Путешественница - Диана Гэблдон

Словно в ответ на мой вопрос, раб неожиданно дернулся, отстраняясь от моей руки, завопил и свернулся клубком. Сворачиваясь и разворачиваясь, как игрушка йо-йо, он стал биться головой о стену, сопровождая это криками и стонами. Затем так же внезапно, как накатил, припадок прекратился, и молодой человек обмяк на подстилке, тяжело дыша и истекая потом.

– Господи боже, – пробормотала я. – Что это с ним?

– Лоа-лоа, – пояснила Джейли, явно забавляясь моей реакцией. – Это черви такие, я же сказала. Они паразитируют в глазном яблоке, под веком. Как говорят, порой перебираются из одного глаза в другой через носовую перегородку, и это весьма болезненно.

Джейли кивнула на раба, дрожавшего на подстилке.

– В темноте они не так активны, меньше движутся, – пояснила она. – Парень с Андроса, который рассказал мне о червях, говорил, что они забираются в глаз и сначала поселяются под самой поверхностью. Оттуда их можно вытащить, подцепив большой иголкой. Но если упустить время, они забираются глубже и от них уже не избавиться.

Джейли повернулась к кухне и крикнула, чтобы принесли свет.

– У меня тут как раз есть иголка, на всякий случай.

Она полезла в висевший на поясе кошель и достала оттуда войлочную подушечку с воткнутой в нее трехдюймовой иголкой, которую вытащила и протянула мне.

– Ты в своем уме? – ужаснулась я.

– Вовсе нет. Разве ты не говорила, что являешься умелой целительницей?

– Да, но…

Я осеклась, посмотрела на раба и взяла свечку, услужливо протянутую мне служанкой.

– Принеси мне бренди и маленький острый нож. Окуни нож – и иголку тоже – в бренди, а затем подержи немного в пламени. Потом дай им остыть, но больше к ним не прикасайся.

Отдавая эти распоряжения, я осторожно приподняла веко и увидела глаз не совсем обычного цвета, крапчато-коричневый. Склера была желтоватая, с налитыми кровью прожилками. Я исследовала глаз, поднеся свечу настолько близко, что у больного сузился зрачок, и убрала ее, ничего не обнаружив.

Но когда я взглянула на другой глаз, то едва не выронила свечу: под вспученной конъюнктивой явно что-то шевелилось.

От этого зрелища меня замутило, но я совладала с собой. Потянувшись за стерилизованным ножом, я обратилась к Джейли:

– Подержи его за плечи. Пусть не дергается, иначе лишится глаза.

Наблюдать операцию со стороны было, наверное, страшно, но выполнить ее оказалось совсем не трудно. Я быстро сделала короткий разрез вдоль внутреннего угла конъюнктивы, слегка приподняла уголок кончиком ногтя, и моему взору предстал лениво извивающийся червь. Я подцепила его кончиком иголки и извлекла наружу. Передернувшись от отвращения, я щелчком отбросила эту гадость подальше. Червяк шмякнулся о стену, упал на пол и пропал из виду где-то в тени сыров.

Крови не было. После некоторого колебания я решила предоставить обеззараживание ранки слезам, а заживление самому органу: хорошего шовного материала у меня все равно не было, а ранка, слава богу, была невелика и требовала разве что пары стежков.

Я наложила на закрытый глаз повязку из чистой ткани и села, весьма удовлетворенная своим первым деянием на ниве тропической медицины.

– Прекрасно, – сказала я, убирая волосы с лица. – Где следующий?

Следующий лежал в сарае рядом с кухней и был мертв. Испытывая и жалость, и возмущение одновременно, я присела на корточки над телом мужчины средних лет с седыми волосами.

Причина смерти была очевидна: ущемление грыжи. Петля перекрученных гангренозных кишок выпирала на боковой стороне живота, натянутая кожа уже приобрела зеленоватый оттенок, хотя тело еще оставалось почти таким же теплым, как при жизни. На широком лице запечатлелась агония, тело были изогнуто, а конечности вывернуты так, что мучительный характер смерти не оставлял сомнения.

– Чего ты ждала? – спросила я, выпрямившись и уставившись на Джейли. – Бога ради, мы с тобой пили чай и болтали о пустяках, в то время как здесь творился этот ужас!

Несчастный умер меньше часа назад, но до того, должно быть, промучился долгое время, не один день!

– Почему ты не направила меня сюда немедленно сразу по прибытии?

– Да он уже сегодня утром выглядел совершенно безнадежным. – Она пожала плечами, ничуть не обеспокоившись моим возмущением. – Мне такое случалось видеть и раньше: сомневаюсь, чтобы сегодня ты могла бы ему чем-нибудь помочь. А раз так, то и спешить сюда не было никакого смысла.

