Покаяние - Геннадий Гусаченко

— Песцов давай, свинья узкоплёночная! И мы отваливаем отсюда!

Тот открыл или не открыл глаза — до того они узки, пробормотал:

— Моя на охоту зимой в тундра ходи… Много песеца лови. Тогда твоя приходи, много спирт, водка неси. Хороший песеца будет, начальника, шибко пушистый потом бери.

Штурмана опять потянуло на рвоту. Схватив фуражку, он выбежал из чума и, шатаясь, побрёл на стоянку геологов к вездеходу.

Чтобы меня тоже не стошнило, я старался думать о румяных яблоках и персиках, о розах и тюльпанах и плёлся позади, сожалея о зря потраченной бутылке водки, припасённой для особых случаев.

К полуночи мы возвратились на судно и заступили на вахту, во время которой второй помощник капитана беспрестанно выбегал на крыло мостика, и наклонясь над планширем, стонал в приступах рвоты. Может, и мне тех мучений было бы не миновать, но я не видел ужасной сцены «доения» оленя. Знаю о ней со слов штурмана.

Вот над этой неудавшейся поездкой за песцами и смеялся Глущенко.

А в Уэлене я стоял вахтенным у трапа, когда на борт поднялся солидный мужчина, представился Алексеем Петровичем Никитиным, начальником местной конторы «Заготпушнина».

— И что вас интересует на судне, Алексей Петрович? — чуть насмешливо спросил я, не находя связи между морской профессией и работой посетителя.

— Напрасно вы иронизируете, молодой человек, — видя мою улыбку, сказал уэленский пришелец. — Меня интересуете вы…

— Я?!

— Да, именно вы… Как моряк, прежде всего…

— Я всего лишь студент, прохожу здесь практику по японскому языку. Следующий рейс намечается на Японию…

— Замечательно! Студенты всегда отличались предприимчивостью. Предлагаю выгодную сделку: по приходу во Владивосток вы покупаете ящик водки и высылаете мне. Я меняю водку на пушнину у чукчей… Выручка пополам.

— Что-о?! На пушнину?! Ха–ха–ха! Недавно мы уже пытались это сделать с одним человеком. Бр-р! — вспомнил я о чукчанской «вермишели» и передёрнулся.

— Нет, в самом деле. Здесь сухой закон, водки нет, а чукчей на это барахло — он потрепал мою нейлоновую курточку — не купишь. А за огненную воду они песцов мне мешками несут. Ты ничего не теряешь, парень. Вот мой адрес и деньги. Жду посылку. Будешь в деньгах купаться, студент. Пока.

А. П. Никитин вручил мне конверт с адресом и важно удалился. В его походке чувствовались уверенность, самодовольство и сытость. Он даже не обернулся.

В конверте я нашёл сторублёвку, а доллар тогда был дешевле рубля. Спокойно доверил незнакомому человеку большую сумму и даже не попросил расписки. Сколько же у него тогда денег? Миллион? Или больше?

Возвратясь во Владивосток, я заявился в гастроном, гонимый желанием лёгкого обогащения. Всего делов то? На чужие деньги купить ящик водки и посылками отправить в Уэлен. Деньги вложил в записную книжку, сунул в задний карман брюк. В толчее магазина книжка выпала из кармана, а может, её украли.

С отчаяния я готов был разрыдаться.

Сейчас понимаю, что не плакать, а плясать от радости надо было. Господь Бог навёл мои глаза на ту книжку, чтобы потерять её вместе с нечестно добытыми деньгами.

Следующим летом, когда мне вновь пришлось побывать на Чукотке, я прочитал в анадырской газете статью «Пушное дело», по которому судили за спекуляцию в особо крупных размерах начальника Чукотской конторы «Заготпушнина» некоего Никитина А. П. с подельниками. Быть бы и мне среди его соучастников, но не угодно было моё жульническое намерение Господу Богу.

Практику по японскому языку на старших курсах я и Владимир Глущенко проходили на судах загранплавания: отстоял вахту и восемь часов свободен. Знакомься с японскими пассажирами или в японском порту общайся с представителями Страны Восходящего Солнца.

Так поэтично называют Японию — Нихон.

Слово это состоит из двух иероглифов: ни — солнце, хон — основа.

Нихон — солнечная основа!

И где здесь знаки «страна», «восходящего»?

Так, выдумки иностранных журналистов, впервые попавших в Японию, в страну контрастов и удивительных красот, в страну устойчивых традиций и богатейшей многовековой культуры, в страну землятрясений и цунами, вулканов и долин.

С широко раскрытыми глазами бродит иностранец по Японии, не в состоянии постичь умом её экономическое чудо, идеалы и символы японцев, их быт и обычаи.

Европейцу не понять, почему японец с истинно самурайским духом с глубоким уважением относится к женщине, но оброненные им платок, зонт, перчатку ему поднимет и подаст она.

Женщина уступит место мужчине в автобусе, в электричке. И если вы сделаете наоборот, вы унизите её женское достоинство.

При необычайно плотном движении автотранспора никто из водителей–японцев не уберёт с проезжей части малыша, беззаботно сидящего на ней с игрушкой, а все будут осторожно объезжать его.

Восторженно любуясь розовыми лепестками цветущей сакуры–вишни, с большим искусством составляя сказочно–прекрасные цветочные композиции, японские зрители оставят после себя в кинозале много мусора.

Возводя завод–гигант, японские строители не тронут мешающую стройке хижину рыбака.

Приветливо улыбаясь начальнику, японский рабочий, выходя из цеха, исколотит палкой лицо манекена этого самого начальника за его придирки.

На свидании юноша стесняется есть мороженое при девушке, но вместе они нагишом плескаются в бассейне и заходят в общий туалет.

Японцы едят, в основном, рис и морепродукты, избегают употреблять в пищу хлеб и куриные яйца и отличаются высокой продолжительностью жизни.

На островах площадью сравнимой с нашей Камчаткой проживают 127 миллионов японцев! Причём, для жилья пригодно лишь восточное побережье. Западная часть — сплошные скалистые горы. Не жизнь, а непролазная толчея. А население России 149 миллионов человек.

Вот и прикиньте, как тесно жить у них и как просторно у нас. Кстати, наши народы близки друг к другу не только границами, но и общими трудностями в изучении языков, культуры и обычаев. Недаром говорят: «Умом Россию не понять!». Как и Японию. А чтобы понять, в ней, как и в России, надо родиться и жить.

Вот в такую Японию, с полицейскими в противогазах на перекрёстках, с шокирующими воображение витринами, витражами и рекламными щитами, с обилием всевозможных товаров в магазинах–супермаркетах, с шумящими над головой эстакадами автомобильных и железных дорог, с широкими и беспрерывными людскими потоками, с изящными букетами икебаны в окнах мы и пришли июньским дождливым утром на теплоходе «Григорий Орджоникидзе».

Порт Хакодате в южной части острова Хоккайдо.