Совьетика - Ирина Маленко

Особенно яро выступала Хиллари, естественно, за “позитивную дискриминацию” для женщин в обход нормальных избирательных процедур в партии – что, как нетрудно понять, позволило бы ей взлететь ещё выше. К сожалению, авторами такого курса является как раз мужская часть руководства партии – которая настолько хочет 100% равноправия в её рядах, что предпочитает кропотливой, долгой работе по привлечению женщин в свои ряды поставить пару выскочек в юбках на полу-важные позиции (такие, чтоб они были на виду, но никаких особенно важных решений сами, боже упаси, не принимали!), не понимая, что один только вид их способен раз и навсегда отбить oхоту у любой нормальной женщины попробовать себя на политическом поприще. Разве хоть один нормальный человек согласился бы занять тот или иной пост, зная, что его выдвигают не за его личные деловые качества, а просто по “гендерному” признаку?

Как только вступать в Шинн Фейн стало безопасно, как только у партии появилась перспектива прийти к власти, в неё рванули карьеристы всех мастей. У старых, проверенных активистов, подлинных борцов за народное освобождение, оказался не так подвешен язык, не было таких дипломов, – и они зачастую просто растерялись перед напором таких, как Хиллари, а некоторые – даже и обрадовались: “Они будут за нас говорить, а мы займемся настоящими делами!”

Не дадут они вам заниматься делами, хорошие вы товарищи мои. Не успеете вы и оглянуться, как они отнимут у вас вашу же партию, опошлят ваши идеи, займут ваши места, погубят вашу борьбу…. Разве мы уже не видели всего этого у нас в стране? Разве не до боли узнаваемо нам поведение этой “профессиональной партийной проститутки”?

…Один мой друг-республиканец (о котором у нас речь еще пойдет!), проведший больше 10 лет в британских застенках, задумчивый, временами нервный, но ужасно славный, стойкий и сильный по характеру человек, выслушал как-то мои аргументы, которые я постаралась освободить oт каких бы то ни было эмоций, не отpывая от меня глаз. Затем так же задумчиво спросил:

– А что же случилось с ними со всеми, с теми преданными идee людьми, которые были в вашей партии?

– Что с ними случилось? Их выгнали на улицы и смеются теперь над их идеализмом и честностью, называя их дураками, не умеющими жить. Тех самых людей, которые все отдали борьбе и создали для нас лучшую жизнь. Я понимаю, что каждый человек и каждaя партия должны сами учиться на своем собственном опыте, и что чужие ошибки ещё никогда никого ничему не научили. Я понимаю, что может быть, неприятно слушать меня, рисующую далеко не радужную картину. Но я так не хочу, чтобы подобные типы смеялись вот так же завтра над тобой и такими, как ты! Они погубят ваше живое дело.

…И вот теперь эта самая «этуаль» стояла передо мной. С папочкой с политически корректным докладом в руках.

– Здравствуй! Пойдем? – кивнула она мне на здание, в котором скоро должно было начаться утреннее заседание. С таким видом, словно она была в этом здании полной хозяйкой и делала мне большое одолжение, приглашая меня с собой. И уж конечно, ни на капельку она не задумывалась о том, стоило ли устраивать вчера эту показуху с еще одной минутой молчания. И о том, насколько оскорбительно это было в отношении югославской девочки Милицы Ракич и детей Ирака, умерших в результате санкций ООН. Она думала только о своей карьере.

Не знаю, как я еще сдержалась и не сказала ей ничего, кроме:

– Нет.

И отвернулась.

…Я стояла у забора, закрывая лицо и плача гневными слезами. Меня кто-то тронул за плечо:

– Это Вы Евгения Калашникова?- cпросил незнакомый голос на русском языке с небольшим акцентом, – Вам пришел факс из кубинского министерства здравоохранения. Можете везти свою дочку на Кубу. Будем ее лечить бесплатно.

И я так и рухнула на руки того, кто мне эту новость сообщил…

****

….Конечно, на саму поездку – на авиабилеты, на карманные расходы и пр. – тоже были нужны деньги, но по сравнению с тем, сколько стоило бы лечение, а уж тем более если бы это было лечение в какой-нибудь частной западной клинике, это были мелочи. Я воспрянула духом и мобилизовалась – и через полтора месяца нужная сумма была собрана. Но мне ни за что не удалось бы это сделать без помощи моих ирландских друзей.

