«Если», 2012 № 12 - Журнал «Если»

— А что насчет мозга?

— На энцефалограмме отображаются медленные, чрезвычайно низкоамплитудные колебания в значительной части мозга. Рисунок немного напоминает дельта-волны, наподобие тех, что возникают в глубоком сне. Визуализация метаболических процессов не показывает ничего, кроме базовой активности покоя, однако на гораздо более низком уровне, чем сон.

— То есть это что-то вроде комы?

Директор покачал головой.

— Это не похоже ни на что из того, что мне доводилось видеть. — Судя по всему, он был совершенно сбит с толку. — Анализы крови в основном находятся в пределах нормы, а те, что не в норме, не дают указаний на какой-либо обычный диагноз. Если отвлечься от чрезвычайно низкой дыхательной активности и частоты сердцебиения, обширной синхронизации волн мозга и неспособности самостоятельно регулировать температуру, можно было бы сказать, что пациенты готовы в любой момент встать и выйти из больницы.

Ничего удивительного, что СМИ окрестили их «спящими». Ни одна из их физиологических характеристик не имела соответствия в базах данных. Согласно официальным документам, этих людей просто не существовало; у них не было личностей. Их ДНК были необычными и содержали несколько странных, доселе неизвестных аллелей, а возможно, и парочку новых генов в придачу, но, не считая этого, они представляли собой вполне здоровые образцы человеческого генома — вот только ни один из восьми не был зарегистрирован в базах данных. Нет, конечно, иногда случается, что время от времени кто-то проскальзывает сквозь сеть, но чтобы сразу восемь?

Я осмотрел небольшое помещение в подвале больницы, где были установлены восемь стеклянных капсул, по четыре с каждой стороны с проходом посередине. В шести коконах находились бледные нагие тела: трое мужчин и три женщины. Всем им на вид было лет тридцать, хотя трудно сказать наверняка. Тела были восковыми и безжизненными, бескровно-бледными и абсолютно неподвижными — не замечалось даже малейшего подъема и опускания грудной клетки. Однако коконы, снабженные системой регулирования среды, фиксировали сердцебиение, три удара в минуту, и потребление кислорода, хотя оно и составляло едва ли один процент от нормы обычного взрослого человека. Два кокона пустовали.

— У нас не Форт-Нокс, — проговорил директор больницы, пожимая плечами.

— Никто вас не обвиняет, — заверил я его. — Вы отлично потрудились, оборудуя эти системы жизнеобеспечения.

— Нам никогда не доводилось делать ничего подобного, но мы привыкли справляться с нештатными ситуациями. У нас здесь единственный травматологический центр на всю округу; что бы ни произошло, это мы должны сообразить, как нужно действовать. Ну, и ученые тоже нам помогли. После того как новость разошлась, они повалили сюда толпами для всевозможных исследований.

— У вас есть какие-нибудь записи жизненных показателей двух пропавших пациентов?

Директор покачал головой.

— На момент инцидента, боюсь, никаких. Мы вначале не собирались постоянно фиксировать показания датчиков. Какие-то кусочки, обрывки данных сохранялись, если мы находили их интересными, но нам и в голову не приходило, что нужно записывать все подряд. Мне очень жаль, но мы ведь представления не имели о том, что может произойти. Сейчас мы перенастроили систему, и запись показателей с оставшихся тел ведется постоянно.

— Кто-нибудь следил за показаниями в тот момент, когда тела пропали?

— Да. Показания непрерывно передавались на сестринский пост на верхнем этаже. Прошлой ночью, когда исчезли тела, там дежурили две из моих лучших сестер. Они не замечали на мониторах ничего необычного, пока в одиннадцать часов не пропал сигнал с двух аппаратов. Один мужчина, одна женщина. Сестры решили, что отказало оборудование, и вызвали техподдержку.

— Вы уверены, что ни одна из камер наблюдения ничего не зафиксировала?

— Можете сами посмотреть записи. Ничего необычного, никаких следов ни двоих пропавших пациенов, ни охранника и санитара, которых тоже не нашли. Что очень странно, потому что единственный выход из подвала ведет через ту дверь, в которую мы вошли.

При входе я заметил камеру наблюдения, смонтированную на потолке над дверью.

— На видео записалось все до последней секунды? Перерывов нет?

— Насколько мы можем сказать, нет. Впрочем, это довольно скучное занятие. Почти вся запись не показывает ничего, кроме пустого коридора. — Директор потер подбородок. — Однако, возможно, что с записью действительно могли что-то сделать. Этот пропавший санитар… он неплохо разбирался во всякой технике.

