Крутой опер - Владимир Черкасов-Георгиевский

Яша Тундра. Я его случайно сейчас засек, как тебя увидел на Кривоколенном. Ты вдалеке топал, а Яша сзади, к машинам у тротуара прижимался. Как я стал вас нагонять, он оглянулся, меня увидел и во двор заскочил. Где-то ты Тундре на мозоль круто наступил.

Разные соображения пронеслись в голове опера, но вслух он сказал:

— Его «шестерку» Толяныча завалили. Приходится самому Яше топтуном трудиться. Спасибо, я его не заметил. У тебя-то как дела?

— Нормально. Если ты по Ахлопову, пока глухо. А пожар у Тундры Мавриковы ребята сделали, они и Толяныча убили.

— Знаю. Поэтому Яша и шустрит, интересно ему, что я предпринимаю, — говорил очевидные вещи Кострецов, не собираясь посвящать стукача в подоплеку событий.

Яшу нужно было брать или хотя бы «навесить ему хвоста». Одному взять матерого Тундру, сторожащего где-то на улице, Кострецову сейчас едва ли было возможно. Значит, требовалось устроить тому контрнаблюдение. Черч, засвеченный встречей с Сергеем, для этого уже не годился.

Капитан подумал о Вале Пустяке: авось тот загорает через двор отсюда около пиццерии. И сказал Кеше:

— Спасибо еще раз. Допивай, я пошел.

Сергей вышел на улицу, не оглядываясь. «Проверяться» на такого многоопытного филера, как Яша, было опасно и могло спро-кодировать его уход. Опер неторопливо вышел на Мясницкую, двинулся к «Джонни Толстяку».

Свернул во двор за ним и увидел Пустяка, стоявшего на своем коронном месте около черного выхода из пиццерии. Ждал тот, видимо, свою Нинку, которая в конце рабочего дня появлялась с сумками наперевес, груженными провизией и непременными бутылками.

В этот час двор был пустынный. Тундре, следовавшему за Кострецовым, не представляло труда, подкравшись, отследить, с кем Кострецов общается. Капитан заклинал, чтобы Пустяк вдруг не проявился как его знакомый. Тот, если уже напился, вполне мог скорчить какую-нибудь рожу. Но Валя, заметив Кость издали, сразу же безучастно отвел глаза. Опытен был этот бывший зэк.

Кострецов подошел к нему совсем близко и закричал в открытую дверь пиццерии:

— Есть кто-нибудь? Где хозяин? — Повернувшись спиной во двор, он быстро зашептал Пустяку: — Меня Яша Тундра пасет, сейчас сечет откуда-то со двора. Прошу, хотя никогда к тебе за таким не обращался: сядь ему на хвост и проследи до его хаты. Если он на тачке, бери такси. Деньги я тебе с сигаретой передам. Доложишь у меня дома.

Капитан снова крикнул:

— Есть хозяин?

Выглянула подружка Пустяка Нинка:

— Чего орешь? Ушел хозяин.

— Извините, — сказал Кострецов.

Дождавшись, когда она исчезнет, он долго рылся в карманах, пристраивая к пачке сигарет деньги. Достал наконец пачку, стал медленно ее открывать.

Пустяк обратился к Кострецову;

— Мужик, угости закурить, — и шагнул к нему вплотную, закрывая обзор со двора.

Сергей протянул ему пачку. Тот ловко выхватил из нее сигарету и деньги из ладони. Поблагодарил:

— Спасибо тебе.

Кострецов тоже закурил и пошел со двора к себе на Архангельский, не оглядываясь. Пусть Яша дотащится за ним до дома, снимет слежку и двигает восвояси!

Сергей вошел в свой двор, открыл узкую дверь заднего хода и поднялся по лестнице. Около двери квартиры постоял, осмотрел ее. Теперь, когда верный доселе Тундра вдруг взялся его выслеживать, надо быть готовым ко всему.

