Ничья (СИ) - Лимова Александра

— Не графично? — Улыбнулся уголком губ, едва заметно кивнув. Дав разрешение.

— Не стандартно. — Сняла широкоугольный объектив, потянувшись за портретником. — В фешн индустрии любят эталонные лица, графичные. Четкие, резкие, выражающие что-то одно, на которых можно нарисовать все что угодно, там тщательно избавляются от изюминок и подгоняют все под стандарты красоты. Это скучновато на мой взгляд. А есть не графичные лица, индивидуальные, такие хочется рассмотреть подробнее и в зависимости от ракурса, освещения и мимики человек выглядит на каждом кадре иначе, чем на предыдущем. Иногда очень. И-индивидуальность. Так что тебе есть чем гордиться.

— Такого мне еще не говорили. Так меня не кадрили, такого не говорили… Соня, имей совесть, я начинаю испытывать доселе неведанную застенчивость. — Рассмеялся, наблюдая мое приближение к нему с фотоаппаратом и небольшой коробочкой.

— Реквизит, — пояснила я, открывая коробку и торжественно, будто медаль, протягивая ему. — После съемки можете оставить себе.

Марк немного удивленно приподнял бровь, извлекая из коробки мужской браслет, сплетенный из черной кожи, с вставками двух квадратных шармов из медицинской стали. Качественное изделие от одного неплохого Голливудского бренда. Плетенный ремешок средней ширины, со сдержанным декором и надежным магнитным замком, гармонично смотрящийся даже в деловом луке. Я про последнее прямо как чувствовала. Но соль этого подарка была в другом — заставившая его улыбнуться и, прикусив губу, удовлетворенно посмотреть на меня, когда он обнаружил гравировку на внутренней поверхности шармов. Два элемента декора, по слову на каждый: «non» и «stop».

— Я точно оставлю себе этот реквизит, — фыркнул, застегнув браслет на правом запястье, чуть выше часов и дернув меня на себя, поцеловал.

— Так, делу время, — отстранилась я, отпихивая его сжавшие талию руки, чувствуя, что через пару секунд нам будет совсем не до съемки.

В принципе, он будет хорошо смотреться при боковом освещении, ровном, приглушенном и рассеянном, поскольку так оно формирует хорошие тени на линиях лица, в том числе на скулах. Октобокс даст мягкий свет, легко управляемый, только настроить правильно… Занимаясь освещением, для сверки постоянно вглядываясь в его лицо, заинтересованно спросила:

— Ты считаешь себя красивым?

— Ну… — озадачился, как и всякий мужик, которому впервые задают такой вопрос.

Есть! Мимика великолепна в таком освящении.

Подхватив фотоаппарат, присела в полутора метрах перед ним, так и сидящим на краю ванной.

— Не уродом точно, а так… — пожал плечом, глядя в объектив. — Мне на тебя смотреть?

— Пока да. — Отсматривая сделанные кадры и увеличенный максимально удачный, поняла, что намечаются проблемы. Кое-кто, несмотря на свой стиль поведения, внезапно оказался весьма закрытым человеком. Придется вытаскивать разговорами. — Человек так устроен, что видит себя избирательно. Расслабь плечи и немного отклонись назад. Да, так. — Еще попытка с серией снимков. Снова херня полная. — Это нормально видеть себя избирательно. Ну, знаешь, замечать в себе больше того, что нравится. Или не нравится, но это уже вопросы психики самого человека. Подбородок немного выше и левее, да. — Просматривая результат, снова покачала головой. Не то. Ладно, попробуем по-другому. Переместившись немного наискось, вновь сняла. — Часто наш мозг додумывает-домысливает какие-то невидимые глазу детали или минусует что-то из своей внешности. Общее одно — объективно оценить себя сложно. А камера беспристрастна — она видит все и если фотограф не рукопожоп, то можно вычеркнуть что-то, не прибегая к фотошопу. И подчеркнуть порой неожиданные для человека вещи.

Просмотр результатов и снова на дисплее не то.

— Я не слишком фотогеничен? — иронично спросил Марк, глядя на меня, хмуро пролистывающую кадры.

— Напротив. И ты позируешь, — недовольно резюмировала, поднимая на него взгляд.

— Вроде нет. Да я и не умею. — Легкая растерянность.

Поймала этот момент. Просмотр кадров и снова хреновый результат. Пиздец. Он чрезвычайно закрыт. Камера видит все…

Ладно, где наша не пропадала, а поболаболить я всегда любила.

— Все умеют позировать, — понизив и смягчив голос, возразила я. — Некоторые начинают подсознательно при виде камеры. Это как синдром белого халата в медицине, когда человек неосознанно начинает волноваться при виде доктора. Этакий условный рефлекс. Правая брючина испачкана.

Его взгляд тут же вниз, одновременно слегка подаваясь вперед и приподнимая ногу. Фокус на лице, съемка.

Отсмотрела пойманный кадр. И опять мой полный провал, как фотографа, ибо не видно главного. Акценты смещены и внимание обращаешь на ненужное и совсем неважное.

Задумчиво посмотрела на Марка, не обнаружившего изъяна в своем внешнем виде и усмехнувшегося. Расслабленно, лениво. Эка ты загадочная штуковина, вроде весь такой на блюде, но, оказывается… Видимо, болтать будем уже не чисто с профессиональной целью вытянуть кадры.

— Статика не для тебя, однозначно, ибо выходит, как для линейки бренда какого-нибудь. — Сменив объектив и выставляя настройки для видеозаписи, направилась к Марку, — ты выглядишь интересно в динамике, но на снимках… эталонная внешность. Даже когда отвлечен и не позируешь, тебя начинает съедать одежда.

— Раздеться? — усмехнулся, потянувшись к верхней пуговице.

