Ничья (СИ) - Лимова Александра

— Как назовем?

— Марин, — усмехнулась я, протягивая полотенце Марку.

— Красивое имя, — одобрительно кивнул Марк, с самым серьезным лицом вытирая пищащего тезку.

Тем же вечером, когда мой новый сожитель был накормлен, полечен, высушен и пущен осматривать в перспективе подконтрольную территорию, мы с Марком крайне увлеклись любимым делом, но я была на страже, и потому:

— Марин, нет! — воскликнула я, выпустив изо рта член Марка, тотчас отдернувшего руку от моей головы. Резво поднявшись с колен и подхватив котенка, уже напрудившего посреди комнаты торопливо поместила его в лоток. И, оглянувшись, рассмеялась.

— Где взять тряпку? — с грустью глядя на лужу спросил Марк, тоскливо оглаживая резко ослабевшую эрекцию.

Но после вынужденной ролевой игры в клининг-службу, продолжить непотребства не получилось. Я отправилась созидать нам ужин, потому что Марка атаковали звонками по телефону и он, разговаривая почти бесперебойно, периодически на корейском, достаточно хорошем английском и иногда ругаясь на русском, то собирался куда-то ехать (когда ругался на русском), то передумывал, когда ему звонил Тёма и он быстро успокаивался, иногда переходя на корейский при разговоре с ним.

Отожрав мои харчей, почти не отлипая от телефона, заметно подобрел и после, развалившись животом на кровати и спустив руку с края, игрался с уже освоившимся тезкой, пристально наблюдая в телефоне какие-то летсплеи. Он часто на них зависал по вечерам, притом я не видела, чтобы играл сам, но когда я была занята обработкой фото и видео, и не хотела никуда ехать потому что после дня съемок я устала, и Марку тоже надо было себя занять, то он залипал в летсплеи и стримы.

Сидя рядом по-турецки, кончиками пальцев левой руки оглаживая его обнаженную спину и глядя в экран планшета, выбирала фильтры к сделанным сегодня фотографиям, но остановилась и перевела взгляд на правую лопатку Марка, тактильно выявив на ровной и гладкой коже возмутительный и совершенно не идущий господину Гросу прыщик. Стремясь устранить некрасивый дефект с красивого Марка, отложила планшет и, предупредив пациента о ходе и цели предстоящей операции, наклонилась к его спине. Но он оказался против.

— Марк, ну стой! — потребовала я, обегая стол вслед за ним.

— Нет, это больно! — но он бегал быстрее.

— Тогда как ты себе рукав накатал?!

— Как видишь, мастер меня догнал! — хохотнул он и, подхватив заинтересованно наблюдающего за конскими забегами тезку, ринулся к входной двери с громким: «тут любят причинять боль, спасаемся, братан!» выскочил в коридор босой и в одних спортивных карго.

— Марк, нет! — задохнувшись, я застыла на пороге и корча страшные рожи, прижимала к губам сразу оба указательных пальца, всем своим отчаянным видом призывая к тишине этого безумца, громко смеющегося на перилах внизу лестницы. — Не шуми так, пожалуйста! — парадоксально шепотом заорала я. — Заходите обратно, оба!

— Больше не будешь пытаться подвергнуть пыткам? — вскинул бровь, с испытывающим прищуром глядя на тихо паникующую меня.

— Нет! — клятвенно заверила, — только не орите так! И пошлите домой!

Он, сделав вид, что раздумывает над моим предложением, чего-то там сказал на корейском попискивающему и бесполезно пытающемуся сопротивляться котенку. Легонько нажал пальцами на его голову, дескать, тот согласно покивал и, сообщив мне, что они посовещались и решили вернуться, направился обратно в квартиру.

Подняв голову и узрев недовольно прищурившегося Егора, тут же юркнувшего на свою лестничную площадку я обреченно вздохнула и закрыла за собой дверь.

А вскоре ожидаемо пришел участковый.

— Здравствуйте, Иван Андреевич, — досадно улыбнулась я, впуская его в квартиру.

— Здравствуй, Софья Игоревна, — поздоровался он, не глядя на меня извлекая из папки ручку и листы, — тут, говорят, убивают у тебя кого-то?

— Да-а-а… смеялись, дурачились, на лестницу выскочили и Егор тут как тут. Как всегда, в общем, — принимая ручку и листы, заключила я, представив Ивана Андреевича подошедшему Марку.

