ПоэZия русского лета - Максим Адольфович Замшев

бабка,

слепая, как крот, наощупь, теперь это что-то,

вроде монгольской пайзцы, пропуск на путь обратный,

в мир, где цветёт черёмуха и на болоте

вереск дрожит и так тихо, что слышно,

как ворон, крылом рассекающий воздух,

летит, летит, летит… но о чём это я, голосуйте

или за новую жизнь, или за ту, что привычна,

с жаром, котлами и прочими ништяками.

IX

Вата переходит в дым,

в дым над белой хатой,

улыбаются живым

дети и солдаты.

Как инверсионный след,

как в груди осколок,

вата переходит в свет,

переходит в холод.

Улетает налегке,

дарит нам прощенье,

лишь у девочки в руке

красное печенье.

«Тебе дадут посмертно орден…»

Тебе дадут посмертно орден.

Господь решит, что ты пригоден

для освящения даров.

Ты станешь молод и здоров.

Получишь новую работу.

Получишь ангелов до взвода.

В буквальном смысле – небожитель,

ты вспомнишь каждого из них,

и вы над степью полетите

прикрыть оставшихся в живых.

Вот так, непостижимо просто,

ты стал космического роста,

стал к вечному причислен дому

и равен русским небесам.

А кто ты там по позывному,

допустим, Гиви или Корса,

или зовёшься по-другому,

Господь, конечно, знает сам.

«Это свет на холме, это дом мой в огне…»

Это свет на холме, это дом мой в огне,

это время прицелилось в голову мне,

грязный палец кладёт на крючок спусковой,

ну давай уже, плёвое дело,

только пуля уходит опять по кривой

и вонзается в детское тело.

Снова женщины будут осколки считать

на красивых своих огородах.

Снова в мазанке чья-то закинется мать,

и за гробом немало народу

по сухому степному погосту пройдёт

положить меня в чёрную яму.

Это время мне в сердце без промаха бьёт,

это я там напудренный, мама,

мальчик, девочка, женщина или старик,

или ты – не имеет значенья.

Бьёт над степью донецкой кровавый родник

и живых призывает к отмщенью.

16 октября 2018 года

«С утра снаряд прошивает дом…»

С утра снаряд прошивает дом,

убивает отца и мать,

теперь я один проживаю в нём,

спрятавшись под кровать.

У кошки кровью сочится глаз,

сгорела шерсть на лице,

но снова наводчик, не торопясь,

подкручивает прицел,

и снова флажок поднимает палач,

и новый летит снаряд,

не бойся, котя, не плачь, не плачь,

им за нас отомстят.

«Напиши мне потом, как живому, письмо…»

Напиши мне потом, как живому, письмо,

но про счастье пиши, не про горе.

Напиши мне о том, что ты видишь в окно

бесконечное синее море,

что по морю по синему лодка плывёт,

серебристым уловом богата,

что над ним распростёрся космический флот —

снежно-белая русская вата.

Я ломал это время руками, как сталь,

целовал его в чёрные губы,

напиши про любовь, не пиши про печаль,

напиши, что я взял Мариуполь.

Напиши: «Я тебя никому не отдам,

милый мой, мы увидимся вскоре».

Я не умер, я сплю, и к моим сапогам

подступает Азовское море.

31 марта 2022 года

«Опять гремит за терриконами…»

Опять гремит за терриконами,

опять по городу прилёт.

Любовь с глазами воспалёнными

по нашей улице идёт.

Садится у окна на лавочке

под самый яблоневый цвет:

«Здесь жил хороший мальчик Ванечка.

Красивый мальчик, спору нет.

А бабушку его вы знаете?

Такая, круглый год в пальто.

Да, у неё проблемы с памятью.

Конфеты любит? Нет, не то.

Она их покупает с пенсии

и носит Ване на кровать,

там шторы новые повесили.

Ну как? Не можете не знать.

В той комнате, в той светлой комнате,

там, где теперь его портрет,

жил мальчик Ваня – вы запомните.

Запомните, что смерти нет.

Я говорю вам – всё кончается,

и боль, и слёзы, и война,

а в жизни той, что начинается,

останусь только я одна.

Я не меняюсь – вы меняетесь.

Становитесь другими, да.

Н у, улыбнитесь. Что, прощаетесь?

Я здесь. Я с вами. Навсегда».

«На той войне, на той войне…»

На той войне, на той войне

часы ты видел на стене,

все умерли, они ходили,

одни в разрушенной квартире

они ходили, как могли,

вот здесь, на краешке земли,

они смотрелись как осколок

уюта, тишины, тепла,

напротив, со ступенек школы,

шатаясь, женщина сошла,

какой-то дед из серой мглы

тебе кричал: «Не уходите!»,

ещё ты клёны в парке видел,

их расщеплённые стволы.

На той войне, на той войне

ты видел девочку в окне,

она тебе рукой махнула,

на ней был вязаный платок,

ты видел – танковое дуло

рождает огненный цветок,

и там солдат перебегал,

танк выстрелил – солдат упал,

контуженный взрывной волной,

как он домой теперь вернётся,

как он теперь придёт домой,

тогда ещё светило солнце,

потом пошёл под утро дождь,

потом ты ел из банки борщ,

потом ты ложку потерял,

потом опять ходил в атаку,

потом ты спал, потом ты спал,

во сне к тебе пришла собака,

и вы с ней долго обнимались

и радовались, как могли,

и два воробышка купались,

купались в золотой пыли.

«Жизнь