Любовница №2358 (СИ) - Семенова Лика

— К вам поднимаются стилисты, мисс.

Я едва не выронила коммуникатор, пытаясь развернуть часы.

— Спасибо, Сандро.

Твою мать! 8:09. Небывалая рань, особенно если учесть, что мы с Полом заснули около пяти утра, но сегодня особенный день — ежегодный прием, который устраивает Торговая Палата. Так сказать, мой первый выход в свет. И у меня всего двенадцать часов, чтобы стать идеальной. Достойной Фирела.

Когда система оповещения разлилась переливами по всем апартаментам, я наспех набросила халатик на обнаженное тело:

— Открыть входную дверь.

Мисс Аманда Павани с помощником Кларком приходили не впервые, и уже точно знали, куда именно идти — в одну из гостиных на первом ярусе. Подождут. Они еще несколько минут будут распаковывать свои коробки и доглаживать платье. Я юркнула в «свою» спальню, которая, по факту, служила лишь складом моих старых вещей, наспех приняла душ, выудила из комода белье. Пригладила волосы и спустилась.

Едва я вошла, мисс Павани подскочила и кинулась навстречу, простирая руки:

— Мелисса, душа моя, вот и вы!

— Доброе утро, Аманда.

Милейшая дама. Я так и не смогла угадать ее возраст, но порой мне казалось, что ей  лет сто. Поцелуи воздуха, нарочитое чмоканье. Едва она отстранилась, присеменил Кларк, жеманно вытянув накрашенные губы:

— Наша королева!

— Доброе утро, Кларк. Дивная прическа.

Он кокетливо смутился и поправил голубые, как небо, кудри, взбитые на макушке на щедрую пару-тройку дюймов. Впрочем, нетрадиционными были не только кудри. Если бы я вдруг захотела сочинить сальный анекдот — героем выбрала бы именно Кларка. Все в нем было слишком: от выщипанных бровей до длинных лиловых ногтей. Однажды я видела, как он скалился Фирелу. Как девица с улицы Красных фонарей. А стоило представить Кларка, мечтающим о Поле в уединении… я просто не могла смотреть на него без улыбки. Едва ли я так улыбалась бы, будь у этого красавчика хоть какие-то шансы. Но он мне нравился, как чудаковатый персонаж из кино.

Аманда всплеснула руками:

— Мелисса, дорогая, у нас совсем нет времени! Последняя примерка, но… я в растерянности. Разве так можно!

Я не особо понимала ее: я мерила платье раз десять, и за это время были устранены все недостатки. Оно сидело идеально. Какая растерянность? Мне казалось сомнительным только одно — белый цвет. Я была похожа на невесту. Неуместно, на мой взгляд, но Фирел настоял, утверждая, что так оно в полной мере соответствует дресс-коду мероприятия. Фасон тоже выбирал он сам, заявив, что его вкус, в отличие от моего, безупречен. Кажется, все еще вспоминал отцовский кулон. Я совершенно не к месту задумалась о том, что следует выпросить его назад. Пожалуй, в иной ситуации поведение Фирела можно было бы назвать деспотизмом, но мне безумно нравилось, когда он принимал решения. Я наконец-то чувствовала себя защищенной. И вкус у Пола, правда, безупречный.

Аманда нервно замахала руками, поторапливая Кларка. Тот расстегнул футляр манекена, и я замерла от изумления, неприлично приоткрыв рот. Мисс Павани лишь кивала, поджав губы и выпучив глаза:

— Советник Фирел, моя дорогая, — она пожала плечами и развела руками, красноречиво давая понять, что ничего не может поделать.

27

Все померкло. В ушах разливался гулкий дребезжащий звон. Пальцы в мгновение заледенели. Лишь одно имя — и отчаянное желание просто сбежать. Пол развернул меня к себе лицом, заглянул в глаза:

— Что с тобой? Тебе дурно? — голос резал холодной сталью.

Я покачала головой, даже не понимая, что сказать:

— Нет, все в порядке. Наверное, выпила слишком много кофе сегодня, помутнело в глазах. Мы почти не спали. И… я переживаю.

— Присядь. — Фирел усадил меня на диван, налил стакан воды и подал: — Выпей. И старайся ровно и глубоко дышать.

Я приняла стакан и с ужасом наблюдала, как жидкость ходит ходуном, бьется в тонкие стеклянные стенки. Рука не слушалась. Я силилась унять дрожь, но кисть казалась парализованной. Я никогда не умела справляться с внезапным сильным волнением. Терялась, впадала в ступор, поддавалась сиюминутной панике. Ненадолго, но первая реакция всегда была такой, и не помогла даже работа с психологом. Собраться удавалось лишь через пару-тройку минут. Это недостаток.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пол забрал стакан из моих дрожащих пальцев:

— Зальешь платье. Что тебя так взволновало?