Хуаррен Трей. Я посмотрел его досье. Смышленый парень, двадцать два года, год проучился в колледже, потом бросил. По словам преподавателей, казался «беспокойным». Запоем читал ужастики, смотрел треш. Однако вместе с тем он был помолвлен с помощницей администратора больницы — похоже, собирался остепениться.

Досье охранника я тоже просмотрел. Фрэнк Шелдан, шестьдесят три года, ждал выхода на пенсию. Проработал в больнице двадцать шесть лет, ни одного выговора. Финансовое положение нестабильное, но ничего серьезного.

Его жена была вне себя — говорила, что его, должно быть, похитили, потому что он никогда бы не исчез вот так, не оставив никакой весточки. Прочитав его файл, я был склонен с ней согласиться.

— Есть ли хоть какая-нибудь возможность, что пациенты могли пробудиться сами по себе? — спросил я директора.

— Вы, должно быть, наслушались По Уэффла.

— Признаю, его идеи выглядят неправдоподобными. Принимая во внимание, как уничтожены следы, больше всего это похоже на то, что тела были украдены. Однако все же я не исключаю вероятность, что пациенты пробудились сами и силой или подкупом выбрались из больницы.

— Да, они могли самопроизвольно пробудиться… или запрограммированы на это, но когда мы их разогревали, ничего подобного не произошло.

— Тем не менее По считает, что это возможно.

Директор окинул меня странным взглядом.

— Вы знаете, что жена По Уэффла ясновидящая?

— Что?

Он насмешливо встопорщил верхнюю губу.

— Медиум. Она утверждает, что разговаривает с духами усопших.

С этими словами он удалился, не оставляя мне ни малейшего сомнения относительно того, что он думает о жене По, а заодно и о самом По.

Солнце светило ярко, но с запада дул прохладный ветерок, и я застегнул пальто. Я стоял в полном одиночестве на крыше закусочной, расположенной через улицу от больницы, — место удобное и незаметное. Внизу сновал взад-вперед обеденный транспорт. Я произнес пароль, оповещая весь аппарат службы безопасности в округе о своем желании связаться со штаб-квартирой. Минутой позже я услышал голос босса, доносившийся из динамика, — я не мог его видеть, но, очевидно, он был каким-то образом прикреплен к смонтированной на крыше спутниковой тарелке. Вероятнее всего, в эту минуту телевизор в закусочной внезапным и таинственным образом стал хуже работать. Это означало, что у меня, возможно, было не так уж много времени до того, как рассерженный работник взберется сюда по лестнице, чтобы посмотреть, в чем проблема..

— Мне нужна команда ученых, — сказал я боссу.

— Одна команда уже работает над данными. Когда они придут к какому-нибудь заключению, о котором вам нужно знать, вас проинформируют.

Голос босса звучал пренебрежительно. Вероятно, он — или она — не одобрял поданное мной заявление, где я выражал намерение не возобновлять свой контракт. Было невозможно определить, что думает босс. В том, что касалось босса, было вообще невозможно что-либо определить; его настоящий голос маскировался под синтезированный, и кто знает, через сколько предохранительных устройств, каналов связи и спутников прошел мой сигнал, прежде чем в конце концов достиг точки назначения. На то, чтобы проследить все перенаправления, уйдет миллион лет.

— Мой следующий шаг, — объяснил я, — будет зависеть от того, что в действительности представляют собой эти «спящие».

— Вам следует исходить из допущения, что они являются несанкционированным генетическим экспериментом или миссией.

Именно поэтому они там все так и запрыгали. Наверху считали, что «спящие» — продукт генной инженерии, но никто не знал, кто их сделал и зачем. Как вам скажет любой, кто работает в госбезопасности, всегда следует предполагать худшее.

— «Спящие» могли активизироваться самопроизвольно.

— Такая возможность обсуждается. В этом случае вы должны проанализировать данные на предмет любой информации относительно пропавших «спящих», а также подозреваемых, которые исчезли вместе с ними.

Я знал, что под «данными» босс подразумевает показания тех миллиардов инструментов, которые мы понавтыкали в каждую щелку и закуток по всему миру. У меня были образцы ДНК двоих «спящих», и если такая ДНК будет зафиксирована хотя бы на одном датчике или зонде, отследить их несложно. Больница также снабдила меня несколькими фотографиями пропавших пациентов — впрочем, они были плохого разрешения, и глаза у фотографируемых были закрыты, что ограничивало возможность использования этих материалов. Прежде чем начинать поиск по эксабайтам данных с видеомониторов, я должен подвергнуть их некоторым цифровым усовершенствованиям. Все необходимые данные об охраннике с санитаром, разумеется, имелись в их досье.