Некромант - Harold R. Fox
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семья Клима владела тремя яблоневыми плантациями и отарой овец. Для Делехора и окрестных деревень Однороги считались зажиточными. Да и торговля у них год от года шла всё лучше. Отец иногда рассказывал, что получил в наследство жалкие угодия и несколько паршивых овец. Но не смотря на это, ему удалось приумножить семейное достояние.
В отличии от родителей, старшего брата и сестры, Клима не интересовали яблоки и овцы. По правде сказать: его вообще ничего не интересовало кроме кабаков, пьянок, азартных игр и шлюх. Хотя, стоит отметить: в этом направлении Клим, как истинный Однорог, добился определенных успехов. Среди продажных женщин сатир пользовался популярностью за свою доброту и щедрость. Окрестные алкаши любили его, потому что Клим после каждой победы в кости или карты угощал всех собравшихся. А вот азартные жители Делехора и окрестностей, Клима не жаловали. Сатир крайне редко проигрывал. Будь то кости или карточный «Жлоб», Клим в девяти случаях из десяти, в буквальном смысле раздевал соперников. Поэтому, к тридцати шести годам, Климентий оказался в печальном положении: никто в округе не хотел против него играть.
Вскоре, сатир стал хиреть. Шлюхи и вино не приносили ему той радости, которую Клим испытывал во время победы в «Жлоба» или кости. Тогда он предпринял попытку завлечь игроков щедрыми ставками. Но это привлекло только грабителей.
Понимая, что в Делехоре делать больше нечего. Климентий покинул отчий дом. Взяв с собой всё самое необходимое, он отправился в ближайший крупный город, Хор.
Отец рассказывал: Хор не меньше столицы, а его порт и гавань, куда больше чем в Даре. Но он не рассказывал про вонь, шум и толпы горожан снующих по узким улочкам.
«Это моё место», — радостно подумал Клим, въезжая в горд через главные ворота на запряженной осликом телеге.
И он оказался прав. Всего за год, играя и кутя, сатир смог обзавестись собственным кабаком, выиграв его у предыдущего хозяина в «Жлоб».
Однако, вскоре после этого, Клим вновь ощутил уменьшение желающих играть против него. Оказалось, чуть больше чем за год, он умудрился обыграть всех в Хоре. На этот раз, сатир не стал унывать: «у меня же собственный кабак», — подумал Клим и занялся своим любимым: делом кутежом, шлюхами и азартными играми. Сам он не играл, зато устраивал турниры по игре в «Жлоб» и другие азартные мероприятия. Совсем скоро, его кабак превратился в солидный игорный дом, а деньги потекли рекой.
Но Климу все равно не хватало тех чувств, которые давало личное участие в азартных играх. И он решил пойти по проторенному пути: назначив управляющего своим игорным домом, сатир отправился в столицу. На сей раз, он ехал с комфортом, в карете запряженной четырмя лошадьми, слугами и охраной.
Может быть, это и привлекло грабителей. Или от него просто отвернулась удача. Ночью, во время привала, на них напали разбойники. БОльшая часть охраны Клима, разбежалась. Слуг и его взяли в плен.
Судя по разговорам душегубов: их вели в Барлию, откуда отправят за море, на рынок невольников. За неделю, проведенную в плену, Клим ощутил на своей шкуре, чего стоила его жизнь в Хоре. И как глупо было бросать всё ради игры в «Жлоб».
Но однажды ночью, Луна услышала молитвы сатира. На пленивших его разбойников, кто–то напал. Клим не стал ждать когда станет известно кто победит, а воспользовался моментом и сбежал.
Три дня и три ночи, сатир брел по лесу, моля Луну не оставлять его. На третью ночь, Клим вышел из леса поблизости от Дара.
Радость его не знала границ. Окрыленный тем, что удача вновь с ним, что Луна ведет его своей невидимой дланью, Клим не взирая на усталость и голод ускорил шаг.
Однако, у ворот столицы, сатира ждал не приятный сюрприз: они оказались закрыты. Стоило ему постучать, как в мгновение ока Клима схватили минотавры и бросили в каземат столичной тюрьмы.
Не понимая, чем он мог прогневить богиню Луну, Климентий не переставая, молился ей несколько дней без перерыва.
— Твоей богини тут нет, — презрительно сказал его сокамерник.
— Зря ты так, — закончив молитву, ответил Клим и рассказал ему свою историю.
— Да ты счастливчик, — усмехнулся Ульрэх. Так он представился. Он был разбойником из банды «Дети песка».
— Разве счастливчик попал бы в каземат?
— Ты трижды избежал смерти.
— Благодаря Луне.
— Получается, твоя богиня тебя и бросила в каземат.
— Должно быть, она испытывает меня…
Дверь каземата открылась и на пороге появилась фигура с факелом. Это был некромант.
* * *— Вот видишь, благословение Луны со мной, — улыбнувшись, сказал Клим. Они поднимались по лестнице. Минотавр вел новоявленных шпионов в кабинет начальника тюрьмы.
— Чему ты радуешься? — проворчал Ульрэх. — Мы поклялись служить некроманту. Вряд ли мы будем заниматься сбором подати или бегать за вином. Бьюсь об заклад, мы здохнем на первом же задании.
— Да перестань. Ты же матерый разбойник, неужели есть кто–то, кто тебе не по зубам?
— Мне казалось ты умнее, — разочарованно ответил Ульрэх.
— Смешно такое слышать от амбала вроде тебя.
— Что ты сказал? — руки душегуба, потянулись к голове сатира.
— Заткнулись оба! — рявкнул минотавр. — Кто хоть слово скажет, вернётся на дыбу!
Ульрэх побагровел от злости, но замолчал.
В кабинете начальника тюрьмы, за столом сидел некромант. В кресле напротив, минотавр по имени Эгиох.
— То, что надо, — довольно оскалился первый министр, рассматривая Клима и Ульрэха. Сатир был одет в простенький камзол из серой парчи, из под которого выглядывала белая сорочка и серые, в тон с камзолом, бриджи.
Камзол Ульрэха был красного цвета, с вышитыми золотыми нитями вензелями и серебряными пуговицами. Серые штаны и ботфорты с серебряными пряжками.
— Значит так, — продолжал некромант. — Под видом купца и его слуги, вы отправитесь в Барлию.
— И что мы там будем делать? — опрометчиво произнес Ульрэх.
— Когда я говорю, вы слушаете, — строго сказал первый министр. — Рты будете разевать только когда разрешат. Понятно?
Клим и душегуб кивнули.
— Ваша задача, как можно ближе подобраться к членам Барлийского ордена, — после этой фразы некроманта, Клим понял: амбал оказался прав насчет сложности и опасности ожидавшего их задания.
20. Гальбор Соттер.
Новоиспеченный двадцать восьмой магистр Барлийского ордена, Гальбор Соттер, сидел за столом, в своём новом кабинете, на третьем этаже цитадели ордена. Он оценивал силы, которые ему удалось собрать за прошедшее время: «восемьдесят восемь волшебников плюс их ученики.
К сожалению не все волшебники отозвались на призыв Гальбора. В
