История моей жизни. Записки пойменного жителя - Иван Яковлевич Юров

Многие жители поймы прилепились тогда к Рыбинску, заселили ближайшие его окрестности: Скоморохову гору, Слип и Заволжье, образовали возле города большой поселок Веретье, построились в деревнях Гладкое, Макарово, в других близлежащих сельских местах. Много междуреченских семей расселились на берегах Волги между Рыбинском и Ярославлем. Часть пойменских крестьянских хозяйств была обустроена в «горских» деревнях, примыкавших к правобережью Мологи и не затопленных теперешним водохранилищем. Шекснинцы во время переселения образовали новые деревни в Пошехонье-Володарском и Рыбинском районах. Словом, за три года до начала Великой Отечественной войны началось и все три года продолжалось великое и страшное переселение людей из Молого-Шекснинской поймы.

Переселение тяжёлое, болезненное, оставившее о себе печальную память и вписавшее ещё одну, далеко не лучшую страницу в нашу историю.

За три года было снесено пятьсот сорок деревень и хуторов, много больших и красивых сел, несколько храмов, монастырей и даже несколько городков, включая уездный. Тысячи крестьян навсегда попрощались с благодатными уголками земли, где они привольно и безбедно жили, где остались похороненными несметные природные богатства, целая аграрная цивилизация и культура.

Впрочем, междуреченцам платили так называемые подъёмные. Но это была чрезмерно скудная поддержка. Тех средств не хватило бы на самый заурядный переезд из квартиры в квартиру. Люди изрядно потратились, терпели много лишений. Чтобы поставить крышу над головой, крестьяне вынуждены были продавать скот, домашнее имущество, брали различные ссуды под кредит. Ко всему — на страну надвигалась большая беда.

До одури намаявшись за время переселения, мологжане только начали обустраиваться — тоже с огромными трудностями и лишениями — как вдруг!.. Вовсе не отдохнув ни одного дня, не оглядевшись как следует по сторонам на новом своём месте жительства, зрелые мужики-переселенцы в конце июня-начале июля 1941 года ушли на фронт. Где недостроенные, а где не до конца обихоженные мужицкими руками хозяйства остались на руках баб, стариков, детей. Основное большинство их так и не дождались своих работников и кормильцев с войны. Почти все молого-шекснинские мужики полегли на полях сражений, защищая родину.

…Мой отец к зиме сорокового года, поднатужась, успел собрать свой дом и скотный двор. Он вступил в тамошний колхоз имени Калинина и по-прежнему, как и в пойме, начал крестьянить. Весной сорок первого он, как и другие колхозники, возил на поля навоз, сеял хлеб, сажал картошку. Известие о войне ошеломило его. Ему к началу войны было сорок четыре года. Но на фронт отца сразу не взяли. Он был избран председателем колхоза им. Калинина, и на него полагалась тогда «броня». Воевать его призвали зимой сорок третьего года, а весной того же года он погиб под Ленинградом. Так и закончилась жизнь моего отца Ивана Зайцева, уроженца старинной мологской деревни Новинка-Скородумово.

…Весной 1941 года, близ Рыбинска появилось почти настоящее море. Молога и Шексна по своему обыкновению разлились во всём своём раздолье, затопляя всё вокруг. Этих вешних вод ждали, к их приходу подготовились на совесть. Паводковая вода оказалась взаперти, разливаться ей было некуда. Словно в ковшик, попала она в приготовленное пространство, оказалась запертой двумя построенными к этому времени плотинами: Волжской — в Переборах, Шекснинской — возле Рыбинска. Так весенний паводок 1941 года оказался последним паводком в Молого-Шекснинской пойме. Он навсегда затопил её землю — около двух тысяч квадратных километров благодатной, хорошо плодоносящей земли, богатых лесных угодий, травяных лугов… Прекратилась жизнь природы, которая так истово бурлила и кипела, так обильно родила свои богатства и так щедро отдавала их людям. Мощный живительный родник в центре русского северо-запада погиб безвозвратно.

Эпилог

Чуть более полувека прошло с тех пор, как исчезла с лица земли Молого-Шекснинская пойма, как люди создали на её месте Рыбинское водохранилище. Оглянувшись теперь назад, можно с уверенностью сказать: утописты, принимавшие решение о строительстве огромного по тем временам гидросооружения на Верхней Волге, ясно не представляли себе, каким благодатным для жизни растений, животного мира и человека был тот край. Они не принимали в расчёт исключительно важного значения низинных земель между реками Мологой и Шексной для дальнейшего развития и умножения природных богатств страны, для развития народного хозяйства России. Они рубили сук, на котором сидели. Такую кладовую флоры, фауны, такую житницу и дарительницу рыбных богатств мог уничтожить только самый никудышный хозяин. Увы, у тех людей были иные планы, иные мотивы.

Что преследовали проектанты? Во-первых, строительством гидросооружений они мыслили увеличить энергетический потенциал как местного региона, так и страны в целом. Во-вторых, они были одержимы идеей сделать Волгу рекой, по которой бы свободно ходили крупнотоннажные суда, чтобы затем они могли курсировать до самых просторов Мирового океана. Живая природа и законы, по которым она существовала, для авторов этих проектов тогда как бы ничего не значили. О людях, которые исстари обосновались на тех землях, вообще речи не велось.

Они своего добились. Построили плотины, поставили гидросооружения. И что же? Со временем становилось всё очевиднее, что с постройкой верхневолжского гидроузла живая природа русского северо-запада заметно похудшела: вокруг Рыбинского водохранилища на довольно обширном пространстве образовался локальный микроклимат с увеличенным количеством осадков, пасмурных дней в году, значительно сократился доступ солнечной энергии, так необходимой растениям, да и всему живому. Замечено, что вокруг бывшей территории Молого-Шекснинской поймы воздушная атмосфера возмущается во много раз чаще, чем прежде. Свинцово-багровые тучи, дышащие холодом, вот уже много лет подряд обволакивают небо над морем и сурово взирают на рукотворное «чудо», выдуманное человеком, по многу дней кряду как в середине зимы, так и в разгар лета.

Намного уменьшился по разнообразию и по количеству животный мир, особенно измельчали птичьи царства-государства. А уж по рыбным запасам Волги нанесен непоправимый, преступный урон.

К этому следует прибавить и тот факт, что теперь люди стали гораздо хуже питаться. Область сама себя продуктами питания обеспечить не может. А ведь только Молого-Шекснинская пойма была в состоянии накормить всю область, а то и более того.

Существует мнение, будто бы Рыбинская ГЭС помогла своей электроэнергией Москве в годы Великой Отечественной войны, дав ей ток в то время, когда гитлеровские оккупанты стояли