Седьмой авианосец - Питер Альбано

— Совершенно верно. Причем я дважды военнопленный. Однажды меня сбили, когда я летел в беззащитном транспортном самолете, а второй раз меня захватили после того, как был потоплен мой невооруженный грузовой пароход.

— В качестве военнопленного вы могли ознакомиться с информацией, недоступной американским военным, — невозмутимо продолжал адмирал, и его подчиненные с готовностью закивали головами.

— Доступ к информации относительно того, каким оружием пользовались японцы при Перл-Харборе?

— Почему бы нет, капитан? Мы не оккупировали Гавайи. Авианосцы «Сорю», «Хирю», «Сокаку», «Цуйкаку», «Кага» и «Акаки» выполнили боевое задание и, нанеся удар, отошли назад. Мы потеряли ряд самолетов…

— Двадцать девять, — устало произнес Росс.

— Нетрудно предположить, что остались неразорвавшиеся снаряды, — как ни в чем не бывало продолжал адмирал. — Нет, капитан, ваша информированность насчет наших бомб и торпед легко объяснима. Ничего удивительного тут нет.

Порох Росс почувствовал, как задыхается. Холодная могучая рука стиснула ему легкие. Но тут ему в голову пришла новая мысль, и он воскликнул с воодушевлением:

— А как насчет капитуляции императора Хирохито? Ведь он выступил с обращением по радио…

— Мы записали эту речь, — сказал Фудзита, а его подчиненные только рассмеялись.

Кавамото вскочил на ноги и нараспев заговорил:

— Враг стал применять новое и страшное оружие. Если мы продолжим сопротивление, это приведет не только к полному уничтожению японской нации, но и может стать причиной конца всей человеческой цивилизации…

Слова капитана второго ранга заглушили раскаты хохота. Сам он, утратив дар речи, упал на стул, сотрясаясь от смеха.

— Погодите! Погодите! — удивленно воскликнул Росс. — Вы что же, не верите своему собственному императору? Вы только верите тому, во что хотите поверить?

— Нет, мы верим в истину, — возразил адмирал.

— В чем же она заключается?

— В том, во что мы верим.

Россу показалось, что он кружится на вышедшей из-под контроля человека карусели.

— По-вашему, выходит, император Хирохито солгал? — язвительно спросил он, обводя присутствующих взглядом.

В молчании пять пар темных глаз впились в Росса.

— Император — это священная особа, — холодно заметил адмирал. — Он потомок Аматэрасу, богини солнца, сто двадцать четвертый представитель династии, правившей столетиями… Вам приходилось слышать о кокутаи? — осведомился Фудзита у Росса.

— Понятие, смысл которого состоит в том, что император — воплощение нации, — немедленно отозвался Росс. Японцы быстро переглянулись.

— Отлично, — без особого энтузиазма признал адмирал. — Вы и впрямь много знаете о Японии, капитан. Но в таком случае скажите сами: возможно ли, чтобы человек, который является не только главой страны, но и воплощением нации и духа самураев, мог капитулировать, оказался способен позволить, чтобы такое обращение передавали по радио? — Адмирал подался вперед и твердо сказал: — Нет, капитан. Это обращение по радио — фальшивка.

Снова воцарилось молчание. Росс, воздев вверх руки, спросил:

— Ну, а атомная бомба?

— Ложь, — внезапно вмешался Хирата. — Ложь, призванная вселить панику в японские войска, заставить их капитулировать. — Японцы одобрительно загудели, а Хирата обратился к Россу. — Кстати, капитан, ведь император Хирохито по-прежнему на своем троне, не так ли?

— Да, но…

— Что за отговорки, капитан? Если бы Япония и впрямь потерпела поражение, то Сын Солнца был, наверное, казнен?

— Мы не дикари-самураи, о доблестный воин, — резко сказал Росс, надеясь, что его слова надолго запомнятся слушателям.

— Сволочь! — взвизгнул Хирата, вскакивая на ноги. — Он ударил Росса рукой и попытался выхватить из ножен меч. Порох тоже вскочил на ноги, но прежде, чем он успел дать сдачи, охранники схватили его за руки. Его грубо пихнули назад на стул и продолжали держать в этом положении.

— Хватит! — воскликнул адмирал. — Хирата и Кавамото, займитесь исполнением ваших непосредственных обязанностей. — А затем, обернувшись к секретарю, сказал: — И вы, Хиронака, тоже выйдите.

