Путешественница - Диана Гэблдон

– О нет. Ничуть.

Одарив Джейми широкой улыбкой, она подняла двойной подбородок и слегка повела им, указывая на террасу за его спиной.

Повернув голову, я увидела, что весь проем ведущей на веранду двери, от порога до притолоки, заполнила могучая фигура чернокожего гиганта. Ростом он на несколько дюймов превосходил Джейми, а закатанные рукава рубашки выставляли напоказ чудовищные узлы мускулов.

– Это мой Геркулес, – сказала Джейли со смешком. – Кстати, у него есть брат-близнец.

– А звать его, случайно, не Атласом? – резко спросила я.

– Само собой! Ну разве она не умница, а, лисенок?

Хозяйка дома заговорщически подмигнула Джейми.

При этом движении ее пухлые щеки задрожали, словно желе. Поворот головы выставил ее лицо на свет, сделав видимой тончайшую паутинку лопнувших капилляров, покрывавшую мясистые щеки и двойной подбородок.

Геркулес стоял столбом, ни на что не реагируя. Его широкое лицо было расслабленным и тупым, а глубоко посаженные, укрытые под мощным надбровными дугами совершенно пустые глаза не обнаруживали признаков жизни. Один лишь взгляд на него породил во мне более чем неприятные ощущения, и не только из-за его устрашающих габаритов: чувство было такое, будто смотришь на дом с привидениями, за окнами которого таится нечто ужасное.

– Все, Геркулес, можешь возвращаться к работе.

Джейли подняла серебряный колокольчик и легонько звякнула всего один раз. Гигант так же молча повернулся и, громко топая, удалился.

– Я не испытываю страха перед рабами, – пояснила Джейли, – а вот они меня боятся, потому что считают ведьмой. Смешно, правда?

Ее глаза хитро поблескивали над жирными складками.

– Джейли, этот человек… – Я помедлила, сама понимая, как нелепо это звучит, но все-таки задала не дававший мне покоя вопрос: – Он ведь не зомби?

– Господи, зомби! Это же надо, Клэр!

Она засмеялась и хлопнула в ладоши, ее лицо порозовело от шеи до линии волос надо лбом.

– Должна сказать, он действительно не слишком смышленый, с этим не поспоришь, – отдышавшись, сказала Джейли. – Но, право же, вовсе не мертвый.

И на нее накатил новый приступ смеха.

Джейми озадаченно уставился на меня.

– Зомби?

– Неважно, – бросила я ему и, желая сменить тему, обратилась к все еще хихикавшей Джейли: – Сколько у тебя тут рабов?

– Примерно сотня, – ответила та, справившись со смехом. – Это не слишком большое имение. Всего три сотни акров под сахарным тростником и небольшие посадки кофе на верхних склонах.

Она вытащила кружевной носовой платочек и промокнула свое влажное лицо, слегка засопев, когда восстанавливала самообладание. Я скорее ощутила, чем увидела, как напрягся Джейми: конечно же, у него, как и у меня, не было сомнений в том, что Джейли располагала сведениями о Айене Муррее. Начать хоть с того, что она не выказала ни малейшего удивления при нашем появлении. Кто-то рассказал ей о нас, и этим «кем-то» мог быть только Айен.

Мысль о том, чтобы как следует прижать женщину и угрозами добиться от нее правды, едва ли была бы естественной для Джейми, но она первым делом пришла на ум мне.

К сожалению, присутствие Геркулеса делало этот заманчивый своей простотой способ добычи информации неосуществимым.

Другая хорошая идея заключалась в том, чтобы обыскать дом и усадьбу на предмет каких-либо следов мальчика. Конечно, три сотни акров – площадь изрядная, но если он находился здесь, то его могли прятать только в помещении, а значит, в одном из строений: в хозяйском доме, в зданиях, относящихся к сахарному заводу, или в хижинах рабов.

От этих размышлений меня оторвало осознание того, что мне, кажется, задан какой-то вопрос.

– Прости?

– Я сказала, – терпеливо повторила Джейли, – что еще в Шотландии знала тебя как весьма искусную целительницу. С тех пор ты, наверное, расширила свои познания?

– Надеюсь.

Я осторожно пригляделась к собеседнице. Она что, хочет, чтобы я занялась ею? Здоровой ее не назовешь, достаточно взглянуть на цвет лица, все эти пятна и темные мешки под глазами. Но это общее состояние, признаков же какого-либо активно протекающего заболевания не наблюдалось.

– Речь не обо мне, – пояснила Джейли, поймав мой взгляд. – И это в любом случае не сейчас. Просто у меня заболели двое рабов. Может быть, ты будешь так добра осмотреть их?

