Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - Эдуард Филатьев

Актёр Малого театра Геннадий Сергеев:

«После премьеры мы поехали к Меркулову на банкет… Принимал он нас хорошо, хлебосольно. Поил, кормил, произносились речи… Такой широкий приём, конечно, удивил… Таких деликатесов, как на том приёме, я не видел больше никогда. Странно это было. Война шла всё-таки. Но все промолчали. Даже друг другу ничего не сказали. Странно было».

Сергей Угаров приводит такой разговор вождя с начальником генерального штаба Красной армии:

«Уже в 44-ом году Сталин, тот ещё иезуит, спросил у маршала Василевского:

– Товарищ Василевский, вы своим родителям помогаете?

– Никак нет, товарищ Сталин, не помогаю, – поспешно ответил маршал. – Я отрёкся от них ещё в 26 году – отец был священнослужителем, из-за этого меня не принимали в военное училище».

В 1944 году Сельвинский «настоящие» и «высокохудожественные» стихи сочинил, увенчав их прозаической фразой:

«Всё равно всё будет так, как Сталин сказал!

В двухярусном доте на поле брани,У дымных костров ли в кругу рядовых,Как жизнь свою, мы читаем собраньеВоенных приказов, Сталин, твоих».

Трудно сказать, что больше подействовало на кремлёвских кураторов, то ли сами славословия в адрес вождя, то ли обращение к нему «на ты», но Сельвинского после этих стихов в армию вернули, и он продолжил воинскую службу в звании подполковника.

Летом 1944 года супругов Зуб ил иных отозвали из Соединённых Штатов в Москву, и они вновь стали Василием и Елизаветой Зарубиными. Василию Михайловичу вскоре было присвоено звание комиссара госбезопасности, а Елизавета Юльевна стала подполковником. За добытые и доставленные в Советский Союз атомные секреты оба были награждены высокими правительственными наградами.

Спектакль «Инженер Сергеев» продолжал идти в филиале Малого театра с довольно большим успехом. И Всеволод Меркулов стал подумывать об экранизации пьесы. Для этого он вместе с кинорежиссёром Львом Кулешовым принялся писать киносценарий.

А известный эмигрант Василий Витальевич Шульгин, бывший член Государственной думы царской России, принимавший отречение императора Николая Второго, продолжал жить в оккупированной германскими войсками Югославии, но немцев считал врагами и, как он сам потом вспоминал, «…ни с одним немцем за всю войну мне не удалось сказать ни одного слова». Когда его сын Дмитрий, работавший в Польше, прислал отцу документы, которые давали ему возможность выехать в одну из нейтральных стран, Василий Витальевич никуда не поехал – заявление на эту поездку необходимо было завершить словами «Хайль Гитлер!», а Шульгин не пожелал сделать это «из принципа».

Тем временем советские войска вошли в Югославию. В декабре 1944 года сотрудники «Смерша» (энкаведешного воинского подразделения «Смерть шпионам») обнаружили и задержали Шульгина. Его доставили в Москву, где 31 января 1945 года был оформлен его арест как «активного члена белогвардейской организации “Русский Общевоинский Союз”».

В феврале подошла к концу жизнь Осипа Максимовича Брика.

Аркадий Ваксберг:

«22 февраля 1945 года на лестнице дома в Спасопесковском переулке, возвращаясь домой после работы, внезапно скончался Осип. Квартира была на пятом этаже, без лифта, – больное сердце не выдержало этой ежедневной нагрузки. Он рухнул на втором, и Жене с Катаняном пришлось волочить его по ступеням на пятый. Доволокли они уже бездыханное тело».

Здесь Аркадий Ваксберг ошибся – квартира Бриков была не на пятом, а на седьмом этаже.

Подруга жизни Осипа Брика, Евгения Жемчужная (Женя), скончалась в 1982-ом.

Лев Разгон (о дальнейшей судьбе жены Михаила Ивановича Калинина):

«Во время последнего года войны в жизни Екатерины Ивановны стали происходить благодатные изменения. Вероятно, Калинин не переставал просить за жену. Что тоже отличало его от других “ближайших соратников”».

Об одном из «ближайших соратников» вождя, министре госбезопасности СССР Всеволоде Меркулове, впоследствии написал его сын Рэм Всеволодович:

«Он вспоминал, как в конце войны в Кремле проходил приём, на котором присутствовали Сталин, члены Политбюро, военные, писатели, артисты. Как руководитель госбезопасности отец старался находиться рядом с Иосифом Виссарионовичем. В какой-то момент Сталин подошёл к группе артистов и завёл с ними разговор. И тут одна артистка с восхищением воскликнула, мол, какие прекрасные пьесы пишет ваш министр (к тому времени наркомат госбезопасности был переименован в министерство). Вождя это очень удивило: он действительно не знал, что отец пишет пьесы, которые идут в театрах. Однако Сталин не пришёл в восторг от такого открытия. Наоборот, обращаясь к отцу, он строго произнёс: “Министр государственной безопасности должен заниматься своим делом – ловить шпионов, а не писать пьесы”. С тех пор папа уже никогда не писал: как никто другой он знал, что слова Иосифа Виссарионовича не обсуждаются».

Работу над киносценарием по пьесе «Инженер Сергеев» Всеволод Меркулов тотчас же приостановил.

В самом начале мая 1945 года советские войска взяли столицу фашистской Германии, и Илья Сельвинский написал стихотворение «Берлин взят!»:

«Вот оно, змеиное гнездо/Здесь они копили / бочки яда,Ненависти вековой настой,Варево и полыханье ада…

Эти речи болтовнёй не стали,Наши-то мечты не из таких.В блеск металла / одевал их Сталин,Порохом мы начиняли их».

9 мая 1945 года Великая Отечественная война завершилась победой. Вся страна радостно отмечала это долгожданное событие. Праздновали победу и в Кремле. Но завершилось это празднование неожиданным происшествием – в ночь с 9 на 10 мая скончался первый секретарь Московского обкома партии Александр Щербаков. Ему было всего сорок три года. По официальной версии смерть наступила от обширного инфаркта.

Казалось, ничего не подалаешь – судьба!

Но очень уж эта «судьба» напоминала о существовании «Лаборатории № 12» (так стал теперь называться «отдел А», до этого именовавшийся «Лабораторией – X»), В этом секретнейшем заведении работали сотрудники, отправлявшие на тот свет того, кого им прикажут. Не был ли и Щербаков умерщвлён по приказу начальства?

Над этим вопросом историки почему-то не задумывались, а тут есть над чем поломать голову. Ведь с одной стороны Щербаков какое-то время работал вторым секретарём Ленинградского обкома партии и поэтому мог располагать точными сведениями о том, кто был заказчиком убийства Кирова. С такими свидетелями Сталин расправлялся, не задумываясь.