадим Смиян

     С другой стороны – разве они плохо погуляли утром в субботу? Лилия Николаевна женщина несомненно интересная и… как бы это сказать… сложная! Не зря она одинока – Владиславу Георгиевичу как-то стало абсолютно ясно, что семейная жизнь – это не для нее. Ей нужно не семейное счастье с мужчиной и даже не любовная связь с оным, скорее, ей нужно общение с мужчиной! Хорошее, добротное, интеллектуальное общение. И наверное в его же интересах оставаться на позицииях именно такого общения, ибо Лилия Николаевна была для него полнейшей тайной. Как женщина она влекла его, как-то незаметно очаровывала, заставляла постоянно думать о себе, вызывала в душе неведомое ранее томление…Но при этом что-то в ней настораживало, вселяло в сердце какое-то неопределенное ощущение затаившейся опасности. Он не понимал, на чем конкретно основано столь странное чувство. И эта неопределенность не только отпугивала, но и одновременно странным образом завораживала его…

    А потому вечером вторника он с таким сладостным волнением направился в библиотеку, полностью осознавая, что идет не столько за книгами, сколько затем, чтобы увидеть эту весьма необычную женщину, которую не видел третий день и по которой начал незаметно тосковать.  

     В библиотеке в этот вечер почему-то оказалось немало народу, и Владислав Георгиевич сразу почувствовал легкое раздражение. Почему-то он решил, что все эти читатели собрались перед стойкой исключительно затем, чтобы завладеть вниманием старшего библиотекаря и не допустить ни минуты общения ее со страждущим читателем, приехавшим из столицы. И хотя Лилия Николаевна в библиотечном зале отсутствовала, а весь напор жаждущих знаний посетителей принимали на себя все те же две молодые сотрудницы, Владислав Георгиевич с грустью подумал о том, что едва  ли ему сегодня удастся перекинуться с Лилией Николаевной хотя бы словом… И от этого было очень грустно и досадно.

     Стоя в очереди, он невольно подумал, что старший библиотекарь была не совсем справедлива к своим помощницам, когда задавала вопрос – за что им платить. Сегодня обе девушки крутились как белки в колесе. Владислав Георгиевич терпеливо ждал своей очереди, а народ все прибывал и прибывал. И уже за ним образовался длинный хвост. Трудно было сказать, чем вызван такой аншлаг: но если вспомнить, что подходил к концу май, а прибывавшие читатели принадлежали в основном к молодежи, то причиной, очевидно, являлась зачетная сессия…

    Когда подошла его очередь, Ксюша вынула его формуляр, убедилась, что долга за ним нет, и кивнула в зал:

     - Выбирайте…

     И Владислав Георгиевич двинулся к стеллажам. По пути он покосился на дверь заветного кабинета: она казалась запертой… Может быть, ее вообще сегодня нет? Его так и подмывало спросить у девушек, где их начальница, но… он решил молчать: не хотел, чтобы ее юные подчиненные злословили о ней. Приходилось унимать свое любопытство. Постепенно он увлекся просмотром книг – сегодня ему хотелось взять какой-нибудь исторический роман, желательно из эпохи поздней античности. Выбор оказался весьма обширным, и он с наслаждением перебирал книги, прочитывал названия, пробегал глазами страницы…Ставил на полку одну книгу, трепетно брался за другую…

 Время летело незаметно, и Владислав Георгиевич даже начал забывать, где он находится, погрузившись в чарующе-зловещий мир великого переселения народов и падения Рима, а потому нервно взрогнул, услышав громкий голос одной из девушек:

     - Лилия Николаевна!..

    Он поднял голову от очередной книги и начал пристально всматриваться в зал сквозь книжные полки, сам при этом оставаясь невидимым. Ксюша стояла возле кабинета начальницы, и на ее зов дверь распахнулась. Госпожа Гончарова  прошла в зал, оставив девушку в стороне и даже не взглянув на нее. Владислав Георгиевич наблюдал ее пару секунд, не более, ибо она исчезла за стеллажами, однако настроение его сразу улучшилось.Теперь он точно знал, что старший библиотекарь находится возле стойки, где толпился народ и откуда доносился ровный гул голосов. Значит, можно будет подойти к ней, увидеть ее глаза, ее руки, ее улыбку… Поздороваться, услышать ее приятный голос! Это же так прекрасно, и он счастливо улыбнулся, предвкушая эту минуту. Конечно, он подойдет, и непременно, но не сразу, не сейчас… надо немного обождать, и если даже она вернется к себе, всегда можно потом заглянуть в кабинет и заговорить с ней.

     Рассудив таким образом, Владислав Георгиевич снова продолжил свои книжные изыскания. Прошло немного времени, и нездоровый шум возле стойки привлек его внимание. Там явно разгорался настоящий скандал, и одним из активных участников его являлась Лилия Николаевна: он явственно различал ее голос, ставший резким и очень жестким. Ругань становилась все громче, она настойчиво лезла в уши, не давая сосредоточиться на книгах, особенно же его встревожило участие в скандале женщины, к которой он относился весьма трепетно. Кто мог так ее рассердить? И вообще что это там стряслось?Владислав Георгиевич решил поинтересоваться. Он отложил книги и сделал несколько шагов вдоль стеллажа – так, чтобы стало видно, что там происходит.

      Лилию Николаевну он увидел сразу – она находилась за внешней стороной стойки, где собиралась читательская очередь.Перед ней стоял долговязый парень в расстегнутой жилетке и потертых джинсах; он смотрел на библиотекаршу со злобным недоумением, как на неведомо откуда взявшегося противника. Ксюша стояла возле стола и растерянно смотрела на яростно спорящих начальницу и читателя. А на стойке лежала толстая книга, которая по-видимому, и явилась поводом для конфликта.

    - Я сказала русским языком, - жестко заметила старший библиотекарь, - вы больше не получите здесь ни одной книги. Вы больше не сможете превращать книги в макулатуру – я вам не дам такой возможности. Вы у нас больше не читатель.

    - А это не вам решать! – вызывающе ответил молодой человек, тряхнув длинными, слегка вьющимися волосами. У него был неприятный гнусавый голос, который как-то подозрительно «плыл», наводя на мысль о недавнем принятии на грудь. – Я здесь записан, мне нужен учебник, и я его получу, ясно?!

     - Не получишь! – решительно сказала Лилия Николаевна, глядя на парня в упор. – Можешь идти куда хочешь, но здесь ты больше не получишь даже старой газеты. А насчет того безобразия, что ты сотворил, у нас разговор еще впереди, и для тебя он окажется крайне неприятен, это я тебе гарантирую…

     - А че я сотворил-то? дочку вашу обрюхатил, что ли?..

 Кто-то из читателей, молча наблюдавших эту отвратную сцену, сдавленно хихикнул. А Владиславу Георгиевичу едва не сделалось дурно. Он сразу понял, что этот крайне наглый и распущенный тип и есть тот самый Олег Стасенков, грязно надругавшийся над томиком Пушкина и сделавшийся личным врагом Лилии Николаевны.