Тайное письмо - Дебби Рикс

вспомнила, как в журнале увидела фотографию Риты Хейворт, волосы которой были соблазнительно заколоты на макушке, поэтому она села за туалетный столик и заколола волосы точно так же. Намазав губы красной помадой, она подумала о том, как отреагирует Фредди, когда увидит ее. Удастся ли ей очаровать его? Возможно, они весь вечер будут разговаривать друг с другом, вспоминая о том, как играли в теннис, а на следующий день он пригласит ее на романтическую рождественскую прогулку…

– Имоджен, – послышался снизу голос матери, положивший конец ее романтическим фантазиям, – нам пора.

– Уже иду! – крикнула она в ответ.

Последний раз посмотрев на себя в зеркало, Имоджен быстро сбежала вниз по лестнице: ее зеленые глаза сверкали, а изумрудное платье подчеркивало все достоинства стройной фигуры.

Когда Митчеллы вошли в дом, вечер был уже в самом разгаре. Они оставили пальто на длинном диване в прихожей и проследовали в гостиную, где было полно гостей из соседних домов. Они пили херес, а в воздухе висел дым от сигар и сигарет, которые курили мужчины. Пока родители обменивались приветствиями с друзьями, Имоджен с надеждой осматривала зал в поисках Фредди. В руках у нее был бокал «дюбонне» с содовой – это был единственный напиток, который позволил ей выпить отец. Она обрадовалась, когда Филипп Макмастерс, старший брат Фредди, тронул ее за плечо.

– Здравствуй, малышка, – поприветствовал он ее.

Имоджен не могла сказать, что ей понравилось такое обращение. Она понимала, что Филипп не хотел ее обидеть, но, услышав такое, почувствовала себя ребенком, а ведь сегодня в новом, облегающем фигуру платье она изо всех сил старалась выглядеть как можно элегантнее и взрослее.

– Здравствуй, Филипп. Как поживаешь? Ты чудесно выглядишь в военной форме.

– Спасибо, – сказал он с самоуверенным видом. – Ты тоже хорошо выглядишь… Мне кажется, или ты подросла?

Имоджен зарделась: слова Филиппа одновременно и польстили ей, и вызвали легкое раздражение.

– Ты приехал домой в отпуск? – спросила она, отчаянно стараясь вести разговор по-взрослому.

– Да, всего на несколько дней… В новом году меня ждет новое назначение.

– Что-нибудь интересное?

– Мне нельзя об этом говорить.

Имоджен вертела в пальцах бокал, обдумывая, что ей сказать дальше.

– А Фредди здесь?

– Нет, – прозвучал ответ. – Он сегодня уехал по делам в университетский полк.

Заметив разочарование на лице Имоджен, Филипп добавил:

– Ты надеялась увидеться с ним?

– О… ну, знаешь, – сказала она равнодушным тоном, – мы просто давно с ним не виделись. Я думала, может, мы поиграем в теннис.

Учитывая, что, по прогнозам, скоро должен был пойти снег, ее последняя ремарка казалась абсурдной.

– А, да, теннис, – снисходительно улыбнулся Филипп. – Кажется, у вас тогда был легендарный матч. Фредди признался мне, что ты обыграла его с разгромным счетом.

– Правда? Так и сказал? Все было не так, просто я играла чуть лучше него.

– Ты молодец, – сказал Филипп и рассмеялся. – Сказать ему, что ты по нему скучаешь?

– О, не стоит, – ответила Имоджен, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно беззаботнее. – Думаю, я увижусь с ним в следующий раз.

Уже ночью, лежа в постели в своей детской пижаме, она с тоской вспоминала Фредди Макмастерса, его взлохмаченные темные волосы и ясные серые глаза.

Когда после каникул они вернулись в школу, Имоджен рассказала Джой о своей безответной любви.

– Ох, Джой… как же это несправедливо! Он, наверное, самый красивый парень из всех, кого я встречала! Но теперь я его никогда больше не увижу. Ненавижу войну!

– Бедняжка Джинни. Судя по твоим словам, он просто мечта. Но он ведь старше тебя? А ты не думала, что… возможно, он уже завел себе девушку своего возраста?

– Даже не говори так! – оборвала подругу Имоджен. – У него никого нет. Мне казалось, что я ему нравлюсь… но, возможно, я все это время обманывала себя.

Имоджен была не из тех, кто предается отчаянию. Мучительная тревога из-за того, что Фредди мог найти себе более подходящую девушку, заставила ее оставить надежды на то, что когда-нибудь они будут вместе. В следующие месяцы, когда дни стали длиннее, а на смену холодной зиме пришла весна, она снова стала встречаться с Дуги. После школы они вместе ходили в горы и загорали на траве среди папоротников.

– Здесь так тихо и спокойно… Мы с тобой как будто единственные парень и девушка, оставшиеся на земле… как Адам и Ева, – сказала однажды днем с невинным видом Имоджен.

На Дуги была рубашка с закатанными рукавами, открывавшими его сильные руки. Он перекатился на бок и посмотрел на нее.

– Адам и Ева? Так ты попытаешься соблазнить меня?

Имоджен рывком села, вся красная от смущения.

– Я не это имела в виду. Ой… да ты знаешь, что я хотела сказать. Здесь такая тишина и покой… и невозможно представить, что все эти мальчики вроде тебя сейчас сражаются с Гитлером и его ужасной армией во Франции.

У нее на глаза навернулись слезы.

– Эй, – сказал Дуги, протянув руку и погладив Имоджен по спине, – не думай об этом, дорогуша. Я вот не думаю. Мы все равно ничего не можем сделать. Ложись.

Она легла, почувствовав, как солнце согревает ее тело. Дуги склонился над ней и нежно поцеловал в губы. Это был первый поцелуй в жизни Имоджен, и она удивилась тому, какими мягкими были у него губы.

– Это так мило, – проговорила она, гладя его по щеке.

– Тогда я повторю?

И когда он поцеловал ее, она забыла о Фредди, о своей тоске по дому и даже о войне. Она была обычной девчонкой, лежащей в объятиях своего молодого человека в лучах весеннего солнца.

Глава восьмая

Ферма Ферзехоф, май 1940 года

Петер пришел со двора и снял грязные сапоги на ступеньках у входа.

– Кете! – крикнул он. – Завтрак готов?

– Да! – послышался ответ из их спальни. – Уже иду.

В ожидании, когда придет жена, он сел за стол и начал вращать колесико настройки радиоприемника «фольксемфенгер», который стоял на кухонном буфете. Государство специально выпустило миллионы недорогих радиоприемников, чтобы жители Германии слушали национал-социалистическую пропаганду, которую передавали из Берлина по приказу Геббельса. Иностранные радиостанции были под запретом, за нарушение которого могли отправить в концентрационный лагерь на год и даже больше. Чтобы помешать распространению иностранных новостных сигналов, власти уничтожали радиопередатчики в Европе. Однако у «Би-би-си» была немецкоязычная служба, и передаваемые ею новости можно было слышать по всей Европе.

Когда Магда спускалась к завтраку, она слышала, как фрагменты различных радиопрограмм быстро сменяют друг друга. Отец крутил колесико: классическая музыка, женский голос, читающий стихи, странный свистящий звук –