INFERNALIANA. Французская готическая проза XVIII–XIX веков - Жак Казот

Ничего не соображая от ужаса, я помчался в деревню с воплем: «Пожар! Пожар! На помощь! На помощь!» Навстречу мне бежали люди, и я вернулся вместе с ними к дому, я хотел все увидеть!

Но вместо дома был костер, жуткий и величественный, грандиозный костер, озарявший землю, и в нем испепелялись люди, испепелялся он. Он, мой пленник, новоявленное Существо, новоявленный властелин. Орля!

Внезапно крыша, вся целиком, рухнула, стены поглотили ее, и огненный столп взметнулся к небу. Через все распахнутые окна этого горнила я видел плещущее пламя и думал: он там, в самом пекле, он мертв…

Мертв? А если?.. Если его тело, проницаемое для света, не поддается тому, что убивает нас, людей?

Если он жив?.. Если одно лишь время властно над невидимым и грозным Существом? Не для того же ему дана эта прозрачная плоть, плоть неощутимая, приравнивающая его к Духам, чтобы и он, как мы, становился жертвой недугов, ранений, немощей, преждевременного уничтожения.

Преждевременное уничтожение! Вот он, источник ужаса, тяготеющего над людским родом! На смену человеку — Орля! На смену тому, кто может умереть в любой день, в любой час, в любую минуту из-за любой малости, явился тот, кто встретит смерть лишь в назначенный день, в назначенный час, в назначенную минуту, встретит ее, когда исчерпает весь отпущенный ему срок!

Ну да… ну да… это ясно… он жив… И значит… значит… мне остается одно — убить себя!..

……………………

Примечания

1

О возможной связи двух произведений говорит набрасываемая у Готье картина бесплодного восхождения узника внутри «вавилонской башни», на самом верху которой его, измученного бесконечным подъемом, «ждет люк, крышку которого невозможно открыть». Здесь речь идет не столько об офортах Пиранези, сколько о той сцене из «Мадемуазель де Марсан», где двое героев тщетно пытаются поднять обрушившуюся и запершую их внутри башни крышку люка.

2

Фрейд Зигмунд. Художник и фантазирование. М., 1995. С. 279. Задолго до Фрейда аналогичную идею забвения, вытеснения одной из частей психического опыта ради другой выразил с замечательной ясностью Теофиль Готье: по словам его героя, об этой вытесненной части он вспоминал «не больше, чем о том, что <…> делал во чреве матери» («Любовь мертвой красавицы»).

3

См.: Todorov Tzvetan. Introduction a la litterature fantastique. Paris, Seuil, 1970.

4

Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л., 1973. С. 489.

5

Например, в древнеримской обрядности «свадьба — типичное изображение на саркофагах; брачные боги — боги смерти; похоронная процессия и свадебная процессия одинаковы; невесту приводят ночью при факелах, брачная постель уподоблена смертному ложу, и шествие вокруг алтаря аналогично погребальным обрядам». — Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936. С. 78.

6

См.: Todorov Tzvetan. Introduction a la litterature fantastique. Paris, Seuil, 1970; Bessiere Irene. Le recit fantastique. Paris, Larousse, 1974.

7

В другой системе координат эту странную развязку можно понимать как незавершенность «Влюбленного дьявола». На этот счет сам писатель специально объясняется в послесловии к повести.

8

Строго говоря, есть еще и четвертый свидетель — испанец, который изначально верит в легенду об Инес и именно поэтому сразу отводится, оттесняется на периферию идеологического конфликта как носитель заведомо «неприемлемой» точки зрения.

9

Эта бравада звучит насмешливым ответом на слова героя другой, более ранней, готической новеллы — «Старинного перстня» Берту, по духу своему похожего скорее на Сержи, нежели на Бутрэ: «Это такая же правда, как и то, что я верую в Бога!»