Он недоволен, если не сказать взбешен. Наверное, по его мнению, меня развезло перед самым выходом. Может, он начал сомневаться, стоит ли меня вообще выводить в общество, раз я так несдержанна. Но лучше так, чем он узнает истинную причину.

— Я очень боюсь не соответствовать тебе, Пол.

Он подцепил пальцем мой подбородок и заставил смотреть в лицо:

— Ты восхитительна. Я просто счастлив появиться с такой женщиной. — Он молчал, поджав губы, и смотрел мне в глаза, будто старался высмотреть вранье: — Надеюсь, это все? Мы можем идти?

Теперь я просто не представляла, как смогу появиться на приеме. Едва аль-Зарах узнает меня… За этот месяц я забыла о нем. Он просто растворился, как ночной кошмар. Что будет, когда он узнает меня? Даже не надеюсь, что он забыл обо мне. Хватит ли у него такта не подать виду, или он попросту сочтет это лишним? Я вспомнила черный испепеляющий взгляд, и внутренний голос нашептывал, что он не станет молчать. И что тогда?

Пол подал мне руку, чтобы помочь подняться. Я приняла ее и с трудом устояла на высоких каблуках. Картинно коснулась пальцами виска, изображая недомогание. Самое отвратительное — я просто не понимала что делать.

Фирел терял терпение:

— Что опять? — в голосе не было ни крупицы сочувствия или недавней нежности. — Тебе дурно?

— Немного, — я опустила голову, как виноватая школьница.

— Довольно, Мелисса. Мы оба заявлены в списках, и гораздо проще будет объяснить, почему ты упала в обморок, чем то, почему я пришел один. Я не стану оправдываться за тебя — не тот случай. Бери сумочку, и мы выходим. Я не желаю больше ничего слышать.

Возражать не было смысла. Кажется, я никогда не видела Пола таким. На мгновение показалось, что передо мной совсем незнакомый человек. Не тот безразличный и сдержанный, каким он был до нашей близости, не тот напористый и нежный, которого я узнала позже. Такой Фирел меня пугал. Казалось, сейчас он просто не намеревался считаться со мной. Но еще ужаснее было то, что я не чувствовала себя в праве возражать.

Фирел уже открыл входную дверь:

— Выходи немедленно.

Я вцепилась в крошечную, расшитую красными кристаллами бальную сумочку и, не чувствуя ног, вышла в коридор. Фирела будто подменили. Он молчал и больше не смотрел на меня так, как несколько минут назад. Сдержанный, напряженный, холодный. Глаза оттенка графита стали совсем чужими. Мне стало одуряющее страшно.

К подъезду был подан личный эркар Фирела: огромный и просторный. Мартинес открыл передо мной дверцу, подал руку, терпеливо ждал, когда я засуну в салон свою огромную юбку. Пол сел с другой стороны, и между нами было такое расстояние, что можно было улечься в полный рост. Он не смотрел на меня, просто уткнулся в коммуникатор и что-то сосредоточенно листал. Мартинес и его напарник Курт уселись впереди, за стеклянной перегородкой. В салоне разливалась легкая, едва уловимая музыка. Скрипки, свирели. Классика. Тревожные, будоражащие звуки, от которых становилось еще отвратительнее. Будто назойливое жалящее сверло. Будто жужжание осы у самого уха. Соло кларнета, армия скрипок. Весна. Кажется, так называлось это произведение. Папа часто слушал в своей мастерской всякое старье. Паял и перебирал схемы под эти странные неуместные звуки. Они никогда не вязались с Муравейником. Но сейчас вместо приятных воспоминаний они лишь усиливали тревогу. Никогда не замечала, чтобы Фирел что-то слушал — он любил тишину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Эркар с густым шипением сбросил воздушную подушку и начал набирать высоту. Я отвернулась к окну, чтобы хоть немного скрыть от Пола свое онемение. Но, не думаю, что трюк удался — едва ли я смогу его хоть в чем-то обмануть. Я так радовалась этому приему, возможности выйти в общество вместе с ним, будто заявить на него какие-то права. Мне казалось, мы были очень красивой парой, хотелось, чтобы нас видели вместе. Но теперь все рушилось. Что сделает Фирел, когда поймет, что меня и аль-Зараха что-то связывает? Просто вышвырнет, как паршивую собаку. Я даже не могла представить себя без него.