Эгоист - Роман Калугин

выполнили свои работы. Ира со своими маленькими коллегами также завершили свои рисунки. Дети судорожно начали балаганить и хвастаться друг перед другом своими творческими успехами.

— Как впечатления? — к нему подошла Ира и улыбнулась.

— У меня слов нет, аж дух захватывает, — поделился Миша своими эмоциями.

— Да, это как в другой мир окунуться, — она задумчиво посмотрела на детей.

К ним подбежали трое, показывая рисунки и желая повторить свое творчество. Миша и Ира с радостью согласились, эта троица осталась, а остальные дети побежали заниматься разными интересными делами, а вместо них прибежал другие ребята, которые освободились.

Так продолжалось часа три. За творческими занятиями все непринуждённо болтали. Миша подружился со многими ребятами, Ира же со всеми общалась, как со старыми товарищами. Один из мальчиков лет шести не отходил от Иры ни на шаг на протяжении всего времени. Его зовут Илья и ему шесть лет — среднего телосложения, белобрысый, слегка картавый, очень ласковый и тихий. Как потом объяснила Ира, этот мальчик проникся к ней с самого первого дня. Но поскольку правила запрещают ей слишком много времени уделять одному ребёнку, она старалась компенсировать это время общением со всеми сразу, но так, чтобы он был рядом.

После завершения волонтерского дня, перед обедом, ребята со всеми тепло попрощались. Выйдя на улицу у Миши было очень тёплое чувство на душе. Он и вправду попал в другой мир. Такого тёплого приёма ему ещё нигде не оказывали. Искренняя радость детей подарила ему заряд бодрости и позитива.

Анна сказала, что сегодня все отлично провели время и всех ждёт на следующей неделе.

Миша с Ирой пошли до центра пешком, делясь впечатлениями. В этот день они не планировали заниматься портретом. Перекусив в одной из столовых в центре и погуляв ещё около часа, Ира поспешила домой, вспомнив, что у неё ужин с семьёй. Миша предпринял ещё одну попытку проводить её дома, и в этот раз получил согласие. Они добрались на метро до Парнаса, где сели на автобус, который довез их до загородного посёлка, где жила Ира. Выйдя на остановке, Миша огляделся — кругом была сплошная природа, не было слышно ни шума машин, ни городской суеты.

— Как у вас тут здорово! — восхитился он.

— Да, тут тихо и спокойно, — согласилась Ира, — мой дом вон там.

Она показала рукой по диагонали от посёлка.

— Но ты меня до самого дома не провожай, достаточно тут, — спохватилась она, понимая, что они уже идут к дому.

— Что-то не так? — Миша замялся, ощущая неловкость.

— Нет, все замечательно. Просто не время знакомить тебя с родителями, а они этого захотят, если увидят тебя со мной. Понимаешь? — она сама засмущалась, понимая весь сюр ситуации.

— Да, понимаю, — кивнул Миша, ничуть не расстроенный, — ты не переживай, все хорошо.

— Очень на это надеюсь! — она потупила взгляд. — Надеюсь, ты не обиделся.

— Нет, нисколечко! — воскликнул Миша, — наоборот, я очень счастлив, что ты позволила себя проводить.

— И хорошо, — она улыбнулась, — мне пора. Увидимся в понедельник?

— Да, в понедельник, как обычно — вечером.

Наступила неловкая пауза, во время которой у Миши случился порыв и он быстро поцеловал Иру в румяную левую щёчку. После этого он растерянно посмотрел на неё, а она, ещё больше покраснев, сказала "Мне пора" и, развернувшись, пошла в сторону дома.

Миша поплелся к остановке. В это время пошёл сильный дождь, но ему было все равно. Он думал о том, правильно ли поступил, позволив себе такую глупость, как поцелуй. Усугубило ли это их отношения или наоборот вывело на новый уровень? А что подумала Ира? Может быть то, что она не разрешила проводить до дома — был намёк на то, что стоит остановиться и быть друзьями. Ведь оба прекрасно понимают, что когда парень предлагает проводить девушку — явно не просто так, и точно что-то испытывает к ней. Но так она ведь разрешила проводить изначально, значит, тоже все понимала. Нет, он точно поторопился с этим поцелуем. Все испорчено, и что она теперь будет думать? И как они будут дальше взаимодействовать?

Поглощенный своими мыслями, он изрядно вымок. Кофта была насквозь, из ботинок текли ручьи. Автобус приехал только спустя минут двадцать. Миша забрался в него, сел и пытался согреться. Обратный путь показался ему вечностью. Он добрался до дома лишь в одиннадцатом часу вечера. Принял горячий душ, выпил чай с лимоном и забрался в кровать.

Следующая ночь стала настоящей мукой. Все его тело ломило, словно все кости были сломаны одновременно, голова настолько чугунная, что невозможно было поднять её от подушки. Он ворочался, стонал и бредил. Ему снилось, что он прыгал в бассейн, но вместо того, чтобы падать вниз, парил вверх все выше и выше и затем камнем летел вниз, но не разбивался, а плавно входил в воду, потом снова поднимался все выше и выше, и уже в тот момент, когда бассейн превратился в точку, он на мгновенье подумал, что все — это конец, он умирает, а его душу засасывает вселенский круговорот. Тогда он проснулся весь мокрый от пота, на часах было только десять минут первого, время тянулось, как на школьном уроке. Ночь для больного человека — худшее время, особенно когда не можешь спать.

Миша добрался до аптечки и нашёл градусник. Лёг на кровать и засек время. Спустя шесть минут, он достал градусник и посмотрел — неутешительные 39,4. Он снова полез в аптечку и нашёл анальгин. Выпив сразу две таблетки, лёг на кровать и трясясь попытался уснуть.

Проворочавшись всю ночь, наутро он измерил температуру — 38,2. Он сделал себе чай с лимоном и спросил у хозяйки мед. Та была в соседней комнате и увидев Мишу в таком состоянии, запричитала, что нужно срочно врача. Миша отнекивался, и в итоге договорились, что если к вечеру не полегчает, то он его вызовет. Она дала ему мед и таблетку парацетамола. Он снова лёг в кровать и наконец-то уснул. Провалявшись полдня в кровати, Мише не полегчало. Он позвонил на работу и сказал, что в понедельник не выйдет. Вечером он вызвал врача, который его послушав, сказал, что это обыкновенная простуда, велел пить жаропонижающие несколько раз в день и побольше тёплой жидкости, и выписал больничный. В понедельник температура у Миши по-прежнему скакала, а кашель с насморком не давали спокойно восстанавливаться. Он хотел позвонить Ире и сообщить, что сегодня работа над портретом отменяется, но по домашнему номеру ему ответила её сестра. Он попросил передать информацию, на что