Крутой опер - Владимир Черкасов-Георгиевский

Друзья допили, вышли на улицу и попрощались. Сергей на продолжении рассказа о Яше потому не настаивал, что знал: Люся сейчас исходит раздражением в ожидании Сани. Давно она стремилась эти их встречи пресечь. Женщины нередко несправедливы и беспощадны. Безжалостна была и Люся даже к единственному оставшемуся другу мужа.

Кострецов не так часто, как Хромин, заезжал к вдове Бунчука, потому что Катя нравилась ему. Еще когда был жив Леша, Сергей ловил себя на том, что любуется этой лацной сероглазой молодой женщиной. Она была по-уральски прямодушна и отзывчива, гостеприимна. Кострецов завидовал другу. Стыдясь этого, он всегда старался держаться посуше с Катей. Теперь, приходя в ее квартиру без хозяина, он смущался еще больше. Словно опасался, что одинокая Катя уловит его давние симпатии.

Не хотел появляться у нее Сергей и в ближайшие дни. Пришлось бы сказать Кате о его разрыве с Ириной. Как-то пошло выглядело бы, казалось ему, — стал свободным и сразу прибежал к ней. Но после рассказа Хцомина о его визите к Кате и Мишке Сергей не выдержал и, расставшись с Саней, поехал к Бунчукам.

Когда Кострецов вошел в Катину однокомнатную квартирку, Мишка уже спал. Они прошли на кухню. Катя присмотрелась к нему и спросила:

— Ты что такой возбужденный? И пивом сильно пахнет.

Кострецов сел за стол и вдруг выпалил то, о чем постоянно думал, но не собирался ни с кем делиться:

— Милиции сейчас в России больше, чем во всем СССР было. А что толку? Шапками уголовников не закидаешь. Профессионализм нужен и та самая идейность.

— Какая, Сереж, идейность? — спросила Катя, садясь напротив него.

— Убежденность, что делаешь святое дело. Взять Москву. Раньше лимитчики наши ряды забивали. А много им было дела до города, в котором не росли? Я-то свой участок еще в «казаках-разбойниках» до пяди обегал. Есть большая разница: москвич охраняет или пришлый.

— Ну чего ты разошелся? — Катя рассмеялась. — Я же сама с Урала.

— Не о тебе, Катя, речь. Я вообще не о тех, кто природно за наше дело болеет, а кого лишь бабки и власть ментовских погон интересуют.

— Правильно ты сказал: природно. Значит, такое по приказу не наживешь. Леша говорил… — Она осеклась.

«Не может Бунчука забыть, — подумал Сергей, глядя на ее погрустневшее лицо. — И чего я с ней растрепался?»

— У тебя бутерброд есть? — Он перевел разговор. — А то мы сейчас с Хроминым одно пиво дули.

— Бутерброд? — Катя всплеснула руками. — Через три минуты горячие пельмени поешь.

Она вскочила и начала хлопотать у плиты. Варила фирменные, с начинкой из двух сортов мяса, уральские пельмешки. Всегда у Кати на такой вот случай были они заморожены в холодильнике. Доморощенный повар Кострецов не раз подсматривал, как такие сочные пельмени у нее получаются. Но приготовить самому не удавалось.

Катя поставила перед ним тарелку с пельменями. Опять села и стала с удовольствием смотреть, как он ест. Хорошие хозяйки вообще любят глядеть, как мужик с аппетитом их еду поглощает.

— Сережа, а не поправляешься ты, — печально произнесла она. — Все такой же худой.

— Не худой, а костяной. Мне вообще еда не впрок, хотя по два раза в день мясо трескаю. Слишком быстрый обмен веществ в организме.

— И холестерина ты не боишься, — уже весело сказала Катя.

Кострецов из газет просвещался не только насчет птиц, но и по разным модным темам. Он прожевал и заговорил тоном лектора:

— Американские ученые медицинского университета в Балтиморе выяснили: холестерин необходим для нормальной жизнедеятельности организма. А ученые из Национального института медицинских исследований в Париже утверждают, что низкий уровень холестерина в крови способен привести к расстройству психики и даже к самоубийству.

— Ох! Давай тебе еще пельменей положу. — Катя округлила глаза. — В них и баранина, и говядина.

— Хватит. Спасибо за вкусный холестерин, — сказал Кострецов и закурил.

Пока Катя мыла посуду, Сергей за ее спиной быстро отодвинул ящик буфета, и, как они с Саней всегда делали, сунул туда несколько купюр. Снова закрыл. Катя стеснялась, когда ей давали эти деньги в руки. Они с Хроминым были все-таки мужчины, а она — одинокая пригожая женщина.

Кострецов прошел в комнату, где спал Мишка. Посмотрел на на него, крепко прижавшегося щекой к подушке. Подумал: «На Лешку здорово похож. Только вот болеет часто».

Прощаясь в прихожей, Сергей сказал:

— Да-а. А с Ирой-то я разошелся.

— С чего это, Сережа?

Кострецов опустил глаза.

— Да все с того же, Кать. Служба моя ей не нравится и никогда не понравится. Такого мужа, твердила, дома не увидишь.

Сергей схитрил, не упомянув главную причину разрыва — деньги. Как можно было Кате правду сказать, если последнее он ей носил из их с Саней Хроминым скудного оперского «общака»?

Глава вторая

В день, когда Кострецов обнаружил за собой слежку Яши Тундры, тог «пас» опера, так сказать, профилактически. Решил Яша понаблюдать за капитаном, потому что накануне видел его у Ашота в закусочной и на ее заднем дворе.

Ашот совершенно не напрасно страховался от «наезда» Тундры: Яша в тот день с утра начал наблюдать за его заведением. После того как туда вошел Кострецов, Яша удвоил внимание и рискнул притаиться около входной двери. Четко оценил он ситуацию, когда в подсобку заглянул гонец Маврика. Дав Кострецову выскочить на улицу, Яша рванул за ним во двор и видел всю разборку от начала до конца.

Тундру озадачило, что Кость, держа под прицелом ребят Маврика, блатовал, а потом вернулся в закусочную с Ашотом в обнимку. Яша не поленился пролезть к двери в подсобку. Ему удалось рассмотреть, что «вмазанный» Ашот ловит свой кайф, а капитан Кострецов сторожит его, потягивая коньячок.

Профессионал Яша сразу, конечно, сообразил, что Кость оперативно разрабатывает Ашота, прикидываясь блатным. Такой ход капитана серьезно путал Яшины карты. Раскрутив армянина, дока Кострецов, понимал Тундра, в два счета разберется в «дезе», которую ему запустили. И тогда всплывет подноготная свары Яши с Ашотом, Яша предстанет во всей своей красе — как организатор убийства Вити Молота, В общем. Кость разложит по полочкам всю историю вплоть до пожара и гибели Толяныча.

Несмотря на фиаско в КГБ, Яша по-прежнему считал себя секретным сотрудником госбезопасности, презирая как всяких-разных осведомителей, информаторов, так и их кураторов из этого затрапезного МВД. Да ему и на свое гэбэшное начальство всегда было плевать. Он всецело работал лишь на одну спецслужбу — себя любимого. В своем московском триумфальном эндшпиле — разборке с Ашотом — Яша тоже