Трудно быть немцем. Часть 1 - Елена Гвоздева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На станции Домаха и в Синельниково машинисты из отряда Константина Рябого вывели из рабочего состояния несколько паровозов, устроили столкновение вражеских эшелонов, в нужный момент, переключив стрелку. Каждый уничтоженный фашист, каждый не доехавший до фронта танк — всё шло в помощь фронту. Разгневанный начальник фельд-комендатуры Кривого Рога Хайнеман приехал в Управление дорожной жандармерии Павлограда, входившего в зону его ответственности.
Из Управления обер-фельдкомендатуры ему "вставил фитиль" командующий тыловым районом группы армий из VII административного отдела группы Первой танковой армии фон Клейста, лишившейся ценного груза для пополнения.
***
Весна 1942
Вечера, уже тёплые, Пётр использовал, чтобы подготовить Клару к новым испытаниям. Они садились под старой вишней, росшей на меже двух огородов, когда дети уже спали и тихо беседовали.
— Я не смогу предусмотреть все испытания и проверки, которым тебя могут подвергнуть. Тебе важно учесть основы идеологии фашистов. Нацистская пропаганда уже много лет формирует у немцев культ женщины-матери. Немецкая женщина — прежде всего МАТЬ. Учти это. Тебе легко будет соответствовать этому образу — у тебя дети.
— И как мне это поможет?
— Ну вот, смотри. Твой образ матери — твоя защитная оболочка — твоя опора и основа всех поступков, которые твои хозяева попытаются просчитать. Чтобы быстро принять решение в неожиданной ситуации, ты не должна выходить из этого образа и действовать в рамках поступков женщины-матери.
Тебя будут провоцировать неожиданными, порой неадекватными выходками Лёхлер и его окружение.
— А я?
— А ты представь, что они твои "дети". Как поступит мать?
— Как?! Ничего себе "ДЕТИ"!
Пётр вздохнул и терпеливо повторил:
— Только так ты сохранишь невозмутимость и спокойно найдешь взвешенное решение в каждой неожиданной ситуации. Это твой щит, твой "ПАНЦИРЬ".
Ещё раз.
Как поступит мать, если дети ведут себя безобразно? Рвут одежду, я не знаю… ломают игрушки?
— Зашивает, наводит порядок… наказывает, наконец.
— Последнее опускаем. То есть — терпеливо устраняет последствия шалостей — акцент на этом.
Чем бы тебя ни пытались "удивить" твои начальники, воспринимай это, как "детские шалости неразумных". Это надеюсь, поможет тебе не потерять голову и не наделать глупостей. Считай, что это психологический приём: Что бы ни происходило, повторяй про себя: "Я — НЕМЕЦКАЯ МАТЬ"
— Откуда тебе всё это известно? Приёмы, психология …
— Меня готовили к работе во Франции, Италии, Финляндии. Серьёзно готовили.
Лёжа в кровати, Клара слушала, как посапывают во сне дети и думала: "Как много умеет этот человек…"
Утром Клара старалась уйти из дома пораньше, пока не видно соседей во дворах. Идти под их взглядами она так и не привыкла. На форму надевала полотняное пальто-пыльник, пилотку прятала в сумочку.
***
Лёхлер появился неожиданно рано, подождал Клару на крыльце:
— Вы что? Стесняетесь носить форму? — прищурился неодобрительно.
— Нет, что вы, герр, обер- штурмфюрер, наоборот — берегу. На окраине улицы без дорожного покрытия, очень пыльно.
— Вам нужно переехать в центр. Представители немецкой расы не должны жить на окраине.
— Спасибо, герр Лёхлер, но там моя Schwiegormutter (свекровь), она присматривает за детьми.
— Как хотите, — буркнул шеф, упоминание о пыли вызвало у астматика Лёхлера гримасу отвращения.
— Русские свиньи совершенно не умеют строить дороги. К вечеру все профилировки под колесами техники превращаются в форменное безобразие, нужно больше щебня и больше рабочих.
— Вы совершенно правы! И больше жандармов, — позволила себе добавить переводчица.
Лёхлер недовольно покосился, но возражать не стал, вздохнул:
— Среди такого быдла сложно найти приличных жандармов, здесь не Европа.
"Да уж", — подумала Клара, в батальоне жандармерии были в основном дезертиры и уголовники. — Вот только как их заменить?"
Недавно майор сказал ей:
— Немцы пока ещё ведут себя беспечно: не маскируют на бортах грузовиков и бронетранспортеров эмблемы всякие и номера. Что, скажем, означает белый круг, перечеркнутый желтым крестом? Или скрещенные шпаги? Или бурый медведь, или слон? Для людей, знающих наименования воинских частей и подразделений, это, сведения о передвижениях вражеских войск, и сведения очень важные, я бы сказал, стратегического порядка. Понимаешь?
Клара постоянно сопровождала Отто в инспекционных поездках по дорогам.
Старательно запоминала все увиденные обозначения и номера, двигавшейся немецкой техники.
В целом, это была рутина — унылые оправдания согнанных из окрестных сел немногих уцелевших мужиков и набранных на бирже горемык. Самую тяжелую работу делали небольшие группы пленных. Основная часть пленных располагалась в лагере на Полтавской и в сортировочном лагере на литейном заводе — DULAG 111, где условия были гораздо ужаснее. Большая часть зданий Литейного была разрушена. В этих обгоревших развалинах и ютились изможденные грязные люди в оборванной одежде, у многих со следами крови.
***
Клара встретила начальник фельд-комендатуры Кривого Рога Хайнемана спокойно. Приём "Я — немецкая мать" реально работал, причём настолько, что к концу гневной речи Хайнеман невольно снизил градус, натыкаясь на "материнский — всё понимающий" взгляд Клары. Этот мягкий взгляд, казалось, говорил: "Ты успокоился… сынок?"
Это было непостижимо. Теперь стало более-менее понятно, как, в случае отъезда Лёхлера, эта женщина сможет держать в подчинении жандармерию. Франц Хайнеман притих и решил послушать, что же она ответит.
— Герр Хайнеман, я не однократно докладывала, что силами своих бойцов фельджандармерия не в состоянии обеспечить приемлемый уровень охраны, — в интонации Клары ясно звучало: "а теперь послушайте меня". — Увы, но господин Байбара не столь разборчив, как этого требует формирование качественных кадров — присылает всякий сброд: уголовники, куркули и пьяницы. Как минимум, треть из них подлежит замене!
— У вас есть из чего заменить? Насколько я знаю, вербовка желающих служить в шуцманшафт-батальонах оставляет желать лучшего.
— Не удивительно, — вздохнула фрау Таблер, — у нас нет униформы и приличного оружия, как у немецких полевых жандармов, даже один кюбель-ваген на весь город — это роскошь.
— Униформу, как и доверие командования, нужно заслужить! — жестко заявил фашист, — Ваши пьяницы только опозорят её.
— Согласна! Поэтому, позвольте мне самой набрать в отряд подходящих людей, — Клара улыбнулась, — на своё усмотрение.
— Хм, — слегка растерялся Хайнеман, улыбка у Клары была удивительная. "Наверное, сказывается отсутствие женщин", — подумал он про себя, а вслух произнес: — Вам сложно отказать, фрау Таблер.
Стоило ему уехать, город потрясла новость: ещё один железнодорожный мост, теперь уже через
