Первый лорд мафии - Джек Макфол

В 1920-е годы он стал вторым человеком на предприятиях Торрио. В то время в Леви было популярно курение опиума, который вызывал яркие галлюцинации. Однако даже любители мака рассмеялись бы, если бы их посетило видение Сального Пальца, которого арестовывает правительство за неуплату налогов на его доход размером в 1 500 000 долларов.

Виоле исполнилось семнадцать. Она приехала из небольшого городка на озере Мичиган. Виола очнулась от наркотического сна в борделе Гузика. Когда она бродила по Чикаго в поисках работы, то встретила молодого человека но имени Гарри Болдинг. За встречей последовал обычный ритуал со снотворным, подсыпанным в кофе.

В смятении от приказаний Гузика Виола набросилась на него с кулаками. Гузик позвал на помощь Болдинга. Тот понял, что если он не заставит девушку подчиниться, то плакали его денежки. Сначала он безуспешно пытался запугать ее, описывая, что случится в случае непослушания. Затем громила ее изнасиловал. Гузик, нахмурившись, созерцал все это. Лишенная девственности женщина теряла свою рыночную цену. Насилие не поколебало решимости провинциалки, и вторая попытка тоже ни к чему не привела.

Тогда Болдинг, отчаявшись, позвал громадного мужчину с бычьей шеей, весом около центнера, по имени Билл МакНамара. Он дважды изнасиловал девушку. Страдая от невыносимой боли, пронизывающей тело, Виола уступила.

Она проработала в борделе три месяца. Единственной одеждой, которую ей выдали, была ночная рубашка. На окне ее комнаты были решетки. И только когда она была с клиентом, за пей не присматривали. Поскольку Виола была сама покорность, вскоре ее охрана немного расслабилась. Ей даже позволили читать газеты. Там она нашла историю о борьбе Клиффорда против торговцев проститутками. Бедняжке удалось написать письмо Рэу и убедить клиента отправить его. Она написала следующее (впоследствии это письмо было опубликовано):

«Я не выходила из дома Гарри Гузика уже три месяца. Мне не дают никакой одежды. Если бы Вы приехали и увидели меня, то Вы бы поняли, что я настоящая белая рабыня. Не злитесь на Пенкла. Я должна была написать это письмо, чтобы выбраться отсюда».

Рэу послал полицейских из департамента прокурора штата на поиски публичного дома. Они нашли и освободили девушку, а Гузика арестовали. Виола увидела Болдинга и МакНамару в доме и опознала их. Их тоже взяли под арест.

МакНамара признал себя виновным и сказал, что зарабатывает себе на жизнь насилием.

— Меня зовут отовсюду. Как только у них появляется непослушная девушка, они посылают за мной.

Клиффорд Рэу

Он сказал, что другие молодые люди тоже занимаются этой профессией. По собственному признанию, он стыдился самого себя.

— Людей, которые занимаются подобным делом, следует отстреливать, — сказал он.

Газетные подшивки и воспоминания Рэу показывают, что Виола употребила известный тогда термин «белая рабыня». Однако стиль ее записки не соответствует этому вычурному термину. Скорее всего, его приписал начитанный журналист. Пьеса под названием «Белая рабыня» вышла в 1880-х годах.

Но каково бы ни было его происхождение, этот термин привлек внимание публики, а обстоятельства дела Гузика вызвали всеобщее негодование. Администрация решила, что оправдать преступников согласно обычной практике будет неверным шагом. Гузик предстал перед судом, который пользовался поддержкой Кенна. и был обвинен как соучастник насильников. Его оштрафовали на 300 долларов. Болдинг и МакНамара не представляли ценности для судьи. Они были осуждены на один год тюремного заключения.

В сточной канаве на Армер Стрит молочник нашел записку, которая была адресована Рэу. В ней было написано следующее:

«Я в дурном доме с марта, а мне всего шестнадцать. Мой отец умер, а мама вышла замуж за человека, который мне не нравится, и поэтому я сбежала из дома. Одна девушка сказала, что я стану актрисой, как она, но привела меня сюда. У меня из одежды есть только тонкая комбинация, иначе я бы сбежала. Прошу вас, придите и заберите меня».

Письмо не было подписано, и в нем не было адреса или какого-либо указания на бордель, из которого оно было послано. Рэу обшарил несколько публичных домов в округе, но не смог найти автора письма.

Рэу добивался осуждения преступников, виновных в насилии над девушками, которых следовало подчинить воле хозяина. Он с удивлением обнаружил, что некоторые девушки умоляли своих мучителей жениться на них, более того, они платили мужчинам за совершение ритуала дефлорации. Девушка по имени Гэйзел уплатила Джеку Дэйли 10 долларов. Рэу сообщили, что один насильник женился на шести своих жертвах. Конечно, подобные пары не жили вместе. Девушки не могли рационально объяснить свое поведение.

«Возможно, им казалось. — думал Рэу. — что женитьба в какой-то мере избавит их от испытанного стыда».

Сводники, которые действовали на свой страх и риск и полагались только на свое везение, не имели понятия о размахе деятельности банд, вышедших на международный уровень.

Сутенеры подыскивали девушек за границей и заманивали их обещаниями женитьбы или выгодной работы в Америке. Билет третьего класса стоил гораздо дешевле тех прибылей, которые приносила работа девушки. Поскольку в иммиграционном департаменте не хватало служащих, то агенты из Нью-Йорка без труда ввозили девушек под видом собственных жен или работниц.

Джордж Ниланд, директор Чикагской комиссии по борьбе с проституцией, был нанят для проведения расследования в Нью-Йорке, которое затеяло «большое жюри» во главе с председателем Джоном Д. Рокфеллером-младшим.

Выступая в роли содержателей борделей, шпионы Ниланда внедрились в самые крупные банды, которые приобретали девушек, доставленных из Европы. Цена одной сделки составляла от 60 до 75 долларов. Часто продавцы получали гарантированную долю из доходов проститутки.

Девушек тысячами доставляли с острова Эллис прямиком в Чикаго. Первое ужасное для себя открытие девушки из Милана, Парижа и Ливерпуля делали в закусочной, в пригороде Чикаго Блю Айленд. Спутник грубо приказывал им раздеться. Затем их оставляли обнаженными в здании с запертыми дверями и решетками на окнах.

Для девушек, не говорящих по-английски, приводили переводчика, но на всех языках смысл ультиматума оставался одним: проституция или смерть. Если девушки проявляли упрямство, их избивали резиновыми кнутами. Их били так, чтобы не причинить вреда внешности и не уменьшить их рыночную цену. По тем же рациональным причинам изнасилование оставляли как крайнее средство.

Банда, использующая бараки на Блю Айленд, возглавлялась Эммой Дюваль, более известной как Эм Француженка. В эти тюремные бараки приезжали владельцы борделей из других городов. Они осматривали обнаженных девушек бесстрастным оценивающим взглядом и делали свои предложения. Колозимо, как представитель борделей Леви, покупал девушек оптом, целыми партиями. Неразобранных девушек Эм Француженка отправляла в два собственных притона в Леви.

Дюваль занималась этим