Море серебрянного света - Тед Уильямс

 –  Прости меня,  –  сказал он.

 –  Простить?  –  Она высвободилась и осторожно уселась.  –  За что я должна тебя простить?

 –  За все.  –  Он махнул рукой и экран опустел.  –  За все те глупости, который сделал.  –  Он нашел платок и яростно высморкался.  –  Ты всегда говорила мне о тех глупостях, которые я делал, моя девочка. Неужели ты не помнишь?

Что немного выпрямилось в ней.  –  Да, я помню. Но все мы делаем ошибки, папа.  –  Она нервно вздохнула.  –  Покажи мне твою руку.

 –  Видишь? Собака почти отгрызла ее. Теперь меня можно называть одноруким Джозефом.  –  Он с гордостью показывал свои раны.  –  Пыталась отгрызть мне шею, тоже. Держу пари, что тебе очень повезло  –  ты была в том баке.

 –  Да, пап. В полной безопасности в баке.

Он что-то услышал в ее тоне и улыбка удовлетворения погасла.  –  Я прекрасно знаю, что все это было не так. Я просто пошутил.

 –  Я знаю, папа.

 –  Видела Стивена?

 –  Сегодня нет  –  но собираюсь увидеть его сразу после тебя. Я вернусь и расскажу, если будут... какие-нибудь изменения.  –  Вид маленького тела брата, сморщенного и пустого, украл большую част радости от возвращения в настоящий мир.

Джозеф медленно кивнул головой. Последовало долгое молчание, потом он спросил:  –  А этот твой мужчина, где он?

Рени подавила раздражение. И почему мужчины всегда спрашивают это? Можно подумать, им очень надо знать, под чьей защитой она находится  –  быть может чтобы передать кому-то ответственность за нее.  –  Он в полном порядке, папа. Я увижусь с ним сегодня, но позже. Мы собираемся поискать квартиру. На моем банковском счету еще кое-что осталось. И, я надеюсь, что смогу опять получить старую работу  –  хочу позвонить в офис ректора и, быть может, кто-нибудь из них смотрит сетевые новости.

Он кивнул, со странным выражением на лице.  –  Тогда вот почему я здесь? Чтобы ты могла искать место с твоим новым мужчиной?

Рени потребовалась пара ударов сердца для того, чтобы понять его слова.

 –  Ты думаешь?.. О, пап, я оставила тебя здесь только потому, что тебе некуда идти. !Ксаббу и я провели ночь в меблированных комнатах, которые он снимает, и спали прямо на полу.  –  Несмотря на всю свою печаль, она слегка улыбнулась. Хозяйка не разрешила нам спать в его комнате, потому что мы не женаты.

 –  И?

 –  И ты конечно будешь жить с нами,  –  сказала она, хотя, сказав, почувствовала тяжесть и злость.  –  Я не оставлю тебя на улице. Мы семья.  –  Она бросила взгляд на время, отображаемое уголке темного экрана.  –  Мне надо идти.  –  Она встала, потом вспомнила о пакете, который держала в руке.  –  Я... я принесла тебе кое-что.

Он прижал пакет к груди и открыл здоровой рукой. Потом поднял бутылку в воздух и долго глядел на нее.

 –  Я знаю, что это не твое любимое,  –  сказала она,  –  но в магазине мне сказали, что это хорошее вино. И я подумала, что ты захочешь выпить что-нибудь подходящее  –  чтобы отпраздновать.  –  Она оглянулась.  –  Не думаю, что тебе разрешают такое пить, поэтому тебе лучше спрятать ее.

Он все еще глядел на бутылку. Потом посмотрел на нее, и она почувствовала себя немного неуютно.  –  Спасибо тебе,  –  сказал он.  –  Но, знаешь, я не хочу пить ее здесь. Может быть, когда я выйду.  –  Он улыбнулся, и она опять поразилась, как странно он выглядит: старым, костлявым и... очистившимся. Как камень в ветреной долине.  –  Когда ты найдешь новое место. Вот тогда и отпразднуем.  –  Он протянул пакет обратно.

 –  Ты... ты не хочешь?

 –  Сначала выйду отсюда,  –  сказал он.  –  Я же не хочу неприятностей, верно? Иначе они продержат меня здесь еще дольше.

Ей понадобилось время, чтобы запихнуть бутылку обратно в пакет. Закончив, она встала и заколебалась, сражаясь с желанием идти прямо к двери, чтобы избежать смущения, трудных чувств и дать делам идти своим чередом. И только посмотрев на него и увидев, как он посмотрел на нее в ответ, она поняла, что хочет сделать.

Он наклонилась, опять поцеловала его щеку, потом крепко обняла за шею.  –  Папа, я приду завтра. Обещаю.

Он откашлялся, и она выпрямилась.  –  Мы можем сделать лучше, ты и я. Ты знаешь, что я люблю тебя, ребенок. Ты же знаешь, да?

Она кивнула.  –  Я знаю.  –  Говорить было трудно.  –  Мы сделаем лучше.

В комнате ожидания детского отделения !Ксаббу не было. Рени слегка удивилась  –  обычно он не опаздывал  –  но в голове крутилось столько всего, что она не стала даже думать об этом, оставила ему сообщение в приемной и пошла к Стивену.