— Нет. — Положила руку ему на плечо и немного надавила, вглядываясь в карий бархат. Вынуждая его отклониться назад. В воду.

Разумеется, согласно улыбнулся. Вынул телефон из кармана и отдал мне, на которую накатила одна занимательная мысль:

— Ты куришь?

— Только когда выпью. — Заинтересованно глядя на меня, отозвался он.

— В наличии лишь чай. Бутафория, конечно, — перевела умоляющий взгляд на него, — но пожалуйста, у меня охеренная задумка!

Получив милостивое согласие, помчалась к Петру Федоровичу и, стрельнув у него сигарету с зажигалкой, с забавляющим Марка горячим энтузиазмом приступила к подготовке и разъяснениям, что мне нужно от него и как он должен это сделать. Заполняя ванну водой, ибо объем был рассчитан на двух присутствующих и мог мне все испоганить, Марк выглядел снисходительно-ироничным, не без удовольствия кивая мне, уже в третий раз переделывающей сценарий, вдохновленно бегающей по студии, осматривающей ракурсы и заглушающей свет до максимума. Ты просто не видишь того, что у меня в голове, дорогой. И что я воплощаю, уже на этапе съемки предвкушая изумительность результата.

Когда он сидел на борту, а я пыталась добиться от него нужной полуулыбки, уводя камеру со стабилизатором в сторону, я не получала нужного мне итога. Мимикой он владел хорошо и вроде понимал чего я хочу от него, но результат был заметно искусственным.

— Не то, — удаляя очередную запись, посмотрела на уже заебанно вздохнувшего Марка. — Улыбнись так же, как Тёме в кафешке Некрашевича. Когда ты фак ему показывал.

— А как я тогда улыбался? — озадачился он.

— Так, когда отказывал ему в тройничке.

Есть! Улыбнулся не так, но гораздо лучше, с кратким досадно-насмешливым выдохом, потому что смотрел на меня, просекшую, о чем шел их базар на корейском, несмотря на отсутствие знания языка и его отказа переводить. Просматривая результат я довольно гыкнула и с обожанием чмокнула его в нос. Я поняла, как вытаскивать из него кадры, так что фотосету быть. О чем я с твердой уверенностью заявила, а он развел руками, дескать, и не думал сопротивляться. Прогнав его по студии, заставила удалить свой номер телефона, вернее стереть имя, мне надо было снять входящее смс без имени абонента. Потом, тщательно проинструктировав, как именно он будет погружаться в ванную, нацепила на камеру стабилизатор, выставила настройки и мы приступили.

Отсмотрев получившийся ролик, улыбнулась.

— Идеально. — Кивнула, поднимая взгляд от дисплея на него. — Снова.

Идеально до перехвата дыхания. Если сейчас еще парочку манипуляций даже на скорую руку сделать, то получится почти совершенство. Оставив Марка отмокать в ванной, потому что мне нужны были еще его фотографии, перекинула исходники роликов в редактор на планшете и стала последовательно выставлять и склеивать с мягким нуарным переходом отснятые видео, создавая единый ролик. Начало — плавающий кадр смазанных огней ночного города за стеклом, так же смазано засняты рыжеватые блики ночных фонарей на глянцах проплывающих по проспекту автомобиль и фокус на черном Авентадоре, припаркованном у входа. Плавный переход и в фокусе кадра отброшенный на стол иммобилайзер с эмблемой Ламбы, когда размытый силуэт Марка миновал стол. Следующий переход — отложенный на подоконник мобильный. Переход и силуэт Марка, в полумраке присаживающегося на борт ванной. Переход и в кадре только его глаза, совершенно завораживающие при минимуме освещения и замедлении, когда со стабилизатором проносила камеру мимо его лица. Прищур, легкий склон головы. Импровизированное виски в бокале к губам. Дым через нос. Фокус на тлеющем конце сигареты. Переход на его телефон, снятый сбоку и с пониженной точки, чтобы было видно, что экран загорелся, но не видно текста на экране. Тот самый момент одуряющий полуулыбки. Падение на паркет бокала с сигаретой в замедлении. И, наконец, то видео от которого сердце заходилось. Выставляла переход и следила за тем, чтобы все легло ровно, наложение замедления на ноль восемь и время экспорта на двадцать четыре кадра в секунду, опьяненно глядя на результат: он погружался в воду медленно, неторопливо. Плавно назад. Расслаблено тело и лицо. Рубашка напитывается водой, примыкает к коже и сквозь ткань проступает тату. Мой знак в виде сжатия его колена, оставшийся за кадром, и в фокусе напряжение рук на бортах, и тату под натяжением мокрой ткани проступает четче. Но это не основа, это идеальное визуальное дополнение к зрелищу. Истинно зрелищу. Когда неторопливо и плавно подавался корпусом вперед, тревожа только успокоившуюся гладь воды. Выныривал. Лицо спокойно, без эмоций. Потеки воды по коже, собираясь и вновь размыкаясь, путаясь в насыщенно черных ресницах, срываясь с них, уходя разнящимися дорожками по скулам вниз, к четкой линии нижней челюсти. К приоткрывающимся влажным губам. И контрольный в голову — открывает глаза. Поволока в насыщенном карем бархате. Смена кадра на телефон с уже видным сообщением "u won"*, как отсылка к кадру, где экран загорелся, он прочитал, а потом последовало все остальное. И финал — кадр капели срывающейся на темный паркет с его расслабленных пальцев на борту. Замедленное падение браслета на мокрый пол и фокус на гравировке. Наложила легкий черно-белый фильтр, приблизительно выставив цветокоррекцию. Потом, убрав звук, вставила трек the singularity от обожаемого мной Ghostemane.