Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин

Тенденция к мессианству наблюдалась и раньше. Россия искала себя, свое место в мировой истории и свою миссию в ней и в идее России как оплота мирового Православия и истинного христианства; и в связанной с ней идее России как Третьего Рима; и в идее панславизма, объединения славянства и становления общеславянской цивилизации; и, наконец, в идеи коммунистического переустройства общества, строительства всечеловеческой цивилизации, объединенной на общих формационных принципах коммунизма, и главном среди них - на принципе социальной справедливости.

Таким образом, русский народ веками и всем строем своей жизни и души воспитывался на мессианских комплексах. А это тяжелейший жизненный крест, предполагающий служение надличностным, надгосударственным и наднациональным смыслам и ценностям в истории, совершенно инаково организующим всю жизнь нации, одухотворяющим ее. В этой связи та духовная потерянность, которая сквозит во всех порах современного российского общества, это не только следствие слома базовых структур национальной идентичности России, но и на этой основе следствие потери организующей, объединяющей и направляющей силы национальной идеи и в ней той ее составляющей, с которой связано осознание своего места и своей миссии в человечестве. И в данном случае неважно какой, главное, что она была.

Без малого целое столетие нация воспитывалась, объединялась и воодушевлялась идеей служения великой исторической миссии социального освобождения и себя, и всего человечества - служения смыслам, во многом находящимся вне ее, за пределами самой России. От всего этого сразу трудно отойти, сбросить с себя мессианские комплексы. Но это необходимо сделать. Идеология "осчастливливания" всего человечества, иссушившая душу и истощившая тело нации, должна уступить место идеологии национального осчастливливания. Великая патриотическая миссия сбережения собственной нации должна быть противопоставлена миссии ее служения человечеству или какой-то его части. Необходимо перейти к освоению новых стратегий национального развития, направленных не во вне, а вовнутрь себя - на перманентную историческую модернизацию страны и нации, на превращение их в общепризнанных лидеров общественного прогресса.

Увы, но этот тезис до сих пор актуален, так как постоянно находятся основания для того, чтобы пристегнуть Россию к осуществлению задач и "особых миссий" в истории, которые либо не считаются с ее национальными возможностями и интересами, либо полностью извращают их, либо подчиняют их инонациональным, либо в итоге вновь противопоставляют Россию той или иной части современного человечества. Последнее нередко делается, как говорится, из самых лучших побуждений, имея в виду осуществить в истории те или иные общечеловеческие идеалы, тот или иной аспект нравственной, исторической или социально-экономической справедливости, просто из соображений защиты кого-то в мире.

Так, оказывается "только Россия способна сплотить народы и государства в противодействии людоедским планам "золотого миллиарда" превратить все человечество в средство собственного благоденствия"1. Бесспорно, высокая цель и миссия. Но почему снова именно Россия должна стать средством защиты всего угнетенного человечества, а не, к примеру, Китай или Индия. И вообще, просчитал ли автор последствия взваливания на себя такой миссии и так ли необходима она самой России, не говоря уж о том, настолько ли людоедскими эти планы являются. Правда, в последнем случае и это, увы, приходится констатировать, мир новейшей истории полнится весьма драматическими примерами, подтверждающими самые худшие опасения относительно не только природы глобального раскола мира по линии "золотого" и остальных миллиардов человечества, но и характера и перспектив отношений первого со вторым. В частности, судя по той уже нескрываемой тоталитарной идеологии, густо замешанной на идеях пещерного социал-дарвнизма, которая подводится под эти отношения, не исключено, что им предстоит пройти через горнило самых тяжких испытаний, отмеченных этическими императивами, очень близко стоящими к планам "золотого миллиарда" именно как "людоедским"1.

Но следует обратить внимание и на другое: стоит ли противопоставлять себя части мира, экономически наиболее развитой, и в этом противопоставлении искать свою миссию в истории. Стоит ли вообще брать на себя ответственность за все человечество - ноша, непосильная даже для России, и тем более в ее современном состоянии. Не происходит ли в данном случае типичная для истинно русского пассионарного сознания историософская аберрация на проблеме поиска места России в мировом потоке истории, всякий раз завершающаяся нахождением своей миссии в защите общечеловеческих идеалов добра и справедливости для всех и каждого и любой ценой, даже ценой забвения собственных национальных интересов.

