Любовница №2358 (СИ) - Семенова Лика

Любовница №2358

Лика Семенова

1

Мой номер 2358.

Я госслужащая.

Я штатная компаньонка с годовым окладом в восемьсот тридцать шесть тысяч условных крон. Страховкой тела. Социальным пакетом. Годовым отпуском. Медицинской страховкой. То, что не входит в пакет стандартного договора найма, оплачивается сверху. Любое отклонение от стандартных норм в пожеланиях партнера утверждается в головном офисе и оформляется документально. В мои обязанности входит удовлетворение сексуальных потребностей партнера, его сопровождение в качестве спутницы на публичных мероприятиях и скрашивание досуга. Второе и третье — на усмотрение партнера. Первое — непреложно.

Нам запрещено: выказывать пренебрежение партнеру, игнорировать просьбы, пропускать назначенные заранее и спонтанные встречи без веской причины, утомлять, предъявлять претензии, скандалить, выражать свое мнение.

Нам запрещено влюбляться — это записано отдельным пунктом. И под ним мы ставим еще одну подпись. И в партнера, и в кого бы то ни было другого. Иначе лишат квалификации, признают профессиональное несоответствие и просто вышвырнут. И тогда мне конец.

Всю дорогу от парковки, где уже набирал высоту отлетающий служебный эркар, до шикарного ресторана на сто восьмом этаже здания коллегии адвокатов Альянса я твердила эти непреложные правила под звук собственных каблуков. Высокие шпильки — обязательный атрибут, без которого меня сочтут одетой с нарушением утвержденных стандартов.

Мой первый партнер и наша первая встреча. Если повезет, он станет моим единственным мужчиной на несколько лет. Я изучила досье вдоль и поперек, но личная встреча — совсем другое дело.

Я не должна была волноваться, но все же волновалась, как никогда — мое первое назначение, от которого многое зависит. Перед выходом даже хотела проглотить таблетку медила, но это не приветствуется. Медил успокаивает, но притупляет реакции. Это не профессионально.

Я подошла к стойке хостеса и остановилась перед улыбающейся блондинкой, которая смотрела на меня с явным восторгом:

— Мелисса Абьяри. Меня ожидает советник Фирел.

Девушка сверилась с компьютером и улыбнулась еще шире:

— Прошу за мной, мисс Абьяри.

Она засеменила впереди на небольших устойчивых каблуках, и повела через огромный зал ресторана. Столы стояли редко, чтобы обеспечить гостям максимальное уединение. Чем дороже ресторан — тем реже расставлены столы.

Пол Фирел сидел у окна с бокалом виски и смотрел за стекло, в расцвеченную огнями ночь — его не интересовал ресторан. Широкая спина, затянутая в лоснящийся серый пиджак, удлиненная стрижка, пестрая от седины. В досье написано, что ему тридцать восемь. Некоторые мужчины не скрывают седину. В этом есть свое очарование. Но это все лирика — она не имеет к моей работе никакого отношения.

Он увидел нас в отражении стекла. Поднялся и кивнул, приветствуя:

— Мисс Абьяри.

Я подала руку:

— Для вас просто Мелисса, — я изо всех сил старалась, чтобы голос не дрожал, но даже самой себе казалась фальшивой.

Фирел дождался, когда официант придержит стул, позволяя мне присесть, и опустился напротив:

— Меню в вашем распоряжении, Мелисса. У них отменные стейки из браккской телятины.

Я кивнула:

— Благодарю. Доверюсь вашему вкусу.

Кажется, он доволен, мне хотелось так думать. И моей внешностью, и моим доверием. Я тоже вполне довольна, хоть нам и запрещено оценивать партнера. Фирел был красив той сдержанной резковатой красотой, которой обладают зрелые мужчины. На лице уже залегли довольно глубокие жесткие морщины. Может, и слишком ранние. Особенно сильно бросалась в глаза складка на переносице, отчего казалось, что он насмешливо щурится. Его серые холодные глаза смотрели оценивающе, отчего становилось неуютно. Будто водили по коже куском льда. Взгляд скользнул по лицу, нырнул в откровенный вырез красного платья и задержался. В другой ситуации я бы сказала, что непозволительно долго. Но он имеет полное право меня рассматривать — договор подписан. И если он решит, что самое время уединиться в уборной ресторана — я не имею права отказать. Хотя… я бы очень не хотела, чтобы мой первый раз случился в туалете ресторана. От этой мысли подкатывала паника. Но Фирел обо всем знает. И он сам выбрал меня. Но намерен ли он с чем-то считаться?