Не исключая нападения на него дома, Кострецов поставил двойную дверь: одну, внутреннюю, — деревянную, а вторую, наружную, — из металла. Наружную обшил рейками, обтянул невзрачным кожзаменителем, потом «состарил», чтобы выглядело пообшарпанней.

Он прошел в квартиру. Готовясь к появлению Пустяка, закрыл окна на кухне и в комнате плотными шгорами. Сегодня ему было не до кулинарных изысков. Сварил пельменей, поел.

Ждал Кострецов своего филера с сомнениями. Любой бывалый уголовник способен «ливера давить» за кем-нибудь. А Валя тем более, ведь стоял на шухере у домушников. Но смущало Кострецова, что тому в руки деньги попали. Пустяк был законченным алкоголиком. Не валялся в лужах лишь потому, что вынужден был держать хоть какой-то вид, дабы пускали его на постой бабенки.

Нина, хорошо познавшая страсть Вали, как могла, контролировала его. В течение дня ему наливалось по умеренной дозе. Вечером у нее дома разрешалось Пустяку напиться до сшибачки. Деньги любой суммы, попадавшие к нему в руки, немедленно улетучивались к «стеклянному богу». Размышляя об этом, Сергей все же надеялся, что Валя, которому он впервые доверил не сту-каческое, а агентурное задание, все учтет и постарается его выполнить.

Долго пришлось ждать Пустяка. Он позвонил в дверь лишь ближе к полуночи. Капитан еще в глазок увидел, что тот едва стоит на ногах.

Он впустил Пустяка, прошел в кухню, сел за стол и невесело осмотрел припозднившегося гостя. Очечки Вали болтались на кончике носа, глаза плясали. Капитану стало ясно, как распорядился его деньгами Пустяк.

Сергей молчал. Валя плюхнулся на стул и стал докладывать, еле ворочая языком:

— Хош бей, хош пытай меня, Кость, а я все ноги сбил, за Тундрой бегавши.

— Где ж он сейчас?

— А не знаю, — развел руками Валя.

— Где ты его упустил.

— Ты чего? — грозно глянул Валя. — Я не упустил. Он раство-рил-ся…

— Я понял. Ты выпил до того, как за ним пошел, или после?

— Да ты чего, Кость! Чего мне пить, если Нинка дома подносит всегда до отключки? Я трезвым как хрусталь за Яшей бегал. Это я только что у Нинки принял.

— Ата, — устало сказал капитан. — Ты хоть помнишь, где Яша у тебя «растворился»?

Пустяк выкатил на него страшные глаза.

— А прямо на Чистых прудах, около театра «Современник». Прямо на берегу!

— Нырнул, наверное, в воду. Ладно, ты свободен.

Пустяк встал, потоптался, стал ожесточенно рыться по карманам. Потом, словно вспомнив, ударил себя по лбу.

— Деньги-то твои я у Нинки выложил да забыл. Завтра занесу.

— Иди, иди. — Кострецов выставил его за дверь.

Не оправдались надежды Кострецова на Валину ответственность. Сергей подумал: «С кем приходится работать! Но других взять неоткуда. Единственно толковым Яша Тундра был. Таким толковым, что теперь сам на меня охотится».

Назавтра Кострецова вызвали к начальству. Заместитель начальника отдела, пожилой подполковник Миронов, встретил его хмуро.

Миронов вызвал опера, потому что ему позвонил старый знакомый из ГУО Па, такой же седовласый, но уже полковник. С советских времен они привыкли вместе отдыхать за чужой счет в роскошных саунах с хорошим коньяком, а нынче и с обнаженными девочками. И в любой помощи по службе друг другу никогда не отказывали.

Гуоповский полковник по просьбе куратора Ашота обратился к Миронову за информацией о Яше Тундре. Неприятность этого поручения была для Миронова в том, что Кострецов никогда не допускал утечки своих оперданных даже высокому