Я взглянула на Джейми, и тот едва заметно кивнул. Это был реальный шанс поискать следы Айена или попробовать вызнать что-то о нем у рабов.

– Заезжая сюда, я видел сахарный пресс, с ним вроде бы какие-то неполадки, – сказал он, неожиданно поднявшись и холодно кивнув Джейли. – Я мог бы попробовать его починить, пока вы с моей женой занимаетесь больными.

Не дожидаясь ответа, Джейми вышел через веранду, закатывая на ходу рукава рубашки. Солнце вспыхивало в его волосах.

– Мастер на все руки, да? – заметила Джейли, провожая его удивленным взглядом. – Мой муж Барнаба был таким же: при виде любой машины у него просто руки чесались. Как, впрочем, и при виде любой девчонки-рабыни, – добавила она. – Но пойдем, больных мы держим в пристройках позади кухни.

Кухонный блок представляя собой комплекс отдельно стоявших пристроек, соединенных с домом крытым переходом, обсаженным цветущим жасмином. Идти по нему было все равно что плыть по морю благоухания под сопровождение низкого, басовитого, как звуки волынки, гудения многочисленных пчел.

– Случалось тебе быть ужаленной? – неожиданно поинтересовалась Джейли, отмахнувшись от назойливо жужжавшего мохнатого насекомого.

– Не раз и не два.

– Вот и мне, – кивнула она. – Много раз, и худшее, что после этого было, – красные укусы на коже. Но прошлой весной одна такая пчелка ужалила мою кухонную рабыню – та раздулась, как жаба, и умерла прямо у меня на глазах.

Джейли посмотрела на меня большими насмешливыми глазами.

– Должна сказать, что этот случай поспособствовал укреплению моего авторитета. Другие рабы вообразили, будто я свела девчонку в могилу колдовством – наложила на нее смертельное заклятие за то, что эта дуреха сожгла мне бисквит. Нет худа без добра: после той истории на моей кухне больше ничего не подгорает.

Она покачала головой и отмахнулась еще от одной пчелы.

Как ни ужасало меня услышанное, это позволяло сделать определенные выводы. По крайней мере одна из сплетен, которыми меня пичкали на губернаторском балу, была в какой-то мере основана на фактах.

Я помедлила, озирая сквозь кружево жасминовых листочков расстилавшиеся внизу заросли сахарного тростника. Джейми стоял на открытой площадке возле сахарного пресса, осматривая огромные поперечины машины, в то время как человек рядом с ним, по виду надсмотрщик или управляющий, что-то показывал и объяснял. Мужчины оживленно переговаривались, сопровождая слова энергичными кивками и выразительными жестами. Что бы там ни утверждала Джейли, инстинкт говорил мне, что мальчик где-то здесь.

В самой кухне никаких его признаков не было. Там находились только три или четыре женщины, месившие тесто и лущившие горох. Они с удивлением подняли глаза, когда мы прошли через помещение. Поймав взгляд одной молодой женщины, я улыбнулась и кивнула ей: возможно, впоследствии у меня появится возможность с ней потолковать. Ее глаза удивленно расширились, но она тут же склонила голову, уставившись в таз с горохом, стоявший у нее на коленях. Держать горох ей мешал выступавший животик, свидетельствовавший о беременности. Пока мы шли через длинное помещение, она еще раз бросила на меня быстрый взгляд.

Первый больной раб находился в маленькой, примыкавшей к кухне кладовке, где лежал на подстилке под полками, на которых громоздились завернутые в марлю головки сыра. В кладовке было темно, и когда дверь открылась и внутрь проник свет, пациент встрепенулся, сел и заморгал.

– И что с ним неладно? – спросила я, опускаясь на колени рядом с мужчиной и трогая его кожу.

Она оказалась теплой и влажной – никаких признаков лихорадки. Пока шел осмотр, он вообще не выказывал никаких признаков страдания, просто сонно моргал.

– У него червь.

Я взглянула на Джейли с удивлением. Из того, что мне удалось увидеть и услышать со времени прибытия на острова, было очевидно, что по меньшей мере три четверти черного населения, да и немалая часть белого, заражены всякого рода внутренними паразитами. Конечно, они доставляли беспокойство и неприятные ощущения, но серьезную угрозу эта гадость представляла собой только для младенцев и стариков.

– Надо думать, не один, а множество, – буркнула я, осторожно переворачивая раба на спину, чтобы пальпировать его живот.

Селезенка была мягкой и слегка увеличенной, но я не нащупала в брюшной полости подозрительных масс, которые свидетельствовали бы о существенной кишечной инвазии.

– Кажется, он более или менее здоров. Кстати, а почему ты держишь его в темноте?