!Ксаббу спал на стуле, стоящим в ногах кровати: голова откинута назад, руки на коленях в таком положении, как будто он держал и освободил что-то летающее. Ей стало стыдно. Да, она устала и плохо себя чувствует, но насколько сильнее устал !Ксаббу, который столько времени держал чертову связь с Иным?Не нужно было тащить его сюда, к маленькому несчастному дурачку. На мгновение сердце в груди замерло.

Но это наш несчастный маленький дурачок, напомнила она себе. Это что-то, верно?

Она нежно погладила его руку и подошла к телу брата. Маленькие руки Стивена были все еще прижаты к груди, как у богомола, из-под тонкого больничного одеяла виднелось худое тело, кожа да кости, а глаза...

Глаза были открыты.

 –  Стивен?  –  Она почти кричала.  –  Стивен!

Он не пошевелился, но его глаза следили за ней, когда она наклонилась к нему. Она осторожно взяла в руки его голову, такую хрупкую.  –  Стивен, ты меня слышишь? Это я, Рени.  –  И все это время внутренний голос нашептывал ей: Это ничего не значит, такое случается, они открывают глаза, на самом деле он не...

!Ксаббу, разбуженный ее голосом, зашевелился. Он сел прямее, хотя, казалось, еще не совсем проснулся.  –  Я видел сон,  –  прошептал он.  –  Я был медоуказчиком... маленькой птичкой. И я вел... Тут его глаза наконец открылись.  –  Рени? Что происходит?

Но Рени уже метнулась к двери, громко зовя няню.

Доктор Чандхар отняла руку от пульса на шее Стивена, но она все еще держала одну из его маленьких костлявых рук в своей.  –  Признаки... достаточно хорошие,  –  сказала она, улыбка на ее лице полностью противоречила осторожным профессиональным словам.  –  Безусловное улучшение, первое с того времени, как он попал сюда.

 –  Что это значит?  –  спросила Рени.  –  Он выходит из комы?  –  Она наклонилась и опять взглянула на Стивена. Точно, в глубине его коричневых глаз мелькнуло узнавание  –  совершенно точно!

 –  Да, надеюсь, что да,  –  сказала врач.  –  Но он был в коме очень долго. Пожалуйста выслушайте меня, мисс Сулавейо. Не надо слишком надеяться  –  процесс полного восстановления может оказаться очень долгим. Возможно он просыпается, но не исключено, что мозг может оказаться поврежденным.

 –  Я здесь,  –  твердо сказала Рени брату.  –  Ты можешь видишь меня, верно? И можешь слышать. Пришло время возвращаться к нам. Мы ждем тебя.  –  Она выпрямилась.  –  Я должна сказать отцу.

 –  Не слишком много за раз,  –  сказала доктор Чандхар.  –  Если ваш брат проснется, он может быть... дезориентирован. Поэтому никакого шума и резких движений.

 –  Да, конечно,  –  сказала Рени.  –  Я просто... Боже мой, спасибо вам доктор. Спасибо!  –  Она повернулась к !Ксаббу и обняла его.  –  Он открыл глаза! Открыл!

Доктор ушла, пообещав связаться со специалистом из другой больницы, побольше. Рени опустилась на стул и заплакала.  –  О, пожалуйста, пусть это будет правдой,  –  сквозь слезы прошептала она.  –  Пожалуйста, пожалуйста.  –  Она наклонилась вперед, протянула руку через ограждение кровати и схватила руку Стивена. !Ксаббу подошел, встал сзади и обнял ее за шею, и вместе они оба выглядели как одно сморщившееся тело. Глаза Стивена опять закрылись, но на этот раз Рени не сомневалась, что он спит нормальным сном.

 –  Я видел сон,  –  сказал !Ксаббу.  –  Я был маленькой птичкой, медоуказчиком, и вел Стивена к меду. Мы долго шли, и я слышал его за собой.

 –  Ты вывел его обратно.

 –  Кто знает? Возможно я почувствовал, что он просыпается и коснулся его во сне. Или, возможно, это чистое совпадение. Я не уверен ни в чем, что касается меня самого.  –  Он засмеялся.  –  Я когда-нибудь был хоть в чем-то уверен?

 –  А я кое в чем уверена,  –  ответила Рени.  –  Я люблю тебя. Мы будем жить вместе. И со Стивеном, тоже. И даже с моим отцом.  –  Она едва не рассмеялась.  –  С моим смешным отцом  –  он хочет сделать лучше. Хочет начать со мной. Разве это не смешно?

 –  Я думаю, что это замечательно.

 –  Да, замечательно, ты прав. Я хочу смеяться, потому что мне надоело плакать.  –  Он коснулась руку !Ксаббу, потом схватила ее и подтащила ко рту, чтобы поцеловать.  –  Если все это история, у нее может быть счастливый конец?

 –  Кто их знает.  –  !Ксаббу глубоко вздохнул.  –  Истории, я имею в виду. Откуда они приходят. Куда идут. Но если мы не будем просить слишком много, то, я думаю, наша история будет иметь самый счастливый конец из всех возможных.