Кукла моего отца (СИ) - Рахманина Елена

– Теа, побудь за старшего, если кто-то зайдёт – обслужи.

Я сыто кивнула, рассчитывая, что, как и во все обычные утра, в это время сюда никто не заглянет. В желудке чувствовалась успокаивающая наполненность, и я, развалившись в кресле, наслаждалась этим приятным послевкусием. Супруга мистера Брендстона нарезала тонкими ломтиками буженину, с зеленью, пряностями и сыром на хрустящем хлебе. Кофе из душистых зёрен и немного молока сделали это утро идеальным.

Я практически растеклась в кожаном кресле, стоявшем в кабинете хозяина магазина, когда из дремоты меня вывел звон колокольчика над дверью. Мистер Брендстон не мог так скоро вернуться, и я поспешила к первому потенциальному покупателю.

У входа стоял презентабельного вида мужчина в возрасте. Каждая деталь его гардероба кричала о достатке, и я понадеялась, что смогу обрадовать хозяина антикварного магазинчика приличной выручкой.

– Доброе утро, – обратила я его внимание на себя с дежурной улыбкой продавца магазина, который хочет продать товар, – вам чем-нибудь помочь?

Мужчина резко впился в меня взглядом, и я едва не вздрагиваю от неприятного ощущения, пронзившего в тот момент, когда наши глаза встретились. Я вдруг почувствовала себя телом на столе патологоанатома. Он стоит на месте, не двигается, но при этом досконально меня изучает. Вынимает каждую частичку из моего организма, рассматривает со всех сторон, а затем складывает обратно.

В этой гнетущей тишине мне становится жутко некомфортно, и я молюсь, чтобы мистер Брендстон скорее вернулся и избавил меня от него.

– Теа, – произносит он моё имя, и я не сразу соображаю, что он прочитал его на бейджике, прикреплённом к майке, – какое чудесное имя.

– С-спасибо, – благодарю, запинаясь, и растерянно хлопаю ресницами.

В то утро до меня так и не дошло, что его интерес носил странный оттенок. Он смотрел на меня плотоядно. Мужчину явно не смущала огромная разница в возрасте, между нами.

Незнакомец вдруг дарит мне располагающую улыбку, и напряжение чуточку отпускает. Он уверен в себе, спокоен и, судя по всему, готов потратить в этом месте кругленькую сумму.

Глава 28

С того дня Бенджамин Сандерс – так он представился, стал регулярным посетителем небольшого антикварного магазинчика в Квинсе. Мне было невдомёк, зачем человеку, который заказывает доставку купленных предметов интерьера в один из самых фешенебельных пригородных районов этого города, закупаться у нас. Да, если хорошо покопаться, здесь можно найти пару интересных вещичек. Но даже такой неискушённой девчонке, как я, всё происходящее казалось странным.

Мистер Брендстон поначалу относился к богатому покупателю благодушно. Но почему-то вскоре частые визиты именитого гостя стали его напрягать. Хозяин магазина всегда сам стремился его обслужить. Только у меня уже давно намётан глаз, и я хорошо различала настроения мистера Брендстона. По натуре человек широкой души и добряк, он словно каменел перед медиамагнатом. Не потому, что боялся, скорее, в подобной реакции чувствовалась настороженность, готовность в любой момент ринуться в атаку.

Выяснить, что за птица к залетела в наши края, оказалось вовсе не сложно. Гугл содержал в себе множество статей, которые поведали нам с хозяином магазинчика, что перед нами один из самых богатых людей Нью-Йорка. А значит, и мира.

– Теа, – обратился ко мне мой работодатель в тот момент, когда я разливала по чашкам кофе, давясь слюной в ожидании очередного кулинарного шедевра супруги мистера Брендстона, – может, тебе стоит взять отпуск?

Я недоуменно смотрю на мужчину, который выглядит расстроенным и напряжённым.

– Что случилось? У вас финансовые проблемы? Я могу поработать и бесплатно!

Заглядываю в глаза мистера Брендстона, пытаясь понять, что кроется за этим предложением. Он хмурит свои седые кустистые, словно у старой совы, брови.