Узнав о нашей ситуации, за дело взялась Патриция – сама когда-то на Кубе бывавшая и очень любившая эту страну. Она подняла на ноги свои контакты: пожилую монашку по имени сестра Ассумпта и известного в западном Белфасте своей работой в благотворительной сфере Данни Келли. Втроем они по вечерам, в свое свободное время, в любую погоду обходили белфастские пабы с… раскрытым зонтиком, перевернутым вверх тормашками. Патрицию в Белфасте хорошо знали. Она рассказывала людям нашу историю, и те бросали деньги прямо в этот раскрытый зонтик. Данни опубликовал о Лизе заметку в местной газете, призывая народ помочь. В Дублине Финнула организовала благотворительный вечер в пользу нашей с Лизой поездки – в ирландскоязычном ресторане. Помогли нам и еще несколько моих знакомых.

Помню, как мы вчетвером сидели за столом в маленьком белфастском кафе, подсчитывая собранное. Сестра Ассумпта совсем не походила на классическую монахиню в моем представлении – это была веселая пожилая женщина с короткой стрижкой и в брюках. Она долгие годы проработала в Африке и, заметив мое удивление, рассказала, что она уже отборолась в своё время за более либеральные формы одежды для монахинь.

– Когда-то мои носили такие смешные колпаки на головах… нам не разрешали даже подпоясывать плащи, чтобы не было видно нашу фигуру. Я обычно брала пояс с собой в кармане и надевала его, как только выходила за стены монастыря…

А Данни поведал нам несколько историй, из которых явствовало, что самыми отзывчивыми были те, у кого денег было мало.

– Я был знаком с одним ирландцем у которого еженедельный доход был в 26.000 фунтов. И что, вы думаете, он мне ответил, когда я попросил его помочь боснийской девочке, которой была нужна операция? Он порылся у себя в кармане, достал фунтовую монетку и величаво подал её мне со словами: «Пожалуйста!» А я так же величаво отдал её ему обратно со словами: «Да нет, судя по всему, она Вам нужнее!»

Данни рассказал нам, что часто даже когда здешние больницы обещают детям из Восточной Европы бесплатные операции, на поверку они оказываются далеко не бесплатными.

– Бесплатна только помощь специалиста. А за пребывание в больнице, за использование операционной палаты надо платить – 3000 с лишним фунтов за неделю! Были случаи, когда «бесплатная» операция на деле оборачивалась счетами в десятки и даже сотни тысяч фунтов. Ребёнок, конечно, не сможет заплатить эти деньги – и его родные тоже не смогут. И нам приходится выпрашивать где только сможем, понемногу…

Слушаешь Данни – и становится грустно. От того, что знаешь и помнишь ты – и чего не знают и не могут представить себе здешние люди. Что медицинская помощь не должна быть такой. Что она должна быть доступна в равной степени всем, кто в ней нуждается, без ломания головы над тем, где взять деньги. Без унизительного обивания порогов у высокомерных толстосумов, которые, дай Бог, смилостятся и швырнут тебе монетку в 1/26.000 их недельного «честно заработанного» дохода.

И напоминания о том, что у нас тоже были «кремлевские больницы», меня не впечатляют. Зато не было у нас такого скандального положения вещей, какое так прекрасно раскрывается на примере классической истории, произошедшей с жителем Дерри, 47-летним Мартином Клиффордом. Он как-то после Рождества занемог и обратился к своему семейному врачу (то есть, терапевту) с жалобой на рези в желудке. Врач отослал его к специалисту, который, в свою очередь, послал его для сканирования живота в местную больницу Альтнагелвин. Дело было уже в мае. «Я думал, что мне придется ждать несколько недель,» – рассказывает Клиффорд. -« И тут я узнал, что очередь на этот простой скан – не меньше 9 месяцев!» В конце июля он увидел заметку в английской газете «Дейли Mиppop» о том, что в зоопарке в Блэкпуле горилла страдала симптомами, похожими на то, что мучало его самого. В заметке говорилось о том, что горилла получила скан в течение недели – за счёт государственной системы здравоохранения. «Я был поражен. Горилла ведь не сама себе сделала скан. Я подал жалобу на больницу здесь в Ассоциацию Пациентов.» Через некоторое время Мартин Клиффорд получил ответ, что представители системы здравоохранения «не комментируют, почему гориллы в Блэкпуле получают медицинское обслуживание быстрее, чем люди в пределах юрисдикции Северная Ирландия»….

Да, британские «эксперты» по здешней жизни не считаются со здешними людьми. Они заслуживают, очевидно, меньше заботы, чем горилла в английском зоопарке – что подтверждается, например, и тем, как несмотря на протесты местных жителей, «Бритиш Телеком» строит здесь свои вышки для сотовой телефонной связи, которые могут вызвать рак у людей: прямо в центре жилого квартала, хотя вокруг полным-полно пустых полей и гор…