Офицеры отвесили поклоны и удалились. Затем адмирал поглядел на дежурных связистов и сказал:

— И вы уходите, Тойофуку и Сато. Я обойдусь этим, — он похлопал по телефону на своем столе. Матросы тотчас же вскочили со стульев и, отдав честь и поклонившись, присоединились к офицерам. Фудзита обернулся к Россу, которого по-прежнему держали за руки охранники. — Вы заставляете меня постоянно напоминать вам о честном слове, капитан, — с упреком сказал он Россу.

— Он спровоцировал меня, адмирал…

— Я готов снова простить вас, если вы будете все же помнить о слове чести.

— С одной лишь оговоркой, если позволите. — Адмирал кивнул, и Росс на мгновение замешкался, подыскивая формулировку, которая прозвучала бы убедительно для самурая. Затем сказал: — Я не стерплю ничего от капитана второго ранга Хираты, что унижало или оскорбляло бы мое звание.

Пергамент лица адмирала покрылся новыми линиями. Фудзита заулыбался.

— Я не возражаю. Но позвольте напомнить вам, что капитан второго ранга Хирата вооружен и может вернуть потерянное лицо, только убив вас, капитан.

— С вашего позволения, адмирал, это уже моя проблема, — отозвался Росс.

— Договорились, капитан. — Затем Фудзита обернулся к охранникам. — Вы свободны. Можете идти.

Мгновение спустя адмирал и Росс остались в каюте наедине друг с другом.

— Капитан, — начал Фудзита. — Ваши знания японской жизни удивительны, просто невероятны для американца.

Росс усмехнулся этому двусмысленному комплименту. Тут и впрямь трудно было понять, похвала это или оскорбление.

— Мы говорили об истории, адмирал, — напомнил он. — В исторических фактах нет ничего таинственного, открывающегося лишь избранным.

— У вас свое понимание истории, у нас свое, — дипломатично произнес старик. — Но я не сомневаюсь, что вы сумели прийти к определенным выводам насчет того, где находился авианосец «Йонага» последние сорок два года.

Итак, адмиралу не терпелось поговорить на эту животрепещущую тему. Собственно, всем японцам на этом судне хотелось общения. Видя, как поглощенно ловят они каждое его слово, Росс понимал: им смертельно надоело общество друг друга. Теперь же, пользуясь своим старшинством, адмирал предъявил свои права на нового человека, даже если тот был проклятым янки. Росс почувствовал прилив воодушевления. Он ответил так:

— Адмирал, не надо быть ясновидцем или колдуном, чтобы понять: все это время вы находились — уж не знаю, по своей воле или в результате стечения обстоятельств, — где-то в районе Арктики. Это единственное место, где вы могли спрятаться.

— Мы не прятались, капитан, — сказал адмирал, и Росс уловил в его интонациях новые, человеческие нотки.

Росс сам был командиром и потому прекрасно понимал, почему адмирал так изменился. В присутствии подчиненных командиры вынуждены сохранять фасад сдержанной властности и умения действовать, не поддаваясь никаким эмоциям. Он и сам так держался в присутствии Тодда Эдмундсона. Но сейчас адмирал чувствовал себя свободным от этой роли. Ему хотелось выговориться, поделиться мыслями, которые не давали ему покоя и которые адмирал не мог доверить своим приближенным. Это выглядело бы проявлением слабости, не положенной командиру. Росс понимал это лучше чем кто бы то ни был.

Старик между тем продолжал:

— Тут вы как раз изменили своей прежней точности и безошибочности, капитан. — Росс удивленно вскинул брови, а адмирал продолжал: — Знаете Чукотский полуостров? К югу от Северного полярного круга?

— Сорок два года, — повторил Росс, словно, произнося вслух эти слова, он мог придать им больше правдоподобия. Как ни странно, но его злость на человека, который приказал уничтожить его корабль, а затем и вертолет Береговой охраны, стала уступать любопытству. Росс наконец смог отставить все эмоции. Он чувствовал, что адмирал хочет пооткровенничать. Ну что ж, как говорится, в добрый час!

— Вы слышали о том, что такое «Ямато», капитан? — осведомился Фудзита.

— Да, адмирал. Это были самые большие суда времен второй мировой войны.

— Отлично, — сказал Фудзита тоном учителя, довольного ответом ученика. — Два линкора водоизмещением шестьдесят две тысячи тонн, с девятнадцатью орудиями калибра восемнадцать и две десятых дюйма. «Синана» — это авианосец водоизмещением семьдесят две тысячи тонн.

— Я знаю, адмирал. Всего три судна…

— Нет, неправильно. Всего их было четыре. «Йонага» — четвертый корабль этого класса.

Теперь уже настала очередь Пороха Росса удивляться.

— Вот, значит, как?! — воскликнул он и задумчиво почесал подбородок. — Но как насчет Чукотки?