Тайное письмо - Дебби Рикс

двигателях внутреннего сгорания кораблей или служившие машинистами на яхтах или моторных судах. Также в качестве помощников требуются лица, имеющие опыт управления моторными судами и хорошо разбирающиеся в прибрежном судоходстве. Заявки можно будет подать в ближайший пункт призыва, обратиться в резерв ВМС или к сотрудникам рыбного хозяйства.

Когда выпуск новостей закончился, мистер Латимер еще сидел какое-то время, уставившись в пустоту. Имоджен включила свет и заглянула в кухонный шкаф в поисках чего-нибудь съестного.

– Что это значит? – спросила она. – Зачем им понадобились новобранцы?

– Чтобы вытащить наших мальчиков, – сказал мистер Латимер. – Они оказались в ловушке на побережье Дюнкерка. Тысячи таких, как они, находятся сейчас под обстрелами люфтваффе, как подсадные утки. Сотни… уже погибли. Флот не может их всех спасти, поэтому они попросили прислать на помощь маленькие суда. Господи, я бы сам туда отправился, если бы мог! – с этими словами мистер Латимер обхватил голову руками.

– Ох, – вздохнула Имоджен, с тревогой посмотрев на Хелен, – миссис Латимер знает?

– Нет… слава богу. Она не слушает радио. И так даже лучше.

– Чем мы можем помочь? – вежливо спросила Хелен.

– Ничем, девочки… не переживайте.

– Мы могли бы приготовить ужин, – бодрым голосом предложила Имоджен. – Нам нужно поесть.

– Простите… но сегодня я не ходил в магазин. Слишком переживал из-за всего этого.

– Я уверена, что мы здесь что-нибудь найдем, – с оптимизмом заявила Имоджен.

Девочки обследовали содержимое кладовки Латимеров.

– Так, – сказала Имоджен, – здесь есть джем, мука, маленький кусок сыра и горбушка хлеба. Из всего этого можно что-нибудь приготовить.

– У меня нет яиц. Мы уже израсходовали весь наш недельный паек.

– Значит, тосты с сыром? – спросила Имоджен. – И пудинг с большой ложкой джема…

* * *

Тем же вечером, когда девочки уже легли спать с урчащими животами, они услышали всхлипывания миссис Латимер, напоминающие детский плач, прерываемый тихим и мягким голосом ее мужа, который пытался успокоить супругу.

– Бедная миссис Л., – сказала Хелен. – Как думаешь, с ее сыновьями все будет хорошо?

– Я надеюсь, – ответила Имоджен. – Очень надеюсь. Меня пугает одна мысль о том, что с ними что-то случится. Боюсь, она этого не переживет.

Глава десятая

Ферма Ферзехоф, июнь 1940 года

Магда стояла в ванной, держа в руке ножницы. На следующий день ей должно было исполниться четырнадцать лет, и в этом возрасте ей предстояло перейти в юношескую группу Союза немецких девушек. Но этот день был важным еще по одной причине. 22 июня фюрер собирался подписать договор о прекращении военных действий с Францией, согласно которому Германия получала контроль над Северной и Восточной Францией. Немецкие войска уже прибыли в Париж, а немецкие танки свободно ехали по Елисейским Полям в сторону площади Согласия.

Местная группа гитлерюгенда планировала отметить в эти выходные поражение британцев при Дюнкерке, капитуляцию Франции и заключение перемирия. Тысячи солдат союзников были убиты на побережье Северной Франции, хотя гораздо больше солдат удалось вывезти на кораблях и маленьких судах и доставить обратно в Англию. В высших эшелонах вооруженных сил Германии считали большой ошибкой то, что столь многим вражеским солдатам удалось спастись, однако в городах и деревнях по всей стране пропагандистская машина убеждала людей, что это была величайшая победа и начало конца для врагов. На прошлой неделе на собрании Союза немецких девушек обсуждались приготовления к уличному празднику по случаю этой победы, а их лидер фрейлейн Мюллер с восторгом поздравляла девочек, цитируя речь фюрера, которую он произнес по завершении сражения.

– «Солдаты западного фронта, – говорила фрейлейн Мюллер с сияющим лицом, – Дюнкерк пал… и так закончилась величайшая битва в истории. Солдаты! Моя вера в вас безгранична. Вы не разочаровали меня».

Участницы союза отреагировали на эти слова радостными приветствиями. У некоторых на глазах были слезы.

– Мы устроим самый чудесный праздник! Я хочу, чтобы каждая из вас испекла пирог и продемонстрировала свое кулинарное мастерство, – продолжала фрейлейн Мюллер, проходя мимо строя девушек. Она остановилась напротив Магды. – И особенно это касается тебя, Магда Майер. На следующей неделе тебе исполнится четырнадцать лет. И произойдет это в тот самый день, когда фюрер будет подписывать договор. В такой воистину счастливый день я ожидаю от тебя особого угощения. Не разочаруй меня.

Вечером Магда просила мать избавить ее от этой пытки:

– Мамочка, пожалуйста, испеки пирог вместо меня! Ты же знаешь, как ужасно я готовлю…

Теперь, стоя перед зеркалом, Магда посмотрела на свои длинные светлые косички – именно такую прическу полагалось носить участницам союза, – а затем чиркнула по ним ножницами, обрезав их на уровне подбородка. Ощущение вызова и свободы, которое породил этот поступок, было чем-то незабываемым. Она потрясла головой, взъерошив волосы, подобрала с пола косички и унесла их в свою комнату, где спрятала в нижнем ящике комода.

Внизу на кухне мама вынимала из печки яблочный пирог. Когда Магда спустилась к ней, Кете повернулась, держа в руках пирог, и удивленно вскрикнула:

– Бог мой, Магда! Что ты наделала?!

– Отрезала волосы, – сказала Магда, усаживаясь за стол. – А в чем дело?

– Но, Liebling, девочки не должны… ты была такой милой с…

Кете осеклась на полуслове.

– Девочки не должны носить короткие волосы? – с вызовом в голосе спросила Магда. – А я буду. Мне так нравится. Ты можешь подровнять их?

Мать поставила пирог на подставку и взяла у дочери ножницы.

– Ну хорошо. Так твои волосы хотя бы будут выглядеть аккуратно.

Пока запах яблочного пирога распространялся по всему дому, Кете с волнением подрезала дочери волосы.

– Я испекла для тебя пирог, – сказала она.

– Спасибо, мамочка… пахнет очень вкусно.

– Надеюсь, он им понравится.

– А я надеюсь, что они им подавятся, – мрачно заявила Магда. – Не понимаю, что там праздновать.

– Меня волнует только то, – проговорила Кете, подстригая волосы дочери, – что ты ведешь себя не так, как все. Все люди вокруг празднуют нашу победу над британцами при Дюнкерке и поражение Франции. Если ты не будешь радоваться вместе с ними, это заметят.

– Как я могу праздновать гибель стольких солдат на побережье? Фрейлейн Мюллер рассказала нам об этом, и ее радость вызвала у меня отвращение.

– Это все твой брат виноват. – Кете смахнула обстриженные волосы с белой шеи дочери. – Если бы он не написал тебе то письмо, ты радовалась бы вместе с остальными. Он втянул тебя в то, к чему ты не имеешь отношения. Он уже взрослый и может сам принимать решения, а ты еще ребенок.

– Я не ребенок, – упрямо возразила Магда и провела пальцами по своей новой прическе. – Я молодая женщина, у меня есть