Другое дело, что стоит защищать себя от экспансии интересов так называемого "золотого миллиарда" в пространство наших национальных интересов, от любой попытки не считаться с ними как национальными. Именно в этой связи могут возникнуть и, похоже, действительно возникают новые основания для практики нового противостояния Запада и России, но уже по линии напряжения новых слагаемых сил современной истории, с их новым содержательным наполнением: противостояние все нивелирующих и подминающих под себя, под свой унифицирующий экономический и масс-культурный стандарт сил международного глобализма и противостоящих им сил этнокультурного, цивилизационного многообразия мира, с многообразием всего комплекса его интересов, начиная от экономических и политических и кончая культурными и духовными. Векторы этого нового глобального противостояния уже хорошо различимы, и не только в мире вне России, но уже и в самой России.

В экономике - это попытка интегрироваться в мировую экономику через создание в России "транснационального экономического уклада", для действия на его основе анонимных политико-экономических сил, у которых "нет формальных национальности и гражданства". Но это не значит, что у них нет фактического гражданства и, тем более, национальности. И главное, это не значит, что они в любом случае и при всех возможных условиях будут действовать, сообразуясь с национальными интересами России. Первые итоги глобализации экономики куда более противоречивы, чем кажутся на первый и весьма тенденциозный взгляд. Это не только пока только ожидаемое привлечение на российский рынок новых производств и капиталов, создание новых рабочих мест, но уже и обрушение целых отраслей народного хозяйства, преимущественно наукоемких и высокотехнологичных, вообще вытеснение России из глобальной конкурентоспособной среды.

И этому не стоит удивляться, так как процессы глобализации в мировой экономике в том виде, в каком они себя обнаружили, вовсе не предполагают осуществление задач по ускоренному переходу всего мира в эпоху постиндустриализма и всеобщего социального благоденствия. Они преследуют решение совершенно других задач - экономическими средствами завершить общественно-экономическое разделение и специализацию труда в мировом масштабе в интересах основных центров мирового глобализма, замкнуть все ресурсные потоки - и природные, и человеческие, особенно перед надвигающимся исчерпанием первых, на себя и при этом не как на центры вообще, а с выраженной цивилизационной, а потому и национальной составляющей. Никто еще не доказал, что во всех этих процессах России не уготована печальная участь сырьевого придатка центров мирового глобализма, навсегда отбрасывающая ее от модернизационных прорывов в истории в пространство маргинального существования на периферии общественного прогресса. Адекватное осознание сути этой угрозы потребует в императивном порядке включаться в процессы глобализации с позиций осуществления в них своих национальных интересов.

А это будет предполагать и другое - более чем критическое отношение к политической составляющей идеи экономического глобализма - идее "мирового правительства" с ее неизбежной доктриной "ограниченного национального суверенитета". Но ограниченный суверенитет - это ограниченная политическая воля, это заталкивание и страны, и нации в такой узкий коридор свободы, в котором свобода исторического самовыражения может быть ограничена в масштабах, разрушительных для основ национального бытия в истории. И она уже имеет выраженную культурную и духовную составляющие. Ведь феномен глобализации имеет не только экономическую и политическую составляющие, но и культурную, а точнее - масс-культурную, распространение которой в современном мире приобретает масштабы эпидемии и форму преодоления национальных культур, в способ господства над их своеобразием и примитивизации их духовных ценностей.

При этом нетрудно заметить: глобализируется именно американская масс-культура и в качестве именно господствующей, в то время как великая духовность русской культуры, как и другие культуры, превращается в изгойскую субкультуру. Но глобализм, похоже, пойдет еще дальше - к этическому оправданию идейных основ глобализма и его неизбежных результатов: расталкивания и закрепления современного мира на позициях "исторического авангарда" и "исторической периферии" и, главное, оправдание всего этого с позиций воинствующего экономоцентризма и дичайшего рыночного социал-дарвинизма.