— Ну, да, как всегда: я ничего подозрительного не обнаружил, тебе предупреждение сделал, ты все поняла и больше так не будешь. Нет, вот тут подпись ставь, это новый образец, я потом дозаполню. — Ткнув в нужную строчку, сказал Иван Андреевич, — ты машину-то починила? И еще вот здесь тоже распишись.

— Да, — кивнула я, принимая другой лист, — там, оказывается, пробка какого-то бочка выскочила. Ручка не пишет, у вас есть другая?

— Знакомо, — покивал участковый, дав мне другую ручку и вновь роясь в папке, — пробка расширительного бочка, у четырнадцатых это общая болезнь. У тебя машина какого года выпуска?

— Двенадцатого вроде.

— У меня тоже. Пробка это не так страшно, вот у меня два раза бочок лопнул и вся система охлаждения к черту. Софья Игоревна, ты с этой коробчонкой через пару лет смело сможешь слесарем подрабатывать.

— Освою новую профессию, везде свои плюсы есть, — фыркнула я, отдавая бумаги участковому.

— Ладно, хорошего вечера, молодежь, не шумите так больше. — Попрощался Иван Андреевич, засовывая бумаги в папку и вышел из квартиры.

— Что это было? — спросил Марк, засунувший руки в карманы и оперевшийся плечом о стену позади меня, проворачивающей замок двери.

— Не обращай внимания. Кофе хочу, тебе налить? — потянула его за руку, но он отрицательно повел головой, внимательно глядя мне в глаза и отказываясь далеко не от кофе. — Сосед сверху. — Вздохнула я. — Лет тридцать мужику, а ведет себя как сварливая бабка. Не как я, а как настоящая бабка. — Но Марк на шутку не отреагировал, по-прежнему загораживая проход и, вынув телефон из кармана, начал в нем рыться. — На каждый шорох вызывает ментов и со всеми скандалит. Через дверь, правда. Тут через стену от меня молодая семейная пара, они прямо под ним живут. Ребятам вообще тяжко приходится. Повезло с участковым. Он уже со всем подъездом знаком, благодаря Егору. Скоро будем звать Ивана Андреевича на семейные праздники, наверное. Видимся с ним чаще, чем его видят коллеги на работе.

— Этот сосед один живет? — спросил Марк, все так же копаясь в телефоне.

— Ну, к нему приходит тетка какая-то иногда… — озадаченно глядя на Марка ответила я.

— Я имею в виду есть ли у него жена и дети? — совершенно спокойно уточнил он.

— Нет. А зачем ты спрашиваешь? Марк, ты куда? Марк!

Но он уже вышел из квартиры и направился к лестнице. Я, впрыгнув в тапки, торопливо устремилась за ним, перешагивающим несколько ступеней, чтобы через секунды постучать в дверь Егора.

Я, ошарашено глядя на Марка, застыла на верхней ступени, а из-за двери Егор недовольно спросил кто его побеспокоил.

— Это новые соседи сверху, вы нас топите! — неожиданно высоким, обеспокоенным и дрогнувшим голосом возвестил Марк. Такому не успеешь понять как откроешь. Вот и сейчас донеслись щелчки замка, а Марк, усмехнувшись, шепотом произнёс, — еще и тупой.

К своему стыду я тоже не сразу сообразила, что соседей сверху затопить только тупые могут. Точнее, в это поверить.

Обладатель закатанной руки, без футболки, в спортивных карго от Дольче и Габанна, полуобутый в черные кожаные кеды от Марка Якобса, стоящий сейчас здесь, на площадке старенькой хрущевки, совсем не выглядел мажором, а создавал ровно противоположное впечатление. Что-то из разряда того, когда атеист внезапно перестает быть атеистом, поднимаясь по лестнице к себе в квартиру, а на площадке вот такие экземпляры с пивом отдыхают.

Потому я прекрасно понимала реакцию Егора, неосмотрительно открывшего дверь и, увидев того, кто неожиданно добродушно ему улыбнулся, попытавшегося эту самую дверь захлопнуть. Но у Марка были другие планы.

— Добрый вечер! — он подпер ногой дверь и рывком за плечо вытащил грузного Егора на площадку. Молниеносно выкрутив ему руку и прижав лицом к стене рядом с дверью, вежливо так поинтересовался, — как дела? Как настроение?

— Хор… хорошо, — ответил Егора, большими-большими глазами глядя в сторону соседней двери. Наверняка понимая, что даже если завопит, затерроризированные соседи едва ли придут ему на помощь.