Христофор Колумб - Игорь Валерьевич Ноздрин

Разговоры утомляли адмирала, он становился раздражительным. Боли в суставах усиливались, вынуждали часами лежать без движений, размышлять о прожитых годах. По ночам, когда хворь засыпала, он брал негнущимися пальцами перо, писал старшему сыну в Медину, просил помочь вернуть ему должность, получить удержанные чиновниками деньги. Диего исполнял при дворе обязанности телохранителя короля, слуги для поручений. Сохранившиеся письма говорят о надеждах и чаяниях адмирала, о стремлении сохранить то, что сделано десятью годами плаваний и жизни на острове.

«Мой дорогой сын, дон Диего! С курьером получил твое письмо, – сообщал отец. – Это хорошо, что ты сейчас находишься при дворе, имеешь возможность помочь делу, вникнуть в него. С той поры, как я прибыл в Кастилию, сеньор епископ Палении (Диего де Деса) покровительствовал мне, способствовал восстановлению чести. И ныне надо добиваться через него, чтобы мне возместили за обиды, чтобы Их Высочества выполнили обещанное в данном мне соглашении и патенте. Я убежден, если они сделают это, мое достояние и величие приумножатся в огромной степени. Я думаю, мне причитается в золоте свыше 40 тысяч песо, если только Сатана не помешает исполнению моих желаний, ибо, когда меня силой вырвали из Индий, мне полагалось гораздо больше этих денег. Клянусь тебе, но пусть это будет между нами, из того, что мне следовало ежемесячно получать, я недобираю десять миллионов мораведи и никак не могу добиться возмещения… Я поручил Диего Мендесу хлопоты о моей поездке ко двору, но очень опасаюсь за нее, ибо стоят холода, а они да хворь – мои злейшие враги, особенно в дороге».

В письме нет слов о новом походе. В прежние годы вернувшийся из плавания Колумб мечтал о следующем путешествии, предлагал монархам послать его в Индию, обещал найти несметные богатства, спорил с врагами, доказывал истинность совершенных открытий. Адмирал чувствует, что больше не выйдет в плавание. Моряка волнуют деньги и должности, которые надо передать сыновьям. Среди этих забот возникает брань в адрес Бобадильи и Ованды, появляются мысли о конце Света и Крестовом походе.

Торговая палата не заплатила матросам жалования за дни экспедиции. Прибывшие в Севилью члены экипажа не получили ни мораведи. Чиновники Фонсеки намекнули адмиралу, что он задолжал ведомству за четыре погибших корабля. Христофор мог проститься с людьми, разослать их по домам, но не забыл друзей, спасших его на Ямайке. Двадцать два участника похода живут на деньги Колумба, ждут решения короны. Даже по такому мелкому делу Христофор вынужден писать сыну в Медину, беспокоить монархов.

«В других письмах он жалуется, что его немилосердно обсчитывает казна: причитающуюся ему десятую долю доходов она выплачивает не с общей суммы прибылей, а с пятой ее части, да и, кроме того, ему еще следует получить 33 7/3 процента с торговых сделок, на которые в свое время имели право адмиралы Кастилии, не говоря уже о восьмой доле от торговли с Индиями.

А между тем в 1502–1504 годах представители адмирала на Эспаньоле – Алонсо Санчес Карвахаль и Джованни Антонио Коломбо переправили в Кастилию 22 марки золота. Адмиральского золота на сумму 500 тысяч мораведи. Это немалая сумма, она эквивалентна примерно 5 килограммам золота. Но адмирал требовал от казны 60 тысяч песо – четверть тонны чистого золота. Причем сумма эта должна была лишь возместить обсчеты казны, а в дальнейшем адмирал рассчитывал ежегодно получать не меньше 10 миллионов мораведи в год. На эти деньги можно было приобрести 100 килограммов золота. Такой доход получали в Кастилии богатейшие магнаты»[114].

Кроме перечисленных сумм, казна задолжала Колумбу адмиральское жалование в размере 360 тысяч мораведи в год.

Только через год моряки, Бартоломео, сын Фернандо и Христофор получат деньги за плавание, а пока они живут на то, что присылают друзья с Эспаньолы.

Слухи о болезни Изабеллы доходят до Севильи. В минуты несчастий люди думают о Боге. Колумб спешит уговорить королеву организовать всемирный Крестовый поход, освободить Гроб Господний. В ноябре он посылает письмо с доказательствами необходимость святого дела, утверждает, будто пророки предсказали конец Света в середине следующего столетия, в годы расцвета христианства, которые подготовят Царство Божие на земле. На финансирование похода в Иерусалим адмирал готов дать часть не выплаченных казной средств, снарядить тысячи воинов, десятки судов. Я не буду утомлять читателей пространными выдержками из послания больного человека, утратившего ощущение реального мира, погрузившегося в религиозные мысли, характерные для средневековых рыцарских орденов, задержусь лишь на одном замечании адмирала:

«Высочайшие цари! С малых лет[115] я вступил в море, дабы плавать в нем, и продолжаю сие поныне. Искусство мореплавания склоняет преданных ему к познанию тайн мира. Этому я отдаюсь уже сорок лет».

Подлинность текста не вызывает сомнений. Стиль и характер письма – Колумба! Написанное прекрасным языком, оно подводит итог жизнедеятельности адмирал. «Явное чудо пожелал содеять Наш Владыка моим плаванием в Индии, – говорит Христофор, – дабы утешить меня и Свою небесную свиту». За это адмирал желает «вызволить Дом Святой и отдать Святой Церкви». Сторонники генуэзской версии происхождения Колумба знакомы с письмом, но делают вид, будто не замечают слов о том, что он «с малых лет вступил в море» и сорок лет «отдавался» ремеслу. Еще бы! Оно перечеркивает кровное родство с итальянскими ткачами. Не двадцатидвухлетним молодым человеком ступил на палубу герой моей книги и не тридцать лет плавал по морям, а мальчишкой на сорок лет подружился с океаном. Как звали испанского подростка, – мы не узнаем. Однажды в отчаянии у Христофора вырвалось горькое признание: «Нет у меня дома в Кастилии…» В минуты невзгод он вспомнил о родине.

* * *

Сделаю еще одно замечание по поводу приведенного отрывка. Перечитаем его: «Искусство мореплавания склоняет преданных ему к познанию тайн мира. Этому я отдаюсь уже сорок лет». Чему адмирал «отдается» сорок лет: «искусству мореплавания» или «познанию тайн мира»? Может быть, речь идет об увлечении науками? Если вспомнить указание Бернальдеса о возрасте Колумба, то получается, что он приобщился к книгам двадцативосьмилетним моряком. Это вполне допустимо, ведь Христофор плавал «с малых лет». Слова духовника Колумба не позволяют применить сорокалетний срок к профессии адмирала.

* * *

3 декабря в столице Андалусии узнали о смерти Изабеллы, скончавшейся 26 ноября. Колумб тяжело переживал кончину королевы. Он считал ее своей покровительницей, надеялся до последних дней, будто она восстановит его в правах. За неделю до смерти Изабеллы Христофор собирался отправиться ко двору на… катафалке. В те годы дворяне ездили на лошадях, простолюдины – на мулах и ослах. Моряк