Первый лорд мафии - Джек Макфол

получил приглашение произнести речь в Сент-Луисе. В качестве темы он выбрал, естественно, красоты Чикаго. Поток поздравлений, который полагался ему по окончанию речи, был прерван лукавым жителем Миссури.

— Мистер мэр, я заметил, что вы пропустили одно из чудес Чикаго.

В ответ на недоумевающий взгляд мэра он протянул ему брошюру, в которой содержались фотографии роскошных гостиных Эверли. Минна описывала цветистым языком неземную красоту персонала и незабываемые удовольствия, которые ждут посетителей.

Гаррисон помрачнел. Вернувшись в Чикаго, он отдал приказ закрыть клуб Эверли за нарушение закона о рекламе. Приказ дошел до полицейского участка на 22 Улице. Лейтенант Джон Мартин погрузился в размышления. Он попадет в дурацкую ситуацию, если закроет бордель, а потом обнаружит, что Коротышка Хинки уговорил мэра изменить свое мнение. И он решил переложить ответственность на чужие плечи, бросив приказ на стол отсутствующего инспектора Джона Уилера.

Журналисты, прослышав об указе, бросились к Эверли. Минна, находясь, как всегда, на посту хозяйки, сказала, что полицейских у нее еще не было. В утренних газетах Гаррисон прочитал насмешливые высказывания, что он не в состоянии закрыть самый прекрасный и известный публичный дом в стране. Вызвав полицейского капитана Джона МакВини, мэр дал волю своему гневу.

Через тридцать шесть часов после издания указа лейтенант Мартин появился в клубе и известил Минну и Аду, что их бизнесу пришел конец. Журналисты уже были на месте, чтобы запечатлеть историческое событие.

Минна философски изрекла: «Пусть будет так, как сказал мэр».

Она заказала для всех шампанское и подняла тост:

— Наш корабль затонул. Но это был славный корабль. Давайте прокричим ему «Ура!».

Журналисты попросили се рассказать о доходах, и она выполнила их просьбу, сообщив, что за 11 лет они с Адой заработали примерно 1 000 000 долларов.

Оценивая моральный климат того времени, она сказала:

— У нас ничего бы не вышло, если бы мужчины не обманывали своих жен. Но если бы не жены, обманывающие мужей, мы бы сколотили еще один миллион.

В истории с закрытием заведения Эверли Гаррисон почувствовал скрытую угрозу. Его политическое положение было слишком шатким. Полиции нельзя было полностью доверять, поскольку она слишком долго способствовала развитию проституции, и было неизвестно, как в дальнейшем поведут себя блюстители порядка.

Гаррисон создал полицию нравов и начал подыскивать новые кадры. М.С.Л. Фанкхаузер, майор Национальной Гвардии Иллинойса, был назначен начальником этого отдела. Уильям С. Данненберг ушел с поста агента Секретной службы и стал руководителем текущей деятельности отдела. Рыжеволосый гигант, помогавший Иммиграционной службе при разгроме преступных объединений Дюваля и Дюфора, создал отряд из частных детективов высшего разряда, которых привели к присяге для вступления в должность городских полицейских.

Данненберг от всего сердца ненавидел притоны, где торговали женским телом. За месяц он закрыл почти 200 публичных домов.

Ларри Каллит, бывший полицейский, сделал Данненбергу особое предложение: если бы Данненберг согласился проявить поменьше рвения, то получал бы 500 долларов еженедельно. Сыщик арестовал Каллита за заранее подготовленное взяточничество. Однако Каллит был хорошо подкован в тонкостях права. У несостоявшейся сделки не было свидетелей. Впоследствии этот механизм будет отлажен и станет широко использоваться людьми Торрио. Присяжные не смогли прийти к согласию при вынесении вердикта, и Каллит был отпущен на свободу.

Леви предпринял маневр, в котором отразились организационные способности Торрио на ранней стадии его карьеры. Торговцы женским телом отбросили в сторону философию «Каждый сам за себя» и сплотили ряды, защищаясь от общего врага.

Данненберг врывался в освещенные красными фонарями дома, которые на поверку оказывались пустыми. Он не понимал, что происходит, пока не осмотрел стены борделей. Исследование показало, что в публичных домах было огромное количество потайных дверей, панелей, проходов и тоннелей. Все публичные дома в одном квартале были связаны друг с другом. Как только часовые на улице подавали знак о приближении облавы, проститутки и клиенты сбегали от преследователей в соседний бордель.

Детектив также обнаружил, что его обманывали его собственные глаза. В спальнях, казавшихся пустынными, на самом деле ключом кипела жизнь. К мебели в них добавились большие шкафы. Если проститутки не успевали убежать по потайному коридору, они скрывались в шкафах. Иногда в компании с клиентом. По неподтвержденным слухам, однажды замок шкафа сломался и забытая в нем проститутка задохнулась.

Даннеберг подготовил сокрушительный ответный удар. В ходе прошлых налетов, которые чаще всего происходили по причине неуплаты налогов, существовало своего рода джентльменское соглашение. Клиентам разрешали натянуть штаны и отправиться по домам. Даннеберг применил стратегию равноправия, согласно которой наказывались обе стороны сделки — и проститутка, и клиент. Сладкие парочки вытаскивались из постели, сажались в тюремный фургон и отправлялись в участок. Мужчин штрафовали за непристойное поведение. Их имена печатались в газетах. Прибыли в Леви моментально упали, как акции на Уолл-стрит в черный день.

В офисе Кенна, расположенном над его салуном, была проведена встреча в верхах. На ней присутствовал Цирюльник Кулин, а Колозимо пришел с помощником. Это был дебют Торрио в узких кругах истинной власти.

— У моего мальчика Джонни появилась идея, — сказал Бриллиантовый Джим. — Мы можем чертовски поправить дела, если сплотим всех мадам под собой. Создадим, так сказать, картель.

— И как же мы его назовем? — спросил Кулин с улыбкой.

— «Любящие сестры», — ответил, ухмыляясь, Коло-зимо[21].

Кулин, чье тучное тело было затянуто в шелковую рубашку лимонного оттенка, запрокинул голову и захохотал.

Отметая всякую фривольность, Кенна отрывисто спросил у неулыбчивого пухлого человечка:

— Зачем нам нужна эта организация?

— Дело в том, олдермен, почтительно сказал Джей Ти, — что мы сможем внушить людям страх и заставить их признать, что у мэра бывают верные мысли.

Торрио изложил свой план.

— Давай действуй, — сказал Хинк.

Проститутки прогуливаются по улицам Леви. Примерно 1911 год

«Любящие сестры» сверили часы, и ровно в полдень, в сияющий июньский день, двери борделей распахнулись. Эффект был такой, как будто раскрылся огромный пестрый зонтик. Проститутки спускались вниз по ступеням в своих самых кричащих тряпках, с огромными сумками через плечо, которые сочетались по цвету с красными туфлями. Их напудренные лица покрывал густой слой румян.

Бесстыдно задирая юбки выше колен, они залезали в трамваи. Они высаживались в жилых кварталах, расположенных по соседству с Леви. Организованными парами они звонили в колокольчики на дверях особняков на Калумет. Прери и Раш Стрит, где жили городские миллионеры.

— Комнаты сдаете? — развязно спрашивали они.

Они стучали в двери коттеджей и разговаривали с домохозяйками, за юбки которых цеплялись любопытные детишки.

Изо рта у них торчали сигареты. Уже это само по себе было шокирующим