10

Во французском тексте новеллы это выражается с помощью особого грамматического приема. Рассказчик излагает происшедшие в Илле события в абсолютном прошедшем времени — passé simple. В противоположность этому другие персонажи-свидетели пользуются в своих рассказах принятым в разговорном языке относительным прошедшим временем — passé composé, которое вносит оттенок личного переживания, субъективности, в отличие от объективных, независимых от говорящего событий, которые составляют значение passé simple. Единственный персонаж новеллы, кроме рассказчика, которому дозволено употреблять passé simple, — королевский прокурор: исключение очень показательное. См. в этой связи лингвостилистический анализ новеллы Мериме: Ratermanis J. В. La perspective temporelle dans la Vénus d’Ille de P. Mérimée // Français moderne, 1963, № 3.

11

Для Нодье, а также, по-видимому, и для Буше де Перта такого рода сюжеты были связаны со сборником 1822 года «Infemaliana», в котором имелось несколько рассказов о столкновении военных людей с нечистой силой («Вампиры в Венгрии», «Красное привидение»).

12

Так ограничивается его история в монографии Пьера-Жоржа Кастекса: Castex Pierre-Georges. Le conte fantastique en France de Cazotte à Maupassant. Paris: J. Corti, 1951.

13

Чего ты хочешь? (ит.) — Слова демона представляют собой итальянский перевод (оправданный местом действия) обычной фразы, с которой обращается дух к вызвавшему его человеку (напр., в «Волшебной лампе Аладдина» из «Тысячи и одной ночи»).

14

Перевод М. А. Кузмина.

15

Перевод М. А. Кузмина.

16

Перевод М. А. Кузмина.

17

Зачеркнуть <неудачный> весь стих и пустить в перековку.

(Перев. с лат. М. Л. Гаспарова.)

18

Сны безрассудной толпой играют в обманчивом мраке,

Ложью внушая своей ужас трусливой душе.

(Перев. с лат. Л. Остроумова.)

19

…О rebus meis… — Гораций, Эподы, V, 49–50.

…Верные Делам моим пособницы,Ночь и Диана, что блюдешь безмолвиеПри совершенье таинства,Ко мне! На помощь!

(Перев. с лат. Ф. Петровского.)

20

Я полагаю, что речь здесь идет не о древнем Корфу, но об острове Корчула, который греки звали Темной Керкирой из-за того вида, какой придавали ему покрывавшие его густые леса. (Примеч. автора.)

Примечание с данными словами введено в текст «Смарры» при издании 1832 г. с пометой «Примечание переводчика»; последний как бы пытается приблизить географические реалии поэмы к родине ее «автора» — «благородного рагузца».

21

Видел не раз я: она низводит созвездия с небаИ заклинаньем своим рек изменяет русло,Тени влечет из гробниц, утробу земли разверзая,Песней над хладным костром кости из пепла зовет <…>Властью своею метет туманы с ненастного неба,Властью своею зовет в летнюю пору снега.

(Перев. с лат. Л. Остроумова.)

22

В «Буре» Шекспира, неподражаемом образце подобных сочинений, человек-чудовище, преданный злым духам, также жалуется на невыносимые судороги, мучающие его перед сном. Странно, что этот физиологический симптом одной из самых жестоких болезней, каким подвержено человечество, не был замечен никем, кроме поэтов. (Примеч. автора.)

23

От славянского «оголенный» — то ли потому, что они сами голы, как призраки, то ли, напротив, потому, что они оголяют мертвецов. Я пишу «гулы», ибо слово это, освященное переводами «Арабских сказок», нам привычно, а корень у него, вне всякого сомнения, тот же самый. (Примеч. автора.)

24

Кару нести потому и должны они все — чтобы мукойПрошлое зло искупить. Одни, овеваемы ветром,Будут висеть в пустоте, у других пятно преступленьяВыжжено будет огнем или смыто в пучине бездонной.

(Перев. с лат. С. Ошерова.)

Ergo exercentur poenis… — Вергилий, «Энеида», VI, 739–742 (речь идет о страданиях низших существ на пути к очищению через переселение душ; об этом рассказывает Энею его отец Анхиз в загробном царстве).

25

Там летучих душ с глухим шелестением крыльевСлышен жалобный плач, и прохожие видят селянеБледные призраки лиц и летящие тени умерших.

(Перев. с лат. М. Л. Гаспарова.)