Пушкинский вальс - Вадим Смиян

   - У вас было хорошее детство, правда? – спросила она как-то по-особенному тепло.

   - Правда, - согласился он. – И во многом благодаря моим милым старикам, которых – увы, давно уже нет. Ну, а вы? Расскажите и вы что-нибудь о себе.

   - А что рассказывать? – Лилия Николаевна пожала плечами. – Я тоже родилась здесь…Городок свой люблю, он такой тихий, милый. Многие стремятся уехать, а я никогда не стремилась. Правда,у меня были иные условия, чем у многих. Мой папа был видным человеком в городской партийной организации. Так что особой нужды я ни в чем не испытывала.

      Она помолчала немного, как бы ожидая реакции собеседника, но Владислав Георгиевич хранил только заинтересованное молчание. Лилия Николаевна продолжала:

    - Поступила в пединститут после школы, стала учиться…А на втором курсе моя безмятежная жизнь разом оборвалась…

    - И что же случилось? – аккуратно спросил Владислав Георгиевич.

    - Пойдемте вон туда, к речке, - женщина кивнула на узенькую улочку, уводящую от главной улицы в сторону текстильной фабрики. – Здесь становится несколько многолюдно, вы не находите?

    - Как вам угодно, Лилия Николаевна, - отозвался ее спутник. – Идемте, куда вам хочется…

    - А случилась трагедия, - просто сказала старший библиотекарь. – Мои родители погибли в автокатастрофе. Оба сразу…Лобовое столкновение. И я осталась одна на свете.

    - Ужасно…- тихо произнес Владислав Георгиевич. – Да-а… Я вам очень сочувствую…

 Он и сам почувствовал неуместность этих слов, но что тут еще скажешь? так принято говорить.

 Его собеседница понимала это не хуже его и пропустила эти слова мимо ушей.

     - Знаете, я и до этого была девушкой весьма необщительной, - сказала она, глядя куда-то вдаль. –Избегала компаний, всяких там тусовок – как сейчас молодежь выражается. Больше любила одиночество, обожала читать книги…Спортом занималась.

     - А каким? – поинтересовался Владислав Георгиевич.

     - Альпинизмом, - ответила Лилия Николаевна. – В горы ездила с группой на Кавказ, в Крым, на Алтай…У нас в городе была прекрасная секция по альпинизму. Эти поездки – наиболее яркие вехи в моей небогатой событиями жизни. Там у меня было какое-то общение… Но после гибели родителей я совсем замкнулась в себе, никого не хотела видеть…

     - Неудивительно, - мрачно заметил слушатель.

     - Но институт я закончила, стала учительницей, - сообщила далее Лилия Николаевна, - но в школе я не прижилась. К ученикам была слишком строга, с коллегами – крайне сдержана. Многие из них находили меня скучной и даже неприятной, подчеркнуто старались меня не замечать. Проработала я несколько лет и ушла из школы. Как раз открылась библиотека во дворце имени Кунина. И хотя не было у меня библиотечного образования, я устроилась туда по знакомству… Папин старый друг помог – он знал мою страсть к книгам. С тех пор я там и работаю – вот уже скоро двадцать лет. Вот видите, - Лилия Николаевна чуть виновато улыбнулась. – Вся моя жизнь умещается всего в несколько простых фраз…И вы, наверное, уже заскучали!

    Владислав Георгиевич серьезно посмотрел на нее.

    - Представьте себе – нет, не заскучал, - сказал он. – Понимаете…в вас есть нечто такое, что рано или поздно вырвется наружу… сейчас это как бы дремлет под спудом повседневной обыденности, но достаточно одного лишь внешнего толчка…

    Лилия Николаевна коротко рассмеялась:

   - Да вы, оказывается, фантазер! Помилуйте… боюсь, ничего такого во мне нет. Я самый заурядный библиотечный работник, представитель умирающей постсоветской интеллигенции.

   - Если это действительно так, значит, я ничего не понимаю в женщинах…

   Лилия Николаевна взглянула на своего собеседника с долей лукавства.

   - Признаюсь, мне было бы интересно узнать, что же такое вдруг может из меня вырваться под действием  некоего толчка…

   - Что-то прекрасное, или нечто ужасное, - отвечал он, - а возможно, прекрасное и ужасное одновременно…

   - Посмотрите, какой милый мостик! – Лилия Николаевна указала на старенький узенький мостик, перекинутый через речку. Несмотря на то, что он был шириной в три шага, сооружение стояло на толстых каменных опорах. – Давайте взойдем на него!

   - А мы не окажемся в воде? – улыбнулся Владислав Георгиевич. – Этот мостик стоит очень давно,я бегал по нему мальчишкой…мы с ребятами пользовались этой дорогой, когда ходили в кино – так можно было значительно сократить путь.

   - Вы даже такие вещи помните…

   - Воспоминания детства самые яркие, любезная Лилия Николаевна…

   - Уверяю вас, мостик вполне прочен… Видите? Мы идем по нему, и он даже не скрипит. А вон взгляните: на том берегу башня с часами. Это – текстильная фабрика! Она очень старая…

   - Вижу… Эта фабрика построена еще при царе. А во время войны на этой фабрике работала моя бабушка.

    Лилия Николаевна благоговейно умолкла. А Владислав Георгиевич продолжал:

   - Во времена моего детства фабрика все время гудела – знаете, таким надсадным, хрипловатым гулом – это работали станки, и гул этот был слышен далеко вокруг. А сейчас я ничего не слышу. Фабрика молчит…

   - Это потому, что она уже несколько лет не работает, - грустно пояснила Лилия Николаевна. – Просто вы давно не бывали на вашей родине…а между тем, жизнь в нашем милом городке постепенно замирает, все как-то хиреет, зарастает мхом… Как это ни печально, но это так. Думаю, на тот берег мы не пойдем: там весьма грустно…да и ветер на речке очень резок! 

   - Ну еще бы! – отозвался Владислав Георгиевич. – Здесь, на речке, самая настоящая аэродинамическая труба!..Так  что – поворачиваем назад?

   - Да, пожалуй…- Лилия Николаевна круто повернулась, и он прижался к ограждению моста, давая ей дорогу. Она прошла мимо него, задумчиво склонив голову, и он последовал за нею, держась сразу же за ее плечом. – И все-таки хотелось бы услышать,  как это возможно – прекрасное и ужасное одновременно? ведь именно так вы сказали?

    - А хотите я вам отвечу словами вашего любимого Пушкина? – улыбнулся Владислав Георгиевич, чуть приблизившись губами к ее изящному ушку. – Помните «Полтаву»? Петр Великий выходит из шатра, чтобы лично вести полки в сражение…- и он продекламировал: - «Выходит Петр. Лик его ужасен! Движенья быстры. Он прекрасен, он весь как светлая заря…» По-моему, прекрасный пример, не так ли? Пример того, как можно быть ужасным и прекрасным одновременно.

   Лилия Николаевна взглянула на своего спутника с нескрываемым восхищением. И он понял: ему удалось произвести самое благоприятное впечатление.