Исправленному верить (сборник) - Татьяна Минина

Одной из первых колонн, всё ещё сохранивших упряжки, оказалась казна дивизионного генерала Жюно, вернее казна его корпуса и часть золотого обоза, вышедшего из Москвы в конце сентября. По достоинству оценив императорский жест, бывший адъютант генерала Бонапарта – ныне генерал и герцог Жюно – примчался к своему начальнику и другу, пытаясь объяснить, что восемь повозок, гружённых бочками с монетами, кремлёвскими драгоценностями и серебряными сервизами из брошенных домов русских аристократов, составляют невообразимую ценность.

– Золота во Франции ещё много, – не оборачиваясь к верному Жюно, процедил тогда он, – а лошадей для артиллерийских упряжек у нас нет. Выпрячь! – вот тебе деньги, деньги и ещё раз деньги – сейчас даже эти голодные клячи ценнее всякого богатства.

– Я расскажу тебе, Андре, где было спрятано сокровище. Верю, что оно и по сей день там, где было оставлено нами. Ты найдёшь его, и у нас не будет недостатка в средствах.

Бравурная мелодия гордой «Марсельезы» взорвала тишину ночной квартиры. В такое время имел обыкновение звонить только один человек – Дима Кожухов, одноклассник, друг детства, а ныне владелец охранного агентства «Кавалергард».

– Привет, Кожан, – Андрей приложил трубку к уху, – ты за временем следишь?

– Ну, если ты закажешь, могу проследить и за ним. А что с подозреваемым не так?

– С ним всё замечательно. Ровно через двадцать две минуты наступит завтрашний день.

– Обалденная новость! Предлагаешь отпраздновать?

– Не предлагаю.

– Да ладно, ну чё ты строишь из себя Вещего Олега на поминках лошади! Я ж знаю, Олька с малым в отъезде, с каких хренов время терять?

– Кожан, мне завтра на работу.

– Ну, кто ж виноват, что тебе сегодня дома не сиделось?

– А то сам не знаешь. Лейпциг виноват.

– Ага, значит, всё нормально, едешь. Я как раз думал спросить, ты бы мог через батю моим парням зелёный коридор организовать? А то ж, понимаешь, двадцать два лба с пистолями и палашами. Опять начнётся дурдом на границе.

– Ну, можно, в принципе. – Андрей вдруг поймал себя на том, что волей то ли случая, то ли провидения его личные планы претерпели коренные изменения. – Хотя знаешь, может статься, что я не поеду.

– Андрюх, ты чё, приболел?

– Нет, совершенно здоров. Просто дела тут появились.

– Ну и Вицлипуцли с ними! Все дела переделаем. До октября ещё хренова туча времени.

– Тут серьёзные дела.

– Серьёзные? – Голос Димки внезапно утратил разухабистость. – Так, короче, включай чайник, я сейчас приеду. Ты только скажи, мне ребят брать?

– Господь с тобой, ничего такого. – В эту минуту Кернёв подумал, что утверждение, будто воскрешение Наполеона это «ничего такого» было некоторым преуменьшением, но делиться этими соображениями с другом счёл излишним, тем более что окончание фразы было произнесено уже в мерно бибикающий телефон.

Димка Кожухов позвонил в дверь в тот самый миг, когда закипел чайник. Он жил в двух кварталах от дома Кернёва, однако носился на своем «Харлее», словно пытался обогнать ход времени.

– Так, что стряслось? – с порога начиная оглядывать квартиру, выпалил он. – С тобой всё нормально?

– Вполне.

– Ольга, сын?

– Тьфу-тьфу-тьфу.

– Старики?

– С отцом разговаривал час назад. В полном порядке.

– Ну и какого рожна ты меня поднял посреди ночи, заставил волочься к себе? У меня что, дел больше нет?

– Я тебя не поднимал и не заставлял.

– Следователю расскажешь! Короче, Андрей Палыч, ну-ка давай колись, что там за дела? Открытие нового ларька на мировом финансовом рынке? Или твоего грандиозного шефа таки взяли за пятую точку?

– Разувайся, проходи на кухню.

– Подследственный, не надо уходить на кухню от ответа. Иначе ответ придет за вами. Не усугубляйте свою невиновность отпирательством.

– Кожан, время позднее, чего ты разгалделся? Хотел чаю? Сейчас налью.

– Это воспринимать как мелкую взятку? Кстати, если вдруг у тебя денег нет, то я тебе подгоню. Свои люди, сочтёмся.

– Не надо мне ничего подгонять, – отмахнулся Кернёв и вдруг подумал, что на самом деле помощь надёжного друга в поиске сокровищ Жюно, да и во всей прочей операции, может быть совершенно не лишней.

– Ну так в чём дело, Кернило? Я вижу по лицу, что под лобной его частью уже что-то созрело. Давай, колись. Ты не Золушка, не жди последнего удара курантов.

– Хочешь знать, в чём дело?

– О, вот он, первый претендент на самый идиотский вопрос сегодняшней ночи.

– Ну, хорошо, тогда отставь чашку с кипятком подальше.

И Андрей принялся рассказывать о появлении на сайте духа Наполеона, о его намерениях и о финансовых средствах, предназначенных для решения поставленных задач. Когда он закончил, школьный друг смерил его долгим изучающим взглядом, словно высматривая на лице собеседника признаки душевной болезни. А затем, после затянувшейся, точно узел на шнурке, паузы, тихо сказал:

– Покажь!

Андрей с неохотой, но понимая, что иного выхода нет, продемонстрировал страницу Наполеона и свою переписку с ним.

– Охренеть! Ты уверен?

– Проверь, если можешь.

– Ну, это даже не сомневайся. Но ты-то уверен?

– Да. – В этот миг Кернёв действительно понял, что безраздельно верит своему виртуальному собеседнику.

– И что намерен предпринять?

– Помочь императору.

– Офигенно! Предположим, у тебя получится. И… что мы будем с ним делать?

– Мы – ничего. Он сам будет делать. Я уверен, в мире сейчас очень нужен человек его дарований.

– В смысле – некому начать Третью мировую войну?

– Погоди. Не путай грешное с праведным. Конечно, Наполеон был величайшим полководцем своей эпохи, но вспомни – он был также гениальным политическим деятелем. Это у нас конституции меняют, как памперсы, а в той же Франции кодекс Наполеона действует по сей день, и даже объединённая Европа построена по его замыслу.

– Ладно, Андрюха, не кипятись! У чайника это всё равно получается лучше. Как друг скажу: я тебя, конечно, не оставлю, ты ж без меня пропадёшь. Но перед тем, как отправляться на поиски клада Монте-Кристо, пошуршал бы ты на эту тему с нашим полковым батюшкой, отцом Константином. Может, он чё путного скажет.

Когда-то отец рассказал ему историю, которая определила всю дальнейшую жизнь:

«Один старый еврей купил у крестьянина осла за две монеты. Но когда тот вёл ему бедное животное, оно издохло. Крестьянин развёл руками и сказал:

– Вот мёртвый осёл. Он твой. Сам видишь, нет моей вины в том, что всё так обернулось.

– Ступай себе и ни о чём не печалься, – ответил старый еврей, а спустя несколько дней пригласил крестьянина на пирушку.