Я всегда ему доверяла, испытывая с ним то чувство, которое давно уже не появлялось рядом с отцом, – спокойствия и уверенности. У меня никогда не было сомнений в его отеческом ко мне отношении, а потому и я относилась к нему и его супруге как к родителям. Их дети давно выросли и мало уделяли им внимания. А мне порой так не доставало заботы и участия, что я черпала их в чужой семье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Нет-нет, не переживай, девочка. Не хватало тебе ещё о таких вещах думать, – отмахивается он, – мне не нравится то внимание, которое тебе уделяет эта старая гиена Сандерс.

А теперь мне приходится хмурить брови. Никогда не доводилось слышать подобный уничижительный тон из его уст. Мистер Брендстон произнёс всего пару слов, но он вложил в них столько ненависти и презрения, что мне стало не по себе.

– Зато он постоянно что-то покупает, когда приезжает, – улыбаясь, пытаюсь снять повисшее напряжение. Только это совсем не помогает. Наоборот.

Мой собеседник смотрит на меня как на маленького несмышлёного ребёнка, и я осознаю, что упускаю из виду что-то очень важное. Но вот, что именно, понять не могу.

– Ах, Теа, ты даже не представляешь, насколько может быть опасным для тебя этот человек. Деньги и власть развращают, а их у него сполна, и он хочет получить тебя.

Давний друг отца произносит всё это с покрасневшим от гнева лицом. Я вижу, что его руки, держащие кофейную чашку, подрагивают, но даже не понимаю, какое напряжение он испытывает в данный момент.

Во мне борются рвущийся наружу смех от нелепости подобного предположения и смущение. Ну что за ерунда!? Ведь мистер Сандерс для меня настоящий старик! Его попытки флирта кажутся мне убогими и нелепыми. Его взгляды мне противны. Неужели он верит, что я способна разглядеть в нём мужчину?

– Остерегайся его, девочка, а лучше пока на работу не приходи.

Если первому совету я могла последовать, то второму – никак. Хотя по доброте душевной мне и был предложен оплачиваемый отпуск, но всё же я им не воспользовалась. В силу юношеского максимализма я не сомневалась в своей способности справиться с любой неурядицей. Да, мне всего девятнадцать, но я уже умудряюсь содержать и себя, и своего отца, платить за квартиру и небольшую мастерскую, учиться и подрабатывать. Пусть это в целом имело малый профит, но всё же я гордилась собой и своей самостоятельностью.

«Мистер Медиамагнат» – как мы прозвали его за спиной – досконально выучил мой рабочий график и приезжал к нам в определённые дни недели как штык. После этого разговора я начала замечать то, что раньше моё сознание от меня скрывало, – его хищный интерес, который он маскировал участием в моей судьбе. А маслянистый взгляд всё больше и больше смущал. Он смотрел на меня так долго и неотрывно, что казалось, вот-вот протрёт на мне дыру.

В общении с ним мне приходилось стискивать зубы, и я отсчитывала минуты до его ухода. Создавалось впечатление, будто он сам ждёт от меня чего-то.

Я вовсе не наивная глупышка, отлично знала, чем занимаются мои одноклассницы, когда им сильно требуются деньги. Что уж говорить, моё окружение не состояло из сказочных персонажей. Мои наряды штопают вовсе не полевые мышки, а волосы укладывают не лесные пташки, пока я напеваю им песенку.

Но либо я в развитии отставала, либо уродилась чересчур чистоплотной, но подобный способ заработка чужд мне. Я знала, что я всегда могу отмыть тело от пыли и грязи, в которой приходится возиться, чтобы заработать на еду. А вот как отмыть душу – я не представляла.

 В конце концов терпение этого богатого человека истончилось и, как из потрёпанного каната, нитки стали разрываться и в один прекрасный день лопнули.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

–  Какие у тебя планы на жизнь? –  вдруг задал он мне вопрос, когда я с энтузиазмом демонстрировала новую фарфоровую статуэтку, которую не так давно завезли в магазин.

Это, кажется, один из самых дурацких вопросов из всех, что можно придумать и адресовать девятнадцатилетней девчонке. Желания поведать ему свои сокровенные тайны и мечты о столярном деле у меня совсем не имелось. Я держала это в себе, понимая, что в чём слабое место, в которое могут больно ударить. Просто так – чтобы разрушить мечту. Не раз со мной подобное уже происходило.