Таких как я называют «нулевыми». Если простым языком — непользованными. Грубо? Пошло? О, да!

Хорошо. Если говорить простым языком, то все это редкое дерьмо, и от обычной шлюхи меня отличает лишь договор и удостоверение социального департамента. И куча нелепых условностей, которые называют инструкциями. Делая вид, что все это имеет значение.

Дерьмо!

Мой номер 2358. Нас помечают цифрами, как скотину. Радует, что не ставят где-нибудь на заднице раскаленное тавро. Почему цифры? Потому что законный партнер может сменить мое имя. Назвать так, как ему нравится. Каким-нибудь сладеньким Фанни, Киттани, Лиллита. И начнется путаница. Номер не изменят, на номер всем плевать. Мой номер 2358.

Фирел сделал заказ и налил мне шампанского из стоящей во льду на столе бутылки. Спиртное — еще один пункт. Мне позволяется выпить только с разрешения партнера. То же самое касается сигарет. Фирел не хочет, чтобы я курила, я читала это в договоре. Спиртное все же разрешено. Как заявлено: «на усмотрение».

Он поднял свой бокал, призывая меня сделать то же самое. Над столом поплыл тягучий стеклянный звон.

— За наше приятное и долгое сотрудничество, Мелисса, — прозвучало ровно, без эмоций, как протокол.

Я улыбнулась и пригубила, не сводя с него глаз, хоть внутри все холодело. Не знаю, сколько еще смогу так высидеть. Там, за стенами учебного корпуса все казалось иначе. Слишком далеким, нереальным. И простым. Как детская задачка. Но теперь я всего лишь красивая вещь, которой сидящий напротив человек может пользоваться по своему усмотрению. Когда пожелает. Сколько пожелает. Как пожелает.

 На широком запястье Фирела заморгал коммуникатор. Он развернул световые панели, сосредоточенно что-то листал, поводя пальцем с полированным ногтем. Наконец, свернул данные, поднялся, обошел стол и склонился ко мне:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мне жаль, моя дорогая, но я срочно должен идти. Вызывают в департамент. — Он дежурно коснулся губами моей щеки, будто делал это сотни раз: — Ждите звонка. Можете заказать все, что пожелаете на мое имя. Прошу прощения за испорченный вечер.

Я приветливо улыбнулась, так, как положено:

— Приятного вечера, советник Фирел.

— Пол.

— Приятного вечера, Пол.

Я смотрела, как удаляется его затянутая в серое широкая спина, и испытывала невообразимое облегчение. Не сегодня. По крайней мере, не сейчас. Не в туалете. Я жадно хлебнула шампанского и уставилась в окно. Реклама на стартовой площадке торгового центра «Каракатица» звала на Кобрерские острова. Губастая девка пошло посасывала коктейльную трубочку и скалилась в камеру искусственными зубами. Но меня от этого посыла передергивало.

Это неизбежно, я твердила себе это тысячу раз, но сейчас мечтала о том, чтобы отсрочить. Я чувствовала себя потерянной. Проданной. Вещью. Чего я хотела? За все надо платить. За шесть лет покоя. Если называть все своими именами, я всего лишь беглая дочь уголовника, брошенная в дорогущем ресторане.

2

6 лет назад

В тот день я видела отца в последний раз. За три месяца, которые он провел в Центральной тюрьме, мне позволили свидания лишь четырежды. Никогда не забуду это чувство: коридоры, решетки, надзиратели. Едва переступишь порог — будто перекрывают кислород, кладут на грудь каменную плиту. Она душит. Она пригибает к земле. Становишься ничтожным, виноватым во всем. И ты опускаешь голову, будто впрямь виноват. Помню руки досмотрщиков. Они задерживались на мне непозволительно долго. Шарили  — и внутри все съеживалось от омерзения.