Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815 - Гордон С. Вуд

с самого начала начал добиваться мира; но он хотел заключить его на американских условиях, а именно прекратить как торговые ограничения Британии, так и, что ещё важнее, её политику импрессарио.

Когда в марте 1813 года российское правительство выступило с предложением о посредничестве, Мэдисон направил двух уполномоченных вместе с Джоном Куинси Адамсом в Санкт-Петербург — Альберта Галлатина, уставшего от управления казной, и Джеймса А. Байярда, умеренного федералиста из Делавэра. Британцы отказались от посредничества России, но предложили начать прямые переговоры с Соединёнными Штатами, которые в итоге состоялись в Генте, Бельгия, с августа по декабрь 1814 года. Мэдисон включил в состав мирной комиссии военного ястреба Генри Клея из Кентукки и Джонатана Рассела из Род-Айленда, который был министром в Швеции. Это была сильная комиссия, состоявшая из лучших представителей Америки; в отличие от неё, делегация Великобритании состояла из второстепенных лиц, а её первые лица были заняты европейскими делами.

Американская делегация представляла собой странную смесь личностей: эпатажный Клей вернулся домой после ночной азартной игры как раз в тот момент, когда пожухлый Адамс поднимался на молитву. Но благодаря Галлатину они нашли общий язык. Британцы начали с очень жёстких условий — постоянная индейская резервация на Старом Северо-Западе, американская, но не британская демилитаризация на Великих озёрах, уступка северного Мэна и доступ к реке Миссисипи. Американцы отвергли эти условия и, к удивлению англичан, казались невозмутимыми после известия о сожжении Вашингтона. Британцы, в свою очередь, продолжали медлить, надеясь на ещё более впечатляющую победу. Но, узнав о своих неудачах под Балтимором и Платтсбургом, британцы сдались и согласились на мир, который просто восстанавливал status quo ante bellum, не затрагивая ни одного из вопросов о правах нейтралитета и импрессарио, которые стали причиной войны. Мнение герцога Веллингтона, будущего победителя при Ватерлоо, о том, что Америку нелегко завоевать, и уж тем более без военно-морского превосходства на Великих озёрах, окончательно утвердило британцев в готовности пойти на мир, не получив ни одного из своих первоначальных условий. Договор был подписан в канун Рождества 1814 года.

Известие о мирном договоре достигло Вашингтона только 13 февраля 1815 года. Тем временем 8 января в Новом Орлеане Эндрю Джексон с войском численностью около 4700 человек одержал сокрушительную победу над пятью тысячами британских регулярных войск, которыми командовал генерал сэр Эдвард Пакенхем, шурин герцога Веллингтона. В состав войск Джексона входили регулярные войска, ополченцы и волонтёры, в основном из Теннесси и Кентукки; ему также помогали печально известный Жан Лафитт и сотни его собратьев-контрабандистов и пиратов, которые держали базу в Баратарии, в сорока милях к югу от Нового Орлеана. Британские колонны, окружённые туманом, шли под изнуряющим американским огнём, который продолжался несколько часов. В конце концов британцы объявили перемирие, чтобы вывести своих раненых, а затем отступили к флоту. Хотя британцы ещё несколько недель упорно пытались форсировать Миссисипи и взять Мобил, они сдались, когда пришло известие о заключении мирного договора.

Победа американцев под Новым Орлеаном была настолько ошеломляющей — британцы понесли две тысячи потерь, включая смерть генерала Пакенхема, а Джексон — семьдесят, — что американцы стали считать, что Соединённые Штаты действительно выиграли войну и диктуют условия мира, хотя мирный договор уже был подписан. Но победа Джексона действительно скрепила договор, а известие о ней основательно дискредитировало доклад Хартфордского конвента, который многие сочли изменническим актом. Федералистов презирали и высмеивали, и они так и не смогли оправиться в политическом плане.

Война не ослабила чувство ответственности американцев за просвещение мира, а наоборот, усилила его. В августе 1815 года Дэвид Лоу Додж, богатый торговец из Коннектикута, живший в Нью-Йорке, организовал Нью-Йоркское общество мира. Додж утверждал, что его общество было «вероятно, первым, которое когда-либо создавалось в мире для этой конкретной цели». Тем временем преподобный Ной Вустер из Брайтона, штат Массачусетс, написал книгу «Торжественный обзор военных обычаев» — язвительный обвинительный акт против войны, призывающий к созданию обществ мира. Книга была опубликована в декабре 1814 года и за следующие пятнадцать месяцев выдержала пять изданий, а в последующие годы вышло ещё множество. Вустер последовал собственному совету и в декабре 1815 года с помощью Уильяма Эллери Ченнинга создал Массачусетское общество мира, которое стремилось обратить «внимание общества на природу, дух, причины и последствия войны». В 1819 году Лондонское общество мира поставило американцам в заслугу создание модели обществ мира, которые создавались для «содействия общему улучшению человечества».

Несмотря на то что война с Британией закончилась, воевать ещё предстояло, и, как следствие войны, у американцев теперь были корабли для ведения боевых действий. Во время войны Барбарийские государства воспользовались неспособностью Америки принять ответные меры и снова захватили американские торговые суда и заключили их экипажи в тюрьму. Однако после ратификации Гентского мирного договора между Соединёнными Штатами и Великобританией американцы наконец-то получили свободу действий, и 3 марта 1815 года Конгресс объявил войну Алжиру. Соединённые Штаты направили в Средиземное море две эскадры общей численностью семнадцать боевых кораблей, самый большой военно-морской флот, который когда-либо собирала страна. Потеряв несколько кораблей, алжирцы капитулировали и подписали договор с Соединёнными Штатами.

Оказавшись под угрозой мощных американских морских эскадр, Тунис и Триполи вскоре последовали алжирскому примеру. Американцы потребовали освободить не только своих пленных, но и пленных других стран. «Видеть, как звёзды и полосы протягивают руку возмездия варварам и спасают от рабства несчастных, даже из далёких, но дружественных европейских стран», — с гордостью писал американский наблюдатель на месте событий, а также американцы на родине. Покончив с барбарийской практикой дани и выкупа, американцы совершили то, чего не хотела или не могла совершить ни одна европейская нация. Джон Куинси Адамс, находясь на новом посту в Лондоне в качестве министра Великобритании, считал, что «военно-морская кампания Америки в Средиземном море была, пожалуй, столь же великолепной, как и всё, что происходило в нашей летописи за всё время существования нации».

Поэтому неудивительно, что американцы пришли к убеждению, что Гентский договор с Великобританией был написан на их условиях. Хотя договор, казалось бы, не решал ни одного из вопросов, вызвавших войну 1812 года, на самом деле он решал всё. Правда, в договоре ни разу не упоминались вопросы импринтинга и прав нейтралитета, которые были основными причинами войны, но это не имело значения. Дело было не только в том, что окончание европейской войны сделало спорными вопросы о правах нейтралитета; гораздо важнее было то, что результаты войны подтвердили то, что эти вопросы стали символизировать — независимость и суверенитет нации. Как заявил во время войны