Я подавила рвавшиеся возражения: при всем ее цинизме, она была права. Появись я здесь несколькими днями раньше, может быть, что-нибудь и удалось бы сделать, но на нынешней стадии шансы помочь ему фактически были сведены к нулю. С грыжей я, наверное, справилась бы даже в столь далеких от идеала условиях: в конце концов, речь шла всего лишь о том, чтобы вправить на место выпадение кишок, соединить разошедшиеся слои брюшных мышц и наложить швы. Но реальную опасность таила в себе инфекция. Однако, поскольку петля выпавшей кишки перекрутилась, кровоснабжение оказалось прерванным и это повлекло за собой гниение. Несчастный был обречен.

Но позволить человеку умереть в этом душном сарае, в одиночестве… Хотя, конечно, вряд ли он чувствовал бы себя уютно в присутствии белой женщины. Но меня все равно не оставляло мрачное ощущение, что что-то упущено, возникавшее всякий раз в присутствии смерти. Я медленно протерла руки смоченной бренди тряпицей, приводя чувства в порядок.

Так ли, этак ли, но Айена необходимо найти.

– Раз уж я здесь, может, стоит осмотреть и других твоих рабов? Ну, знаешь, в профилактических целях.

– Ой, да все с ними в порядке, – беззаботно отмахнулась Джейли. – Разумеется, если тебе не жалко времени, дело твое. Только попозже. Мне самой хотелось бы о многом с тобой потолковать, к тому же сегодня во второй половине дня я жду гостя. Давай вернемся в дом. Об этом, – она кивнула на тело умершего раба, – кто-нибудь позаботится.

Джейли взяла меня за руку и мягко, но настойчиво потянула из-под навеса обратно.

Оказавшись на кухне, я тут же направилась к беременной рабыне, которая теперь, стоя на четвереньках, чистила очаг.

– Иди одна, а я быстренько осмотрю эту девушку. Мне кажется, у нее признаки токсикоза. Ты же не хочешь, чтобы случился выкидыш?

Джейли бросила на меня удивленный взгляд и пожала плечами.

– Она жеребилась дважды без всяких проблем. Впрочем, ты ведь врач, тебе виднее, так что действуй. Только не слишком долго: тот священник обещал прибыть к четырем часам.

Как только Джейли исчезла в крытом переходе, я под предлогом осмотра приступила к расспросам.

– Послушай, я ищу белого парнишку по имени Айен. Я его тетя. Ты не знаешь, где бы он мог быть? – обратилась я к девушке.

Та – с виду ей было лет семнадцать-восемнадцать – явно перепугалась. Она бросила растерянный взгляд на женщину постарше, которая, оторвавшись от своей работы, направилась через комнату ко мне, выяснить, что происходит.

– Нет, мэм. – Немолодая кухарка энергично закачала головой. – Никаких белых мальчиков здесь нет. Никаких, да.

– Нет, мэм, – покорным эхом подхватила девушка. – Мы не знать ничего про ваш мальчик, нет.

Но сразу она этого не сказала, а сейчас прятала от меня глаза.

Теперь к пожилой женщине присоединились две поспешившие поддержать ее кухонные прислужницы, и меня окружила мягкая, но непроницаемая стена демонстративного неведения, пробить которую не представлялось возможным. В то же время от меня не мог укрыться тот факт, что все эти женщины встревожены, держатся настороже и явно что-то скрывают. Конечно, это могло быть естественной реакцией на неожиданное появление среди них незнакомой белой госпожи, но могло оказаться и чем-то большим.

Тратить время на дельнейшие бесполезные расспросы я не могла; Джейли, должно быть, уже вернулась и ищет меня.

Мне оставалось только залезть в карман, вытащить серебряную монету и сунуть девушке в руку.

– Если увидишь Айена, передай ему, что дядя здесь и ищет его, – сказала я и, не дожидаясь ответа, поспешила прочь.

Проходя по крытому переходу, я бросила взгляд на сахарную мельницу. У сломанного пресса никого не было, быки безмятежно щипали высокую траву у края прогалины. Никаких признаков ни надсмотрщика, ни Джейми. Уж не вернулся ли он в дом?

Но, войдя через дверь веранды в гостиную, я остановилась как вкопанная. Джейли сидела в плетеном кресле с наброшенным на руку камзолом Джейми и рассматривала фотографии Брианны, разложив их на коленях. Услышав мои шаги, она оторвала глаза от снимков, выгнула бледную бровь и ехидно улыбнулась.

– Какая хорошенькая девушка, просто прелесть. Как ее зовут?

– Брианна.

Губы мои онемели, и мне пришлось приложить усилие, чтобы ответить и не наброситься на нее. Мне страшно хотелось вырвать фотографии из ее рук и убежать.

– Очень похожа на своего отца, не правда ли? Мне сразу увиделось в ней что-то знакомое. Я помню ту высокую рыжеволосую девушку, которую видела той ночью на Крэг-на-Дун. Он ведь ее отец, разве нет?