Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна

- Вода есть? Значит, для всех! Где живут люди? Близко или далеко? Кто они? Какой национальности? Это роли не играет! — звучало его нравоучение бездушным и наглым гражданам.

Скоро мы увидели его товарищей. Плотные молодые мужчины. Многие белокожие и светлые. С рыжинкой в волосах! Возраст от 25 до 40 лет. Они сказали жителям:

- Ставьте ведра у колодца и уходите. Мы поднимем, воду нальем. Каждому по два ведра. Потом заберете! Не рискуйте! Рядом прикрытия нет!

Колодец действительно расположен так, что подъезд ближайшего дома далеко.

Шагов семьдесят. Все стояли в подъезде. Боевики налили воду. Когда разливали — повторяли слова: «Биссми Ллахи!» (Ради Аллаха!)

Среди них есть голосистый парень! Это он «читает» азан (призыв к молитве). Чудный, высокий голос!

Мужчины рассказали:

- Когда мы пришли в ваш район, поселились в большом четырехэтажном доме. Но, осмотревшись, решили: надо держаться дальше от людей. Слишком много жителей!

Потому ушли в частный сектор. У нас есть котел, тепло. Есть подвал.

И если случится решающий бой — он будет безопасным для мирных жителей.

Наверно, по этой причине мы не видели их.

Баба Стася долго благодарила помощников, называла их «родненькими сыночками».

Мама шепнула мне:

— Вчера, когда Стася увидела парня — самого молодого и веселого, она пожелала ему смерти. Показала кулак за его спиной. Бурчала: «Не все еще подохли?!» А сегодня? Видишь, как кланяется!

Я увидела: на пальце правой руки у Стаси было надето обручальное кольцо.

То самое! Снятое с пальца Раисы. Женщины, что погибла на молитве, когда нас бомбили.

- Это похоже на правду! — ничуть не удивилась я.

Будур.

7 января 2000

Сегодня совпадают два светлых праздника!

Христианское православное Рождество и волшебная ночь перед мусульманской Уразой-Байрам.

Завтра —Ураза-Байрам. Завтра следует угощать гостей и не запирать дома.

Двери мы давно не запираем — боимся сгореть.

Стекол нет. На окнах — решетки, прогнутые внутрь. Жаль, угощать людей нечем. Лук закончился. Мука осталась самая гнилая, подмокшая, на дне мешка.

Сегодня с утра не выйти. Минометом бьют по двору.

Временами «работают» пушки танков. Танки видны на холмах.

Они и с одной и с другой стороны. Мы — посередине. Квартиры горят.

Здорово «грохнуло» во дворе. Закричали. Мама вылетела в подъезд. Четверо мужчин в военной форме с ведрами шли в сторону колодцев.

- Вы куда?! — заорала мама, — бесстрашие показывать? О женах, о матерях не думаете? Переждите в подъезде!

Обстрел усилился.

Попадания во двор стали частыми. У бабушек-соседок все чаще раздавались взвизги и крики. Мама вышла, постучала к ним в дверь, позвала к себе. Уложила соседей в нашей коридорной нише.

Мужчин из подъезда мама пригласила в комнату переждать стрельбу.

Они вошли. Удивленные. Нерешительные. «Гости» не знали, о чем говорить. Помолчали.

Затем, спросили, как у нас дела с едой?

Мама, молча, показала на пустой мешок, в котором на дне отсырела мука.

Боевики предложили:

— Через дом за подъездной дверью стоит мешок муки! Белая! Качественная! Вечером заберите себе. Лучше на санях – так легче.

Мама обрадовалась:

- Вы нас спасли! Мы голодаем. Парень, что помогал нам медикаментами и продуктами, ушел. Терпим! Положение таково: нас — двое. Ноги у дочери в осколках. Помните, в октябре ракета на рынке? Убежать, спрятаться в случае опасности она не сможет.

Я одна ходить, искать — не рискую. Одной девочке, в 14 лет, раненой, остаться никак нельзя.

- А мы, думали, у вас все есть! — удивились чеченцы. — Вы же не бродите! Ваши соседи со двора всюду ходят. Однажды их в частном секторе поймали, в чужом доме! Не мы. Другая группа. Одна женщина — чеченка. Другая — даргинка. Еще с ними прихватизировали чужое добро муж с женой — русские. Они испугались. Объясняли: «Ищем еду!», а в мешках был хрусталь! Расстреливать не стали. Грех на себя брать. Паспорта отобрали, и все. Решили: потом, после войны разберемся.

Мужчины вспомнили: «Месяца два назад парень к нам приходил. Сказал: здесь на первом этаже его девушка — раненая. Просил, чтобы мы заступились, если арабы захотят ее забрать.

Но арабы очень скоро ушли. Они жили недалеко. Ходили в черном, с черными бородами. Наверное, вы их видели. Подождите! Получается, это вы?!».

Повеяло теплом.

- Меня зовут Будулай, — представился старший мужчина: — Питаемся просто. Хлеб печем сами. К женщинам мы не ходим. Нам надо держать себя в чистоте.

Я узнала его. Этот человек чаще других разливал воду в ведра наших мирных жителей. Всегда повторял: «БисмиЛлахи!» Рыжеволосый, светлоглазый и плотный.

«Чеченец, а похож на русского богатыря из сказки», — удивилась я.

К вечеру, часов в пять, мы привезли себе муку. Ура-а-а!

Сразу пересыпали ее в наши большие кастрюли, чтоб не подмокла. В муку я запрятала свои любимые музыкальные кассеты с песнями, а также щетки, расчески, изоленту и прочие мелочи. Остатки товара из г. Баку.

Незамедлительно явились бабушки-соседки. Мама отсыпала им муки. Много, килограммов пять, в их кастрюлю! Сказала:

- Поздравляю вас с праздниками! С русским Рождеством и с «чеченской Пасхой»*!

Стася и Нина обрадовались. Пообещали подарить стакан настоящих макарон и две картошки!

Но не принесли. Обманули.

Сегодня нам полностью разбили подъездную дверь. Грохнуло! Сама дверь и укрепляющие ее доски мгновенно разлетелись в щепки. Хорошо, в подъезде никого не оказалось!

Ранило несколько собак. Одну убило. Ей оторвало голову и лапы.

Завтра утром, пока темно, следует навесить новую дверь и прибить к ней задвижку изнутри.

Ходят вооруженные люди (под видом боевиков). Грабят.

У Вовки с Ольгой их дом в частном секторе окончательно догорел и завалился 31 декабря, в новогоднюю ночь!

Будур.